Читать интересную книгу Этюды для левой руки (сборник) - Марианна Гончарова

Тетя Нино не выдержала, всплеснула руками и заорала:

– Такого, как ты, дорогой, у нас в Кутаиси…

– Едят, – закончил тираду внезапно появившийся аспирант Садовник, который вел с Бурагой перманентную осадную войну из-за своей невесты Танечки. У нее тоже не было пропуска.

– Почему едят?! – возмутился Бурага.

– Почему едят? – возмутилась тетя Нино. – Нет. Не едят. Разве такое можно есть, э? Такое у нас не едят!

– Почему это?! – возмутился Бурага, но Садовник уже уводил тетю Нино под руку, захватив с собой ее сумки с подарками. При этом Садовник хитро подмигивал Борисову и сиротливо причитал: мол, придется вам, тетя Нино, обратно в Кутаиси ехать. Придется. А сам потащил растерянного Борисова и его тетю на пустырь за общежитием, где за высоким забором ждала аспирантка Танечка. С полиэтиленовой скатертью в руках.

– Я на забор не полезу, – определилась тетя Нино.

– Она не полезет, – подтвердил Борисов.

– А и не надо. И никто на забор не полезет. Тетя Нино, вы видите под забором лаз? – осторожно спросил Садовник, ловко извиваясь, перебираясь под забором на другую сторону.

– Нет. Ничего не вижу, – ответила тетя Нино, обиженно глядя в небо.

– Тетя Нино, мы с Борисовым расстелим под забором полиэтилен, вы на него… это… ляжете…

– Я… – что? – не поверила тетя Нино.

– Ложитесь, тетя Нино, мы вас перетащим под забором на другую сторону на этой клеенке. Ну?! Это быстро! Ложитесь на спину. А теперь выдохните!

Вместо того чтобы выдохнуть и принять форму лезвия, чтобы ее протащили на другую сторону… Чтобы она попала к своему племяннику на праздничный ужин… куда она привезла напареули, сулугуни, пирожки со сливой, домашние хрустящие вафли и другие вкусные вещи, которые едят в Кутаиси, тетя Нино перевернулась на бок в своем роскошном бархатном пальто, скорчилась и принялась хохотать. Восторженно, оглушительно, задыхаясь, хлопая ладошками по клеенке, не переставая призывать в свидетели всех умерших родственников, всех живых родственников, аспиранта Садовника, его невесту Танечку, звезды и Луну. Тетя Нино сквозь всхлипы и смех обсудила со своей покойной бабушкой тот факт, что она, пожилая, уважаемая во всем Кутаиси мать четверых детей и тетя великого ученого с мировым именем Борисова – наконец-то! наконец-то! – впервые в своей жизни валяется под забором. Под чужим забором. В бархатном пальто. Она так громко препиралась с покойным дедушкой по-грузински (дедушка плохо понимал по-русски), соглашаться ли ехать на клеенке в гости к Борисову, что на шум сбежались все местные уличные собаки. Под хохот, кашель, конвульсии и стоны охрипшей от смеха тети Нино ученый с мировым именем Борисов и аспирант Садовник потянули за концы скатерти и перетянули тетю Нино под забором во двор общежития. Садовник с Танечкой повели тетю Нино подвальными лабиринтами в комнату Борисова.

А сам ученый с мировым именем Борисов, с часик пошатавшись для виду по городку, сдерживая нетерпение, медленно и печально вошел в общежитие.

– О! Провел тетю, Борисов? – приветливо поинтересовался Бурага и покровительственно похвалил: – Вот и молодец. А то если ко всем тети будут приезжать…

Вечером в общежитие позвонил председатель Европейской ассоциации микрохирургов, но, так как телефон в общежитии был один и находился на вахте, Бурага ответил, что звать не положено. И предложил звонить утром в институт, где Борисов работает. Потом звонили то ли китаец, то ли японец, Бурага понял только – Бориса… Бориса… Потом к телефону попросили мистера Борисофф, потом месье Борисо-ов, но Бурага, как и полагается, вежливо ответил, что такого позвать нельзя. Нельзя, и все. И не занимайте телефон! Потом звонили еще и еще, Бурага вежливо и сдержанно отвечал всем:

– Не положено звать. Не положено. Не положено.

И хорошо, что не позвал. А то пошел бы в квартирку Борисова, а там – ученые, аспиранты со всего общежития, тетя Нино… Напареули. Девушки интересные. Тоже из-под забора приведенные. Разговоры, споры, дым. Гитара, песни в поздний час. Смех… Не положено ведь, не положено…

А так сидел Бурага на своей вахте один-одинешенек. И так ему было спокойно и хорошо, и так он был доволен, что везде порядок.

И горд он был, что этот порядок он, бывший прапорщик Бурага, организовал сам. Сам. Вот этими вот руками. И вот этой вот головой. И хорошо бы ему, такому деятельному и умному, куда-нибудь баллотироваться. Чтоб порядок наводить. Порядок чтоб был… Порядок…

Дни времени

Рита, Притивуман

В Москву ко мне прилетела Рита из Бангладеш.

