— Ты, кажется, затеваешь очередную свадьбу, — заметил Джош, когда его жена вышла из ванной. Купальный халат облегал ее стройное тело; она шла, соблазнительно покачивая бедрами, но на лице ее застыла недовольная гримаска.
— Может быть.
Джош сбросил с нее халат и привлек к себе.
— Но что-то идет не так, как задумано? — Он приник губами к ее груди — и бутоны сосков тут же порозовели и напряглись.
Пиппа обняла мужа за шею и прижалась к нему.
— Ты не знаешь девушку по имени Темпест? — спросила она вместо ответа.
Джош поднял голову и вгляделся в невинное личико Пиппы.
— Может быть, — осторожно ответил он.
Пиппа улыбнулась, кокетливо опуская ресницы.
— Не останавливайся.
— Я не прикоснусь к тебе, пока не узнаю, что ты затеваешь, — шутливо пригрозил Джош. Усилием воли он подавил желание и взглянул ей прямо в глаза. Пиппа никогда не задавала пустых вопросов — и никогда не шла к цели прямым путем, если возможен был окольный. — Ну-ка выкладывай, что рассказал тебе Страйкер о Темпест?
— С чего ты взял, что он мне что-то рассказывал?
Джош схватил Пиппу в охапку, бросил на кровать и сам лег рядом.
— Темпест — дочь Артура Уитни-Кинга.
— На которого работает Страйкер?
— Вот именно.
Пиппа смотрела Джошу в глаза, но взгляд ее был задумчивым и отрешенным, словно она вглядывалась во что-то невидимое.
— Значит, он влюблен в дочь своего босса. При его-то гордости…
Джош удивленно рассмеялся:
— Страйкер влюблен в Темпест? Вот теперь ты, кажется, и вправду сошла с ума! Эта девица явилась на свет, чтобы убедить мир в необходимости противозачаточных средств! Сказать, что она эксцентрична, — значит не сказать ничего. Как только где-нибудь на планете начинается какая-нибудь заварушка, можешь быть уверена, что Темпест окажется там. И каждый раз, когда ей нужна помощь, добрый папочка посылает на выручку… кого? Ну конечно же, доброго ангела Страйкера. Нет, для него эта дамочка — просто головная боль.
Пиппа с сомнением покачала головой:
— Сколько ей лет?
— Сейчас двадцать пять.
— А Страйкер работает на Уитни-Кингов двенадцать лет.
— И десять из них охраняет Темпест.
— Почему?
— Накануне своего пятнадцатилетия Темпест вляпалась в первую крупную историю. В то время она училась в частной школе — и по ночам бегала на свидания с парнем вдвое ее старше и с очень дурной репутацией. Это раскрылось, и Темпест хотели исключить из школы. К тому времени Страйкер работал в службе безопасности уже два года и зарекомендовал себя как человек, умеющий не только находить выход из самых безнадежных ситуаций, но и прятать концы в воду. Он поговорил с директрисой и сумел убедить ее, что Темпест не сделала ничего дурного. Она, мол, действительно встречалась с этим обормотом, но только один раз, и то для того, чтобы убедить его отвязаться от ее подруги.
— Может быть, так оно и было?
— Теперь-то это уже неважно. Темпест с самого рождения доставляла всем окружающим одни неприятности. Между ней и ее чопорной родней так мало общего, что в голову невольно закрадываются самые невероятные подозрения. — Он погладил Пиппу по щеке. — Сама понимаешь, Страйкер скорее повесится, чем позволит себе влюбиться в подобную девицу — как бы она ни была привлекательна.
— А она привлекательна?
— Говорят, что да. Я сам никогда ее не видел. Мне приходилось работать на Артура, я даже пару раз обедал у него дома — но Темпест там почти не появляется. Остальные его родственники, как мне показалось, — очень милые люди. — Он провел пальцами по ее губам. — А теперь не начать ли нам мою любимую игру в соблазнение?
Пиппа протянула руки и обхватила Джоша за шею. Мысли о Страйкере и Темпест мгновенно вылетели у нее из головы — до завтрашнего дня.
— Не знаю… Надеюсь, у тебя честные намерения?
— Какая разница! Ведь мы уже женаты!
Пиппа рассмеялась негромким грудным смехом — и наступило молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием и приглушенными стонами любви.
Пока Барбара сосредоточенно изучала меню, Страйкер исподтишка разглядывал ее. Как и вчера, выглядела она безупречно. Прическа — волосок к волоску, костюм — само олицетворение хорошего вкуса и чувства меры. Ресторан, предложенный Пиппой — богатый, утонченный и элегантный, — абсолютно подходил этой женщине. Страйкер, не выдержав, беспокойно заворочался в кресле — и в тот же миг Барбара подняла глаза.
— Что-то не так? — спросила она, неуверенно улыбаясь.
Страйкер покачал головой:
— Вы выбрали?
— Да. Овощной салат и черный кофе.
«Так я и знал!» — подумал Страйкер и тут же чертыхнулся про себя. Вчерашний разговор с Пиппой не шел у него из головы; вот и сейчас он понимал, что невольно сравнивает Барбару с Темпест. Та ела все, что хотела, не заботясь о лишних калориях, и оставалась стройной; бешеная энергия, сжигающая ее изнутри, не давала ей набрать вес… Страйкер снова мысленно выругался. Сейчас перед ним Барбара, и о Темпест нужно забыть.
Барбара отложила меню и улыбнулась:
— Здесь столько соблазнительных блюд, но, увы, мне надо следить за фигурой.
— Не извиняйтесь. Здоровое питание не нуждается в извинениях.
— Благодарю вас по крайней мере за понимание.
Слова ее были, по-видимому, искренни, но звучали как-то бесцветно. Как будто эта женщина и ест, и говорит по обязанности… Черт бы побрал Темпест! И Пиппу! И его слишком хорошую память!
— А вы очень красивы. — Страйкер улыбнулся и, слегка наклонившись вперед, взглянул ей в глаза. Он ждал хоть какой-нибудь реакции… Но в этот миг у стола появилась официантка, и потекла спокойная, дружеская, ничего не значащая беседа.
«Разве не этого хотел ты, Страйкер Макгайр? Разве не говорил ты Пиппе, что ищешь спокойную милую женщину, от которой не приходится ждать сюрпризов, которая выполняет все твои желания и не ищет неприятностей ни на свою, ни на твою голову? Почему же теперь ты умираешь от тоски и неловкости?»
Проводив Барбару, Страйкер вернулся домой. Черт побери, сколько ж можно! Он должен ее забыть! Ведь прошло четыре года!
— Ладно, — хмуро пробормотал он наконец. — Ведь до сих пор я терпел — что ж, буду терпеть и дальше. Рано или поздно я ее забуду. Или превращусь в ворчливого старого холостяка — и проблема отпадет сама собой.
Глава 2
— Китти, а где коробки с детским питанием, которые мы получили вчера? — спросила Темпест, заглянув в полутемное, наскоро построенное помещение. Китти сидела в углу; положив к себе на колени смуглого малыша, она выслушивала его стетоскопом.