Читать интересную книгу Чужой мир - мои правила. Дилогия - Оксана Гринберга

- Как ты оказалась в пустыне?

- Я заблудилась…

Как и думал, девушка пришла с караваном и лишь чудом избежала гибели.

- У тебя есть к кому пойти в Туиренне?

Покачала головой.

- Нет, но я справлюсь.

Райвен окинул взглядом. Она казалась хрупкой, но он чувствовал крепкий дух.

- Не сомневаюсь, раз уж удалось сбежать от фоморов! Откуда ты родом, женщина?

- Из Риги, - пробормотала она.

- Риага? Улайд?..

Какими ветрами занесло ее так далеко на юг? Еще повезло, что недавно Мунстер и Улайд заключили перемирие. Не к лицу славным сыновьям Эйлианна резать друг друга, когда Фоморы и нежить лезут сплошной стеной.

- Как далеко забралась от своей страны! Здесь совсем неподходящее место для северянок!

Она хмыкнула. Ему показалось, что она едва сдерживает смех. Или слезы?

- Как я могу попасть в Улайд? Здесь есть консульство?

Последнего консула ее страны повесили еще до того, как Райвен прибыл в Туиренн, но она может вернуться тем путем, что и пришла.

- Торговые караваны в Улайд ходят каждую неделю. Думаю, за соответствующую плату можешь договориться, чтобы тебя взяли с собой.

Вот и все. Денег, что дал, хватит добраться до дома. Свои обязательства он опять исполнил, больше здесь делать нечего, у северянки своя дорога. Хотя… Райвену захотелось, чтобы с девушкой все было в порядке и она вернулась домой, и чтобы не наткнулся на хрупкое безжизненное тело посреди пустыни в следующую разведывательную вылазку.

- Это ты меня спас? - спросила она.

- Да.

- Я могу узнать твое имя?

- Райвен Маккалахер, - произнес он.

- Лорд Райвен Маккалахер, женщина, - поправил десятник. Сэб стоял рядом, прислушиваясь к разговору.

- Спасибо!

Он не почувствовал в ее голосе искренней благодарности. В прочем, это его уже не касалось. Райвен повернулся к Себу.

- Дайте ей во что переодеться и накормите! И еще, пусть кто-нибудь проводит до торговых рядов и поможет найти караван до Улайда.

Он коротко кивнул и вышел, чувствуя взгляд девушки, заставляя себя не оборачиваться. Все же жаль, что они больше не увидятся.

Глава 4

Бедность - не порок, а средство к существованию.

Рыжебородый открыл узкую дверь каменной башни. Дневной свет до боли резанул глаза, заставляя щуриться, пока я не привыкла к послеобеденному солнцу. Он стащил меня по ступеням вниз во внутренний двор цитадели, затем поволок по каменной дороге к виднеющимся впереди деревянным воротам. Грубые мужские пальцы впились в предплечье, я едва успевала переставлять ноги, подстраиваясь под быстрый шаг. Иногда мужчина что-то бормотал сквозь зубы, зло и презрительно. Судя по тону, в конце пути ничего хорошего меня не ждало.

Мы шли через тренировочное поле. Я видела воинов с обнаженными торсами, сошедшихся в поединках на мечах. Лязгу оружия вторили громкие выкрики. Кто-то сражался по двое, некоторые умельцы отбивались от нескольких противников. В низких бочках стояло разномастное оружие: те же самые мечи, длинные и короткие, копья, шесты. Вдоль стен пестрели разноцветными орнаментами большие овальные щиты, по соседству с ними стояли маленькие круглые окованные железом. Мы прошли мимо группы мужчин, что целилась из арбалетов в мишени на дальней стене. Определенно, не лучшее место для побега… Хотя, я бы прихватила что-нибудь из оружия, например, короткий меч из ближайшей бочки.

Размечталась! Если уж бежать, то быстро, и с тем, что есть. Все скромные пожитки при мне. Деньги, поданные из жалости, лежали в бюстгальтере. Левая грудь призывно топорщилась под грубой тканью платья, правая консервативно придерживалась привычного первого размера. Ужасное платье, что выдали в подземелье, отравляло и так сложное существование: ткань натирала обгоревшую кожу шеи и спины, ноги иногда путались в длинном подоле.

Мимо проходили крепкого телосложения мужчины, обвешанные оружием, словно плодоносные деревья. Каждый считал своим долгом что-то сказать рыжебородому, по тону - крайне скабрезное. Тот угрюмо отшучивался, иногда заливался глухим, словно из бочки, смехом. Я, повиснув на конвоире, словно силы закончились вместе с запасом наглости, мечтала о побеге.

