Читать интересную книгу Охота на мачо - Алексей Макеев

Он неторопливо выудил из кармана новую пачку «Мальборо» и сорвал с нее целлофан. Движения были ленивыми и неспешными. Сейчас он довольствовался только ролью стороннего наблюдателя. Сигарета прилипла к нижней губе, щелкнула зажигалка, и облачко сизого дыма от прикуренной сигареты поднялось вверх вдоль его непроницаемого, будто высеченного из гранита, лица.

Парочка прогуливалась по центральной аллее парка. Девушка жалась к молодому человеку, как озябший на ветру воробушек, а он нежно обнимал ее за плечи. Они разговаривали о чем-то, но со своего места под деревом наблюдатель не мог слышать слов. Он только видел играющую на губах девушки улыбку, ее лучившиеся от счастья глаза. Иногда она смеялась. Видимо, кавалер старательно сыпал какими-то анекдотами или забавными эпизодами из жизни.

Да, с женщинами всегда так. Стоит тебе замолчать более чем на две-три минуты, и они способны счесть тебя скучным человеком. Молодой человек, всем своим видом напоминавший студента-гуманитария, облаченный в светлую рубашку с коротким рукавом и аккуратные брюки со стрелками, наверняка считал именно так. Он все время что-то говорил, опасаясь, что ее интерес к нему угаснет.

Наблюдатель усмехнулся. В его представлении подобной тактики придерживались только дилетанты. Пустая болтовня и все эти забавные анекдоты выветривались из взбалмошной девичьей головки уже через секунду. Они не имели никакого веса. Если уж ты ведешь беседу с той, чье мнение тебе самому небезразлично, надо взвешивать каждое произносимое слово. И совершенно не обязательно, чтобы их было много. Нагромождение пустой информации отягощает сознание. И гораздо важнее вести с ней внутренний диалог, который она способна прочесть в твоих глазах. Тогда она будет заглядывать в эти глаза, искать их.

Он глубоко затянулся и стряхнул пепел себе под ноги. Девушка была приятной. Красавицей, конечно, не назовешь, в его практике встречались экземпляры и получше. Но обаятельная. Очень обаятельная. Золотистые волосы, чуть вздернутый кверху маленький носик, большие, широко распахнутые глаза. На подбородке ямочка. Маленькая, едва заметная, но он зафиксировал и ее. Не мог не зафиксировать. Такие ямочки говорили о повышенной чувственности. Он разглядел ее вчера, когда расположился в кафе «Адажио» за соседним столиком, где ужинала эта парочка. Такая же ямочка на подбородке была и у Вероники… Только Вероника была брюнеткой… Нет! Он даже вздрогнул всем телом, и сигарета качнулась у него между пальцев. Это кощунство – проводить аналогию с Вероникой…

Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул три раза, вернув привычный ритм сердцебиения.

Парочка, за которой он вел наблюдение, уже приближалась к воротам, ведущим на выход из парка. Он вышел из тени лиственного дерева и двинулся следом за ними. Красные закатные лучи осветили его выбритую голову. Он сделал это вчера. Зашел в парикмахерскую и избавился от густой, зачесанной назад шевелюры. На подбородке обозначился контур круглой мефистофельской бородки. Он считал, что этих изменений вполне достаточно. В глаза посторонних обычно бросалось только общее представление о человеке. Детали предназначались только для НЕЕ! Но это уже второй вопрос. Его он не слишком беспокоил.

Погружая поочередно в высокую, изумрудного оттенка траву черного цвета ботинки, он пересек газон и вышел на аллею. Студент-гуманитарий и его курносая подружка с золотистыми волосами уже выходили в ворота. Пришлось заметно ускорить шаг, чтобы не потерять их из виду. Он перестраховывался, уже знал, что, пройдя по Неглинной, объекты его пристального внимания неминуемо свернут на Лермонтова и пойдут в сторону Троицкого собора. Иначе и быть не может.

С запада подул легкий ветерок. Столичная жара, господствовавшая в дневное время суток на протяжении последних двух недель, к вечеру заметно спадала, давая возможность москвичам вздохнуть с облегчением.

Он вышел на Неглинную. Парочка двигалась вниз по улице, только теперь студент не обнимал свою возлюбленную за плечи. Она интеллигентно и грациозно опиралась на его руку. Навстречу им прошел какой-то мужчина в возрасте и, уже разминувшись, вывернул голову, созерцая ее стройные длинные ноги, едва прикрытые коротенькой юбочкой и обутые в открытые босоножки на высоком каблуке. Да, посмотреть было на что! Фигурка у девушки была отменной.

