— Ты сказал ей, что я собираюсь быть здесь в течение следующих нескольких недель? — Спросила я недоверчиво.
Пакстон усмехнулся и вытащил курицу и буханку хлеба из духовки.
— Да, это еще одна причина, по которой она больше не будет готовить для меня.
— О, так ты ожидаешь, что я это сделаю? Это одна из моих обязанностей, пока я здесь? — Проворчала я. Я могу готовить, но я не была опытным шеф-поваром, как его тетя.
— Я подумала, что мы могли бы разобраться вместе.
— Означает ли это, что ты будешь в фартуке? — Спросила я, сдерживая смех. Я наблюдала, как он ходит по кухне, и первое, что пришло на ум, это увидеть его в фартуке, под которым больше ничего нет. Это была восхитительная, запретная фантазия.
Пакстон ухмыльнулся и перевел свой горячий взгляд на меня.
— Позволь мне просто рассказать тебе, как все это будет работать. — Теперь он полностью завладел моим вниманием. — Если ты чего-то хочешь от меня, я должен получить что-то взамен. Здесь нужно отдавать, а не только брать. Я не собираюсь требовать ничего, что ты не захочешь дать. Но если ты чего-то хочешь от меня, это тебе дорого обойдется. Имей это в виду, солнышко.
— Должным образом принято к сведению. Я ничего не буду требовать.
Он усмехнулся.
— Посмотрим.
У меня была сдержанность, и я, черт возьми, собиралась ее использовать. Пока он держит дистанцию, со мной все будет в порядке. Это всего на две недели.
Как только наш ужин был собран и уложен в корзину, мы отправились на пляж. Вокруг почти никого не было, что меня устраивало. Я ненавидела переполненные пляжи. Пока мы шли, я съеживалась каждый раз, когда видела пластиковую бутылку или мусор, разбросанный по земле. Учась в средней школе, я состояла в экологическом клубе и относилась к этому дерьму серьезно. Я думаю, именно поэтому я хотела специализироваться в области науки в колледже.
Поскольку у меня было одеяло, я расстелила его на песке, чтобы Пакс мог поставить корзину. Вдалеке был закат, окутывая небо розово-желтой дымкой. Это была идеальная обстановка для свидания. Жаль, что у меня не было ни одного такого.
— Итак, твоя тетя? — Начала я. — Она со стороны твоей матери или твоего отца?
— Мамы, — ответил он. — Она получила опеку надо мной после смерти моих родителей.
Я начала помогать ему с едой и остановилась:
— О прости, мне так жаль. Я не хотела поднимать эту тему.
Он грустно улыбнулся и передал мне тарелку.
— Не нужно извиняться. Это было давно. Я был в средней школе, когда это случилось.
— Ты хочешь поговорить об этом?
Не сводя глаз с еды, он вытащил курицу и картофель, а я взяла свое любимое блюдо… домашний хлеб.
— Мои родители любили ходить под парусом. Иногда они брали меня с собой, когда я был маленьким. Когда я пошел в среднюю школу и начал встречаться с Кейси, я перестал с ними проводить время. У меня была своя жизнь, понимаешь?
— О, я понимаю. Увы, у меня не было таких любящих родителей. Я имею в виду, что моя мама замечательная, но она была всем, что у меня было вместе с Мэттом. Мой отец ушел, когда мне было три года. — Поставив тарелку на одеяло, он лег и оперся на локоть, лицом ко мне, но не сводя глаз с океана, пока ел. — Как они умерли? — Спросила я.
Он положил в рот кусок хлеба и медленно прожевал его.
— Был сильный шторм, который прошел у побережья Фиджи. Они пытались пришвартоваться до того, как это произошло, но они не успели вовремя. Я думаю, ты можешь сказать, что я провел много своих школьных лет в гневе. У меня не было проблем до тех пор, пока это все не случилось. Кейси вроде как поддерживала меня на земле.
Было странно думать, что Кейси, девушка, которая украла сердце Тайлера, также однажды украла сердце Пакстон. Я должна была ревновать, но я не ревновала. Она помогла Тайлеру оказаться там, где он должен был быть. Он не мог получить этого со мной.
