заметно она проявлялась в отношениях между Ребеккой и Джесси, испорченных навсегда.
Насыпав еду собакам, он выпрямился и увидел в зеркале у задней двери свой жалкий вид: из-за седых взъерошенных волос, огромных мешков под глазами и бледной кожи он выглядел на все свои шестьдесят восемь лет. Но когда он вышел во двор, из-за туч показалось солнце, и его лучи были такими теплыми, что на мгновение в уголках его губ мелькнула расслабленная улыбка.
Теперь у него была внучка. Она была похожа на своего отца в ползунках, с его вытянутым лбом и темными глазами, но она была красива. Кроме того, он был с дочерью все это время, два дня и две ночи.
Джесси слишком долго отказывалась от анестезии. Харви гладил ее по спине и держал за руку во время каждой мучительной волны схваток, а она все повторяла, что дала обещание Адаму пройти через все без наркоза, и хотела, чтобы он гордился ей. Харви старался, как мог, переубедить ее, но она и слышать ничего не хотела. Когда же боль стала настолько невыносимой, что она больше не могла терпеть, врачи сказали, что для анестезии уже слишком поздно. К тому моменту, когда ей нужно было тужиться, она не спала и не ела уже более двух суток и просто не была способна на последнее усилие. Девочка никак не хотела появляться на свет, и, будучи не в силах чем-либо помочь, Харви с ужасом смотрел, как врачи с почти грубой, как ему казалось, силой высасывали и вытягивали из нее тельце слабой малютки.
Джесси назвала ее Элизабет Роуз. Он ожидал – надеялся, что средним именем девочки станет Элизабет, однако это был невероятно трудный шаг, учитывая, как долго Джесси даже не произносила имени своей приемной матери. Вместе с тем это было суровое напоминание о том, что таилось на глубине.
Харви снял замок с двери своей мастерской и выбил примерзшую задвижку. В попытке занять себя делом до того момента, когда больница откроется для посещений, он решил собрать с покрытых паутиной полок инструменты для ремонта ворот, с которыми Джесси вечно мучилась. Сквозь маленькие окна пробился лучик света и упал на перчатки для садоводства, которые принадлежали Лиз. Харви медленно взял их, сжал своими длинными пальцами ткань и поднес их к лицу, вспоминая, как касались его подбородка руки жены. Он закрыл глаза.
Соберись, дед. Голос звучал так же явно, как лай собак снаружи. Ты так хорошо держался, но сдаваться нельзя. Ты нужен Джесси. Ты нужен своей внучке.
Он правда был им нужен. Вскоре после рождения Элизабет они сидели в палате, и акушерка буквально затягивала Джесси в пучины стресса, все твердя о том, что девочка не хочет брать грудь. Было четыре часа дня, уже темнело, Джесси не спала вот уже почти трое суток, а одна из акушерок посчитала нужным сказать ей, что у нее «странные соски».
– Попробуйте покормить ее, Джессика, – рядом появилась еще одна акушерка с короткими черными волосами, держащая малышку на руках. У нее изо рта пахло луком. Джесси все еще зашивали после операции.
Его дочь повернулась к нему с широко раскрытыми глазами.
– Когда уже Адам приедет, папа? Уже темнеет, а тебе нельзя остаться со мной на ночь, только отцу ребенка можно. Мне нужно, чтобы он присмотрел за ней. Я боюсь, что ночью ее кто-нибудь заберет.
У Джесси был тот же одержимый взгляд, что и у Ребекки когда-то, та же уверенность в том, что кто-то хочет навредить ее дочери.
– Он вылетает завтра утром. К вечеру он уже будет здесь, милая, – сказал он нежно, опустив тот факт, что он только что в четвертый раз звонил издателю Адама и требовал сказать ему, куда, черт подери, тот подевался. – Не переживай из-за сегодняшней ночи, родная, – добавил он. – Надеюсь, тебя скоро отпустят домой. Я пробуду с тобой столько, сколько потребуется.
– Почему я ей не нравлюсь? Почему она не хочет есть? – спрашивала Джессика, сильно побледнев.
– Джессика, я знаю, что это нелегко, но очень важно, чтобы вы продолжали пытаться. Нужно покормить ее в первый час, иначе это может сказаться на ее здоровье. Попробуйте немножко приподнять ее, вот так, придерживайте головку, чтобы вам обеим было удобно. Так лучше? – Тут девочка завопила что есть мочи, и по щекам Джесси потекли слезы.
– Мы могли бы дать ей бутылочку, разве так не будет проще? – предположил Харви, пытаясь скрыть свою злобу, но акушерка бросила на него холодный взгляд.
– Девочке нужно материнское молозиво, – буркнула она, когда Харви попросил ее выйти с ним в коридор. – Возможно, есть причина, по которой она отказывается от кормления.
– Неужели вас не заботит то, что нужно Джесси? Вы в курсе, что она страдает от депрессии, что она перестала принимать циталопрам из-за этой одержимости грудным вскармливанием?
– Я ценю вашу обеспокоенность, мистер Робертс. Мы в курсе ситуации с медикаментозным лечением Джесси и следим за этим, но сейчас ее ребенку нужно получить свою дозу молозива. У Джесси еще будет достаточно времени отдохнуть.
– Папа, она умрет, – прошептала Джесси, когда Харви вернулся в палату. Он выходил подышать свежим воздухом, пытаясь успокоить нервы. Джесси была взволнована до крайности, и было видно, что она не притрагивалась к еде. Она вела себя в точности как Ребекка когда-то, – тот же ужас в глазах, та же паника, не дающая уснуть. Он словно переживал ночной кошмар снова и снова.
– Она не умрет, дорогая, – сказал он и взял Элизабет из ее рук. Стоило прекратить с силой прижимать девочку к груди, безуспешно пытаясь накормить, – и она тут же перестала плакать. Над ними обеими висел плакат: ГРУДНОЕ ВСКАРМЛИВАНИЕ – ЗАЛОГ БУДУЩЕГО ЗДОРОВЬЯ. Довольная молодая мама на плакате целовала своего малыша в ножку, в то время как тот с радостью льнул к ее груди. Грудное вскармливание снижает риск возникновения ушных инфекций. Грудное вскармливание снижает риск развития диареи. Грудное вскармливание снижает риск развития пневмонии.
Харви подошел к окну, держа на руках свою внучку, и взглянул на Чичестер. В этот момент к соседней койке подошла группа шумных родственников, вооруженных воздушными шарами.
– Здесь так шумно, я хочу домой. – Джесси начала плакать, и Харви попытался взять ее за руку, в то же время неловко приобняв малышку.
– Почему бы тебе сейчас не отдохнуть? – сказал он настолько решительно, насколько мог. – Просто ложись, закрой глаза и постарайся расслабиться. А я пока пойду узнаю, когда они тебя выпишут.
– Пообещай мне, что не спустишь с нее глаз, вдруг она перестанет дышать, папа, пообещай мне. – Джесси