Наконец миновали тяжелые деревянные ворота, обитые железом. Рыжебородый прибавил шаг, я семенила рядом, спотыкаясь о выступающие камни мостовой. Неровная кладка напоминала о мощеных булыжником узких улочках Старой Риги. Увижу ли я когда-нибудь родной город? Теперь же передо мной раскинулся чужой…

Мы вышли на большую улицу. Вдоль дороги стояли добротные каменные дома, некоторые двух, а то и трехэтажные. Застекленные окна, резные узоры на парадных дверях. Куда я попала? Вокруг люди в пестрой одежде, преимущественно темноволосые, черноглазые. Симпатичные девушки в разноцветных платьях кокетничали с мужчинами в длинных рубахах и штанах, строгие матроны важно шествовали с детьми. Мимо проезжали вооруженные всадники, тащились груженные товарами повозки. Со всех сторон раздавалась незнакомая речь.

Рыжебородый, резко дернув меня за руку, потащил дальше. Вскоре жилой квартал сменили амбарного вида постройки, движение на улице стало более оживленным. На нас никто не обращал внимания. Конечно, кому какое дело до здоровенного бугая, который тащит беззащитную девушку. Меня то есть. В принципе, никому, кроме самой девушки!

Дернула его в сторону, сбивая с шага, выводя из равновесия. Привычным движением освободилась от захвата, перехватила мужчину за кисть, шаг назад и вправо, одновременно выкрутив его руку в противоположную сторону. Учитель любил айкидо, заставляя нас из года в год отрабатывать простые, но действенные приемы. Рыжеволосый хрюкнул от удивления и отправился в полет, тяжело упал, приложившись головой о мостовую. Оружие громко звякнуло об камень.

Я держала его руку на болевом захвате. Дернется - сломаю! Жаль, не дернулся… Правой рукой выхватила кинжал, приставила к его горлу. ‘Ты сдохнешь! - прошипела в суженные от ненависти глаза. - Но не сегодня!’

Огляделась. Наша живописная композиция - ‘женщина сверху’ - уже привлекала внимание. Несколько мужчин замерли неподалеку, похоже, размышляя, вмешаться или нет. Я сунула лезвие кинжала в длинный рукав, сжала рукоять в ладони и рванулась вперед. Рыжебородый дернулся вслед, схватил за подол платья… Оно жалобно треснуло где-то в районе талии, но я выскользнула.

Я бежала не оглядываясь. Раз-два - вдох; три-четыре - выдох… Первое время путалась в подоле, затем перестала обращать на него внимание. Бежала, не зная, насколько хватит сил и когда остановит грубая рука. Первое время слышала топот за спиной. Несколько мужчин попытались меня поймать, но я увернулась от расставленных рук - и все потому, что была в своей стихии! Дыхание и мышцы быстро вошли в привычный ритм. Слабость, озноб и боль от обгоревшей кожи, которую касалась грубая материя, отступили. Лихорадочный дурман, вольготно расположившийся в голове, затаился где-то глубоко, чтобы вернуться за мной позднее.

Я бежала, словно вновь оказалась в спортивном зале недалеко от дома, где каждый день привычным движением набирала на тренажере ‘5 км’ и запускала черную ленту дорожки. И по ней убегала прочь от тоски по прежней жизни, в которой все понятно и знакомо, где еще живы родители, а по вечерам ждет Учитель и ребята в маленьком зале с зеркальной стеной. И где Марек только мой…

Я бежала, чтобы прогнать ноющую боль в мышцах, привыкших к запредельным нагрузкам. Бежала, потому что терялась в столичной суете, где должна была быть счастлива, но не смогла… После кросса шла тягать железо, затем - к большой кожаной груше в углу зала. Десять подходов: кулаки, локти, ‘лапа тигра’ - удар раскрытой кистью… Затем - ноги. На меня пялились первое время, пока не привыкли. Нас, маньяков, кто ходил в тренажерный зал с шести до семи утра, не так уж и много.

Я продолжала бег, хотя давно не слышала топота ног позади. Каменная мостовая сменилась вытоптанными земляными улицами, покрытыми светло-серой пылью. Дома становились меньше, беднее, криво лепились друг к другу. Лишь некоторые гордо отгораживались от соседей небольшими палисадниками. Затем пошли ремесленные кварталы. Мимо мелькали пекарни, кузницы, горшочные мастерские… Свернула к мутной мелкой речке и долго бежала по грязному песчаному берегу. Перепрыгивала через сточные канавы, вдыхая зловонные миазмы полуразложившегося городского мусора и отходов. Повернула обратно в город, заметив невдалеке мост с вооруженной охраной. Я все бежала и бежала, потому что боялась остановиться и упасть. Боялась, что тогда незнакомый город с непривычными запахами, зловоньем сточных канав, покосившимися изгородями глиняных кособоких домов, роскошными виллами римского типа - этот город чужого мира проглотит меня. Я растворюсь в нем и больше не смогу себя найти. Но силы заканчивались, разноцветная мгла застилала глаза.

Я оказалась в бедном квартале с кривоватыми домами и черными дырами в стенах вместо дверей. Долго петляла по извилистым улочкам, пока не остановилась, тяжело дыша. Путь преграждала каменная стена. Тупик! Забилась в угол, прислонившись спиной к стене. Сползла вниз, чувствуя все шероховатости старой каменной кладки. Упала и заснула, а, может, потеряла сознание…