— Так Кейси помогла тебе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он улыбнулся и, наконец, посмотрел на меня.
— Она была для меня всем. По крайней мере, пока мы не двинулись дальше. Так что насчет Бредли, у вас было также? Ты расстроена, что вы двое больше не вместе?
Я не спеша жевала хлеб и повернула голову. Брэдли был моим другом и любовником, но он не был для меня всем. У меня такого никогда не было.
— Нет, с нами все было не так, — пробормотала я. — Не пойми меня неправильно, я чувствую его потерю здесь, — сказала я, потирая рукой сердце. — Но я, честно говоря, не так уж расстроена этим. Наше время подошло к концу.
— Так ты не винишь меня?
Я покачала головой.
— Нет.
— Почему ты не можешь посмотреть на меня и сказать это.
Повернувшись к нему, я посмотрела ему прямо в глаза.
— Нет, я не виню тебя, Пакстон. Я не думаю, что я действительно была влюблена в кого-либо раньше. Я любила Тайлера и Брэдли, но с Брэдли это была скорее дружеская любовь, а с Тайлером это была только страсть.
И тут меня осенило. Это острое чувство в моей груди не было болью или грустью, это была зависть, тоска. Я хотела почувствовать такую любовь. Все мои друзья ушли, рассеялись. Присутствие Эшли рядом помогало мне не чувствовать себя такой одинокой. Теперь и она ушла.
— Что это за взгляд? Ты выглядишь расстроенной. — Заметил Пакстон, привлекая мое внимание.
— Извини, я просто задумалась. Я действительно не понимала, в чем заключалась моя проблема, до этого момента.
— О чем ты говоришь?
С трудом сглотнув, я принялась за еду, чтобы не смотреть на него. Слова вертелись у меня на кончике языка, но, если я произнесу их вслух, я не смогу взять их обратно. Это показало бы мою уязвимость, а я этого не хотела. Единственная проблема заключалась в том, что мне больше не с кем было поговорить. Как, черт возьми, дошло до того, что Пакстон Эмерсон был буквально всем, кто у меня остался?
— Я только что поняла, что теперь я одна, — прошептала я. — Все мои друзья ушли.
Если быть честной с самой собой, я должна благодарить его за то, что он заставил меня остаться с ним. По крайней мере, теперь я не была физически одинока.
Его рука опустилась на мою, мягкая, но сильная.
— Нет, ты не одинока, Габби. Потому что я здесь, и пока ты со мной, ты никогда не будешь одинока. Я обещаю.
После нашего ужина на пляже мне было неловко признаваться в своей неуверенности, поэтому, как только мы вернулись, я удалилась в первую попавшуюся спальню и закрылась. Пакстон на самом деле был милым, но я закрылась и убежала.
Когда наступило утро, я тихо встала с кровати и надела шорты и майку. Конечно, у него был тренажерный зал в его великолепном доме, но лучше сначала позавтракать. Выскользнув из комнаты, я на цыпочках спустилась вниз и прошла на кухню. У меня заурчало в животе, и я ужасно хотела пить. У него была кофеварка Keurig, и это напомнило мне о том, как я хотела свой кофе с тыквенными специями. Может быть, я могла бы украсть одну из его многочисленных машин и поехать за ним. Вместо этого я выбрала стакан апельсинового сока и миску кукурузных хлопьев. Было интересно рыться в его шкафах. Время от времени попадались пакеты с картофельными чипсами, но у него также были фрукты и овощи. Его тетя, должно быть, следила за его покупками.
Чего я не ожидала, когда ела хлопья, так это того, что я нашла в морозилке. Кукурузные хлопья попали не в то горло, и я подавилась, хрипя, как будто умирала.
— Габби, какого черта, ты в порядке? — Закричал Пакстон, бросаясь на кухню.
Мое горло горело, но я была в порядке.
— Да, я в порядке. Мои хлопья просто пошли не туда. Я была просто немного шокирована, когда открыла морозильник. — Именно тогда я хорошо рассмотрела его. Он был одет в белую майку и джинсы, все покрытые маслом. Если раньше я думала, что не могу дышать, то сейчас я определенно не могу. — Черт возьми.