Рита – переводчик. Я писала тыщу раз про Риту. В Ритку моментально влюбляются все вокруг. А в Бангладеш, если она захочет, она может выйти на улицу, призвать к чему-нибудь, причем молча, кивком головы, и сделать революцию, – такое она, моя Ритка, внушает доверие. Она ужасно позитивный и очень красивый женчин. Я ей говорю: женчин, ты прекрасный веселый блондинка!

Так ее называют там, в Бангладеш. Ритка смеется.

Она рассказывает, что скоро-скоро, в декабре, в Бангладеш начнется сезон продажи коллекции зимней одежды – шарфов. Но одну зимнюю одежду Ритка мне привезла. Конечно, цвета мечты – зеленый. Я в него кутаюсь вся и в нем похожа на прекрасный женчин-брунетка Зейнаб, э… Это если закутаться полностью, чтоб меня совсем не было видно, э…

Еще Ритка привезла кучу, как она пренебрежительно сказала, бусиков. Для всех наших девочек. На выходе бусики оказались черным, зеленым и розовым бенгальским жемчугом.

Теперь мы, женщины нашей семьи, под этот жемчуг подбираем платья, блузы, обувь, маникюр, зубы, выражение лица, тембр голоса, походку, осанку, квартиру, машину и страну.

Ритка примчалась в Москву, специально чтобы совпасть по времени, летела через Дубаи. Она побыла со мной один вечер и умчалась в Нижний.

Скоро она приедет к нам. Клевый красивый веселый женчин-блондинка. И поскольку у нас ремонт, она скажет, какие мы дураки и как было надо это все делать…

А Ксюша Драгунская сказала:

– Ну это про тебя. Только к тебе приезжают самые прекрасные, самые веселые на свете люди. На один вечер. И конечно – из Бангладеш.

Оберег

К Новому году мне выслали подарок – бандероль, где среди прочего был и маленький оберег, ювелирно выточенный, заговоренный на мою удачу.

Бандероль задержалась в пути, а когда пришла – оберега в ней не оказалось.

Кто-то его украл. Кто-то разрезал бандероль, кто-то залез в нее грязной лапой и вытащил мой оберег… А потом заклеил пакетик обратно, скотчем, плотно, и отправил бандероль дальше по адресу. Что потом было? Подарили мой оберег любимой девушке? Любимому мужчине? Забрали себе? Продали?

Это уже не суть важно.

И кто-то сейчас пользуется моей удачей, наговоренной, вымоленной, удачей, которую мне искренне желали те, кто добывал для меня этот оберег.

Красной армии оплот

К маме пришла дама Т. Она уже три года работает в Великобритании, у старушки одной. Работает горничной и там же компаньонкой проживает. И эта старушка так полюбила Т., ну так полюбила, что с трудом отпустила Т. в отпуск, на родине побывать. Отпустила, но с условием. У самой Т. с языком так себе, стрит-инглиш, не более. Значит, просьба такая была на первый взгляд совершенно идиотская. Но Т. все объяснила очень деликатно, подробно.

Так вот – Т. попросила маму перевести на английский две песни, которые Т. пела своей старушке перед сном. Причем, бывало, по нескольку раз пела – так они старушке были по душе. Старушка их даже напевала иногда по утрам, когда была в хорошем настроении. И она, эта старушка, попросила перевести их на английский, потому что по четвергам она ходит играть в бинго, и там, кто выигрывает, тому что-нибудь поют. Вот старушка и хочет эти две песенки как-нибудь спеть.

Первая – «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед, чтобы с боем взять Приморье, Красной Армии оплот». А вторая – «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь…».

О!

Наши люди усвоили новое слово – «ком-форт».

Это про бабу Зину одну. Она вообще-то парикмахер где-то в селе. Специалист по укладыванию стогов и снопов на голове.

А тут внучек, ее Ванечка, выиграл конкурс юных музыкантов, он играет на сопилке, окарине и нае. Прекрасно играет мальчик. И вот посылают его в Варну, на детский фестиваль. А с ним – бабу Зину.

И селят их там в пятизвездочном отеле. В Варне.

А чтоб понять разницу, я про бабы-Зинин двор должна рассказать. Ей все время некогда, она – один парикмахер на все село. Ну и, конечно, во дворе у нее как перед Всемирным потопом – каждой твари по паре десятков: и куры, и гуси, и поросята, и собаки с щенятками, и кошки с котятами. Индюки еще. Тропиночка с дороги грунтовой через ветхую калитку к дому и тропиночка по заросшему огороду к деревянной будочке с сердечком на двери. А на пороге несколько пар специальных галош, чтобы, значит, по этим тропиночкам путешествовать, потому что в другой обуви и не пройти.