Затем они миновали цветочный ларек. Студенту следовало бы раскошелиться на букетик цветов для своей дамы, но он этого не сделал, хотя девушка и бросила взгляд на красовавшиеся за стеклом чайные розы. Взгляд был быстрым и почти неуловимым, но наблюдатель его заметил. Только он, и больше никто. Щелчком большого пальца он отправил окурок в придорожную урну.

Молодая пара, а следом за ними на почтительном расстоянии и наблюдатель, приблизились к улице Лермонтова. Они свернули к собору. То же самое проделал и он. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Сумерки сгущались. Он посмотрел на часы. Еще минут пятнадцать-двадцать, и парочка двинется к дому девушки. Кавалер пойдет ее провожать. Наблюдатель ждал именно этого момента.

У Троицкого собора студенты остановились, задрав головы вверх, разглядывали золотистые купола, увенчанные православными крестами. О чем они говорили в этот момент? Какие мысли одолевали каждого из них?

Он вспомнил собственные студенческие годы. Впрочем, он учился не здесь, не в Москве, но студенты разных городов России мало чем отличаются друг от друга. Почти все в этом возрасте подвержены романтике. Восемь лет назад не был лишен этой романтики и он… Тогда вся жизнь виделась ему иначе. И он мечтал о красивом, помпезном венчании с любимой девушкой в такой же вот церкви, когда даются священные клятвы перед алтарем… Перед лицом всевышнего… Он написал тогда для себя свою клятву и собирался произнести ее. Видит бог, собирался. Перед глазами вновь возник образ Вероники.

Он стиснул зубы. Теперь все в прошлом. Он уже не тот, каким был прежде. И никогда им не станет. Теперь он – Охотник. Так звали его те немногие, кто был знаком с ним лично, и таковым он считал себя сам. Охотник, выслеживающий свою очередную жертву.

Зрачки его сузились, когда он сфокусировал взгляд точно на спине златовласой девушки. Она развернулась в профиль. На этот раз на губах ее не было улыбки. Напротив, лицо серьезное и сосредоточенное. Что же так подействовало на нее? Близость священного места или у кавалера иссяк запас анекдотов?

Студент склонился и поцеловал ее в висок. Девушка мгновенно прижалась к нему. Они пошли дальше, мимо собора к трамвайным путям. Да, он шел ее провожать. Она жила там, на Рижской, в высоком монолитном доме с располагавшимся в торце мебельным магазином.

Наблюдатель снова взглянул на часы. Пора! Он развернулся и быстрым шагом пересек маленький сквер с памятником Марксу на главной аллее, уже скрытый вечерний мглой. Обогнул высокий монолитный дом с противоположной стороны и остановился у мебельного магазина.

Заметив его присутствие в заранее оговоренной точке, из сумерек материализовались две крупные плечистые фигуры. Он стоял и молча наблюдал за их приближением. Один из амбалов, парень лет двадцати пяти, в просторной шелковой рубашке и джинсах, был блондином, второй, в спортивных трико и синей майке-борцовке, – брюнетом. Он демонстративно поигрывал на ходу своими рельефно выступающими бицепсами.

– Они идут, – просто произнес Охотник, когда колоритная парочка остановилась рядом с ним.

Он не уступал им в росте, но проигрывал в комплекции.

Блондин кивнул.

– Как насчет денег?

– Вот. Половина сейчас. Половина после того, как сделаете дело. И смотрите, не переусердствуйте. Я не хочу, чтобы парнишка крякнул. Ясно?

– Конечно, ясно, – теперь уже ответил брюнет. – Мы же не звери.

Да, они не звери. Он знал это. Обычные культуристы, помешанные исключительно на красоте своего тела. Таких в Москве хватало с избытком, и, в сущности, они являлись безвредными созданиями. Этих двоих он нашел в спорткомплексе «Атлетика». Он никогда не видел их прежде и не сомневался в том, что ему не доведется встретить их в будущем. Он просто предложил им непыльную работенку, пообещав по сотне баксов наличными на каждого. Предстоящие действия он мотивировал тем, что его подруга бросила его ради какого-то умника-аспиранта, не способного постоять за объект своей любви, а он с помощью этих крепко сбитых атлетов покажет ей все наглядно. Обычная демонстрация.

– Потом все делаем, как договаривались, – напомнил он клубным культуристам. – Повторная встреча на этой же точке. Я отдам вам еще сотку, и разойдемся.

Блондин снова кивнул. Вчера они все это детально отрепетировали. Охотник знал, что весь сегодняшний спектакль пройдет как по нотам. Сомневаться в успехе не было никаких оснований.

Он чуть вышел из-за угла и вгляделся во мрак, достал из кармана сигареты.