Читать интересную книгу Скорпионы - Анатолий Степанов

— В деле странный диссонанс…

— Ты не в консерватории, Сережа, — вкрадчиво заметил Казарян. — Попроще нам изложи, по-нашему, по-милицейски.

— В деле странный диссонанс, — упрямо настоял на своем Ларионов и разъяснил: — Замысел — одно, исполнение — другое, а завершение — совсем уж третье. Задумана операция весьма остроумно, я бы даже сказал — изящно. Исполнена же несколько грубовато, — ну, зачем вохровца темнить, доски, по которым контейнеры катили, оставлены, следы от машины не уничтожены. Ну, а уж Колхозник с шкурками на рынке — совсем никуда.

— Выводы? — Смирнов входил в азарт.

— Два последних этапа — безусловно, Жорка Столб. Задумал же всю операцию явно не он. И никто из тех, кто по этому делу проходил. Интеллектуальный уровень преступной группы оставляет желать много лучшего.

— А что, Ромка, в Сережиных теориях что-то есть! Руки не доходят с делом как следует познакомиться. Просил же тебя, Роман, дать мне его!

— Я дал, и ты спрятал в сейф, — бесстрастно напомнил Роман.

— А, черт, совсем забыл! — Смирнов кинулся к сейфу, но в это время раздался телефонный звонок.

— Майор Смирнов у телефона, — раздраженно бросил он в трубку, но через паузу раздраженную интонацию сменил на деловую. — Через три минуты буду. Слушаюсь! Облава, бойцы! — оповестил Смирнов. — По коням!

VIII

С утра Казарян решил попытать удачу. К десяти устроился в обжитом местечке за забором на улице 1905 года. Малолетняя шпана просыпается поздно, поэтому он был уверен, что Геннадий Иванюк еще не ушел.

В половине двенадцатого тот наконец высунулся на белый свет. Видимо, очень любили родители своего Гену. В щегольской буклевой кепке-лондонке, в сером пальто с широкими ватными плечами, в ботинках на рифленой каучуковой подошве Геннадий Иванюк выглядел франтом. Прямо-таки студент-стиляга.

Казарян вел его на расстоянии, проклиная про себя свою заметную внешность: и чернявый, и перебитый, расплющенный боксом нос, и четкий шрам на скуле. Все это наверняка запомнил Стручок и доложил приятелю, какой именно мент к нему приходил.

В киоске у пресненских бань Иванюк взял кружку пива и выпил не спеша. Посмотрел на часы и направился к метро. Через одну остановку, на Киевской, вышли. Было без пяти двенадцать. Иванюк подошел к пивному ларьку у трамвайной остановки и взял две кружки пива, большую и маленькую.

— Смотри не перепей! — негромко пожелал Казарян, развлекая сам себя.

Неторопливый паренек был Гена Иванюк. Высосал пиво и тихо так, нога за ногу, побрел к углу Дорогомиловской улицы. У пивного ларька остановился.

— Неужели еще пить будешь? — злобным шепотом осведомился Казарян.

Нет, Гена передумал-таки, направился к Бородинскому мосту. Невесть откуда рядом с ним оказался быстрый гражданин. Ромка Цыган?! Гражданин обнаружил профиль, повернувшись к Иванюку и продолжая что-то темпераментно втолковывать ему. Точно, Ромка Цыган. Казарян перебежал к молодым деревцам — поближе бы, поближе. Длинный поводок чреват неожиданностями. Двое были уже на Бородинском мосту.

Зазвенел трамвай. Казарян обреченно смотрел, как вагон поравнялся с любезной его взору парочкой, и Ромка Цыган прыгнул на подножку, сделал приветственно ручкой и уехал к Плющихе.

IX

— Где шлялся? — нелюбезно осведомился Смирнов.

— Где надо, — огрызнулся Казарян.

— Надо здесь. Следователь требует уточнений по делу Витеньки Ящика и Сени Пограничника.

Казарян сел, вытянув ноги, и признался:

— Я сегодня, Саня, Цыгана упустил.

— Что так? — хладнокровно поинтересовался Смирнов.

— На длинном поводке вел, чтоб не узнали, а он на ходу в трамвайчик, и будь таков. Мальчики нам нужны, и чтоб понезаметнее, похожие на всех, как стертый пятак.

— И чтобы роту. Не меньше.

— Иронизируй, иронизируй! Все равно без наружного наблюдения настоящей работы не будет.

— Надо мечтать! Кто это сказал? — задумался Смирнов. — А, в общем, некогда нам мечтать, Рома. Давай-ка по складскому делу пройдемся. Кое-что занятное имеется…

Зазвонил телефон. Оба с ненавистью посмотрели на него.

X

Грабанули известного писателя. Муровская бригада прибыла в роскошный дом на углу Скаковой и Ленинградского шоссе, когда там вовсю шуровали районные.

