Читать интересную книгу Сеть Петровского. Часть 1 - Евгений Калачев

– Но мы… – начал Фролов.

– Молчать! – рявкнул Алексей Станиславович, – я тринадцать лет работаю в ВУЗе! Вот уже пятый год, как я – декан юридического факультета! И на моей памяти такое впервые! Вы в университете без году неделю, да что там, реально, неделю, и на тебе! Вульгарная драка со старшим курсом, побоище, вы чем вообще думаете?! – говоря, он нервно ходил по кабинету из стороны в сторону.

– Они первые начали, – мрачно произнес Петровский.

– Не надо мне рассказывать! – декан яростно склонился над ним, – вы что, в детском саду? Мы начали, они начали! По моим сведениям, Петровский, вы первый ударили студента Коновалова, спровоцировав массовую драку! Скажете, было не так?! Не так?!

– То есть, вы считаете, – начал Петровский, постепенно заводясь, – что я просто так, без какой-либо веской причины, ударил студента третьего курса? Они ведь с третьего курса, верно? – он посмотрел декану в глаза.

– Они-то с третьего, – выдохнул Алексей Станиславович, – а вы, молодые люди, боюсь, закончите свое обучение в нашем ВУЗе уже на первом…

– Что?! – Фролов опешил, – вы… вы нас отчисляете?

– Нет, поощряю! – гаркнул декан, – а вы что думали, а? Что я буду спускать такое? Это, господа студенты, вообще ни в какие рамки не умещается! Это уголовщина, вы, учась на юридическом, это понимаете?! И вы считаете, что я должен спустить вам это с рук? Думаю, говорить здесь не о чем.

– Ясно, – пробормотал Фролов, – они останутся, потому что они давно на факультете. А нас вышвырнут, потому что мы здесь никто. Но это несправедливо…

– Ты еще про справедливость мне расскажешь? – прищурился Алексей Станиславович, – думать надо было до того, как машете руками, а не после! Я думаю, говорить с вами не о чем! Можете быть свободны, с завтрашнего дня вы не являетесь студентами НГПУ.

Петровский похолодел. Жизнь только-только начинала входить в нормальное русло. И вот, после первой недели, отчисление из университета. Нет, это не должно было случиться. Нужно было срочно что-то предпринять. Прямо здесь и сейчас. Но только что? Точно! Деньги! Нужно было предложить денег. Сколько попросит, столько и дать. Найти было можно, это дело третье, главное сейчас договориться.

– Алексей Станиславович… – начал Петровский, но его оборвал внезапный, но деликатный стук в дверь.

– Я занят! – рявкнул декан, чуть повернувшись в ту сторону.

Вопреки гневному запрету, дверь плавно открылась, и на пороге возник молодой парень в сером костюме.

– Алексей Станиславович, разрешите! – начал он слегка заискивающим тоном. Вошедший как-то странно улыбался уголками рта и, казалось, излучал радушие и вежливость, однако было в нем что-то скользкое, очень скользкое, может, даже, опасное. Или это были лишь домыслы ребят из-за стресса…

«Лаборант, наверное, – подумал Петровский, – или аспирант. Вот декан ему сейчас устроит. Сказано же было, не лезь, глухой что ли или дурак».

Однако реакция декана поразила Петровского до глубины души. Алексей Станиславович сначала покраснел, затем вытаращил глаза и рухнул на свой стул.

– Чего тебе, Соболев? – осведомился он, глядя на вошедшего со смесью гнева и какой-то странной обреченности.

– Алексей Станиславович, я тут случайно услышал ваш разговор, – начал он. Только сейчас Петровский разглядел действительно хитрые нотки в его голосе. Нет, не показалось. Вошедший был явно совсем непрост. И Карнаухов его хорошо знал. Не любил, это было заметно, но очень давно и близко знал. И, что самое удивительное, похоже, считался с ним.

– Соболев, ты и «случайно» – понятия несовместимые! – перебил декан, – выкладывай, зачем пришел!

– Я думаю, нам лучше поговорить наедине, – предложил Соболев, – ребята, подождите, пожалуйста, за дверью! – Петровский понял, что обращались уже к ним. Спорить они не стали и, хоть декан, формально являвшийся здесь главным, им не разрешал, почему-то синхронно встали и направились к выходу. К всеобщему удивлению, Алексей Станиславович даже не попытался возразить.

– И не подслушивайте! – Соболев хитро подмигнул.

Вся троица не вышла, а буквально выпала из деканата.

– Нет, ну ты видел, видел?! – заговорил Фролов, тыча кулаком Петровскому в плечо.

– Дыру во мне пробьешь! – Петровский отстранился, – видел, не слепой.

– Это что за птица?! – недоумевал Фролов, – видел, как декан на него смотрел? Он его явно терпеть не может, но считается ведь! И… и, по ходу, побаивается! – он словно озвучивал мысли Петровского.

– Заметил, – Петровский согласно кивнул.

– Пацаны! – Асхат одернул обоих и молча указал глазами на дверь. Они отошли подальше, чтобы их разговор не услышали.

– По ходу, о нас говорить будут! – прошептал Фролов.

– Да ты что, тоже догадался? – с иронией спросил Петровский.

– А тебе, я смотрю, очень весело?! – разозлился Дмитрий, – а если он вообще мент какой-нибудь? Если нас вообще закроют к е…м?!

– Чушь не пори! – одернул Петровский, – и панику не сей. Нет, на мента он точно не похож. Да и потом, никто бы не стал вносить сор из избы и портить репутацию факультета, вмешивая во всю эту канитель ментов. Здесь что-то другое…

– Делать-то что? – осведомился Фролов.

– Да ничего, ждать, – отозвался Петровский, – все, что можно было, уже сделали. И что нельзя было – тоже.

***

– Это ничего, что я присел? – спросил Соболев, опустившись в кресло напротив декана.

– Соболев, на фоне твоих обычных выходок я как-нибудь потерплю то, что ты уселся в кресло, хотя я тебе не разрешал! – раздраженно ответил Алексей Станиславович, – зачем пришел?

– Я хотел поговорить по поводу тех ребят, ну, с первого курса, – произнес Соболев, поигрывая ручкой из органайзера декана, – Фролов, Петровский и Алебаев, кажется…

– Догадался, – Алексей Станиславович плюхнулся в кресло, – и о чем ты хочешь поговорить, Соболев? Может, мне не отчислять их, а назначить на губернаторскую стипендию?

– На стипендию назначать не надо, – Соболев усмехнулся, – но отчисление, на мой взгляд, это крайность…

– Крайность?! – декан вскочил со своего места, – ты хочешь поговорить со мной о крайностях? Ты в курсе, что они натворили? Тебе показать нашу курилку?! Она сейчас больше похожа на съемочную площадку фильма ужасов, чтоб его! Там всюду кровь! Всюду! Эти твои ребята, которых ты непонятно почему защищаешь, отморозки! Ты это осознаешь?! А если это выплывет? Об этом ты думал?! Думал или нет, я спрашиваю!

– Признаю, Алексей Станиславович, ребята переборщили, – задумчиво проговорил Соболев, – но, несмотря на общую жестокость их действий, мы оба понимаем, что они защищались…

– Хороша защита! – выкрикнул декан, – в таком случае фашистская Германия в тридцать девятом защищалась от всего мира! Их там тоже, видишь ли, ущемляли!

– Ну, я бы не стал приравнивать наших студентов к фашистам, – сказал Соболев.

– Я образно! – Алексей Станиславович раздраженно отмахнулся, – ты прекрасно понял, о чем я, Соболев! Ты знаешь, что двое студентов с третьего курса в больнице? И это сделали твои, мать их, подопечные! Что ты мне предлагаешь? Сегодня я оставлю их в ВУЗе, а завтра они пойдут и отметелят какого-нибудь преподавателя? Или вообще убьют кого-нибудь? Ничего смешного! – ухмылка Соболева не укрылась от его взгляда.

– Этого не произойдет.

– А ты так уверен? – декан прищурился, – слушай, с чего ты их вообще защищаешь?

– Алексей Станиславович, это далеко не первый прецедент, и мы оба это прекрасно знаем, – пояснил Соболев, – всем давно известно, что ребята с нынешнего третьего курса периодически грешили штучками в стиле армейской дедовщины. Из-за этого уже были проблемы, их неоднократно предупреждали. Они не вняли. Рано или поздно что-то подобное должно было произойти. И это произошло. Я понимаю, что они на хорошем счету и как студенты, и как активисты, но их поведение…

– Соболев, тебе напомнить, чем грешишь ты?! – Алексей Станиславович яростно посмотрел на собеседника.

– Я не цепляюсь к новеньким студентам и не развожу дедовщину в университете, где это неуместно, – возразил Соболев, – ну и потом, кто из нас не без грешка, Алексей Станиславович? – он хитро прищурился.

– Соболев, ты на что намекаешь?! – декан побагровел.

– Я ни на что, упаси боже! – Соболев двусмысленно усмехнулся, – я лишь рассуждаю о том, что все люди…

– Чего ты хочешь? – перебил Алексей Станиславович, вновь обреченно рухнув в кресло.

– Действия студентов были излишне жестокими и должны быть справедливо наказаны, никто не спорит, – ответил Соболев, – но отчисление – это перебор. Никто не предлагает спустить это с рук. Накажите их. Справедливо и показательно. Накажите обе стороны конфликта, – Соболев намеренно выделил слово «обе», – но дайте ребятам шанс. Вы ведь поступите правильно, я уверен. Вы же умный и справедливый человек! Иначе разве были бы вы на своем месте! – Соболев с хитрым подобострастием посмотрел на декана.