— Помочь? — спросил Александр у старшего группы, который диктовал протокол осмотра. Тот, кинув недовольный взор на печального гражданина, скромно стоявшего у притолоки, сквозь зубы процедил:

— Раз знаменитость, значит, МУР подавай, районные пентюхи обязательно завалят!

— Мы собачку привезли, — радостно сообщил Казарян.

— Пробуйте, — ответил районный. — Только, по-моему, все затоптали.

Казарян спустился к машине, чтобы позвать Семеныча с его Верным, а Смирнов подошел к печальному гражданину.

— Вы хозяин квартиры? — спросил Александр.

Гражданин кивнул и вдруг быстро-быстро заговорил, уцепившись сильными пальцами за борт Смирновского пальто:

— Я не могу понять, почему он сердится. Я никого не вызывал, только позвонил в Союз оргсекретарю, спросил, что делать в таких случаях. Он сказал, что все возьмет на себя.

— А в районное отделение кто сообщил?

— Дворник наш, Галия Асхатовна. Она всегда после трех к нам убираться приходит. Пришла — а дверь не заперта, и никого нет. Она сразу к участковому.

— А вы, э-э-э…

— Василий Константинович, если позволите, э-э-э…

— Александр Иванович. А вы, Василий Константинович, всегда в первой половине дня изволите отсутствовать?

— Ни боже мой, Александр Иванович. Жена на работе, дочка в институте, а я с утра до двух за письменным столом.

— Почему же сегодня вас не было?

— Срочно вызвали на заседание секции прозы. — Старший на них недовольно посмотрел. Смирнов взял писателя под руку:

— Мы мешаем, Василий Константинович. Пойдемте на кухню.

В стерильно чистой кухне на столе стоял пустой графинчик и пустой стакан. Смирнов ухмыльнулся:

— От расстройства чувств позволили?

— Не скрою: хотел было. Да он меня опередил.

— Кто «он»?

— Да вор этот.

— Интересно. А много в графинчике было?

Василий Константинович указал пальцем уровень: граммов сто-сто пятьдесят, не больше.

— Что же из квартиры взяли, Василий Константинович?

— Шубу жены, довольно дорогую, из обезьяны, каракулевую дочкину, два моих костюма и так, по мелочам, побрякушки всякие: кольца, кулоны, часы.

— Действительно побрякушки или золото настоящее?

— Золотые, естественно. Кольцо-маркиза с бриллиантами, кольцо с порядочным изумрудом, бирюзовый гарнитур, часы швейцарские в осыпи…

— Ничего себе побрякушки. А деньги?

— Денег в доме не держу. Понемногу в карманах, в сумках. А он, видно, деньги особенно искал. Весь мой стол перевернул, мерзавец.

Смирнов прошел в спальню, куда переместилась группа. Старший посмотрел вопросительно.

— По-моему, скачок, — поделился своими соображениями Александр.

— По-моему, тоже, — саркастически согласился старший. — Высокий профессионал. Работал в перчатках, ни одного пальчика. Нутряк отжат мастерски, взято все по точному выбору.

— Скажите, — робко полюбопытствовал писатель, — почему, когда вот здесь, в спальне, стояли прекрасные кожаные чемоданы, он, для того, чтобы уложить вещи, полез на антресоли и достал старый, драный фибровый?

Из-за спины потерпевших Казарян дал нужные разъяснения:

— Чтобы все соответствовало, товарищ писатель. Вор чемодану и чемодан вору.

— Не понял, — обернулся к Казаряну писатель.

— В ватнике и кирзачах — и с заграничным чемоданом, представляете? Лакомый кусок для любого милиционера.

— Теперь понял! — ужасно обрадовался писатель.

— Мы вам не нужны? — спросил у старшего Смирнов.

— Да уж как-нибудь обойдемся.

— Эксперта я вам оставлю. А мы, Рома, пойдем погуляем.

XI

На улице встретили недовольного Семеныча и удрученного Верного. Семеныч, чтобы избежать подначки, начал первым:

— Вы бы еще нас на улицу Горького вывели или на Театральную площадь! Найдешь тут! Только собаку нервируют!

— Докуда хоть довел? — миролюбиво поинтересовался Александр.

— До Беговой. А там уж — полный бардак, только нюх собаке портить.

Смирнов посмотрел на Верного. Пес, будто понимая, виновато отвел глаза.

— Не унывай, кабыздох!

— Собачку не смей обижать. Если что — я виноват, — сказал Семеныч.

Ничего не ответив, Смирнов ободряюще похлопал его по спине и вместе с Казаряном пошел дальше. Они пересекли Беговую и поплелись вдоль церковной ограды стадиона Юных пионеров. Из-за угла выползал трамвай.

— А ну-ка, покажи, как от тебя Цыган ушел! — требовательно предложил Александр.