Читать интересную книгу Верный друг Махача - Бадави Рамазанов

«Чатлу» — это значит «метла», но при чём тут метла, никак не пойму.

В низине, где раньше, по предположениям, был аул, и сейчас, когда пашут, находят гончарные изделия, серьги, бусы и разные другие украшения и безделушки. Рассказывают, что один крестьянин выкопал даже целый кувшин с золотыми и серебряными монетами. Он присвоил кувшин. Но теперь так не полагается, теперь все находки принадлежат государству, и я, если что-нибудь найду, обязательно сдам. А так хочется найти! Вот ребята позавидовали бы!

Аульчане переселились в горы и построили себе жилища на неприступной скале, потому что раньше народы враждовали между собой, нападали друг на друга и разоряли. В аул можно было входить только через одни-единственные ворота, которые всегда охранялись сторожами.

Так было в старину. Сейчас никаких сторожей нет, да и ворот тоже нет. Днём и ночью дорога в аул открыта, и гостям все рады-радёшеньки. У нас даже ссорятся из-за гостей: каждый хочет, чтобы гость остановился обязательно у него.

В конце августа мы пригнали отары к аулу. Их теперь будут переправлять на зимние пастбища в Прикаспийскую низменность. Вообще-то вокруг нашего аула есть прекрасные альпийские луга с сочной травой, но отары тут пасти можно только несколько дней. Жители аула сберегают эти луга для домашнего скота.

Когда мы вернулись с гор, мамы дома не было. Соседи сказали, что она на мельнице.

Приходит мама с мельницы и видит у ворот здоровенного чёрного пса. Она испугалась, попятилась и уж хотела бежать, когда пёс со всех ног кинулся к ней. Мама вскрикнула от страха, что он вот-вот её, укусит. Но пёс заскулил, радостно раскинулся на спине прямо под ногами у мамы. И только тут мама узнала Аслана. А он-то маму узнал сразу. Вот у собак память!

Аслан пошёл за мамой следом и сразу же стал всё по-хозяйски проверять. Сделал поный обход, начиная со своего убежища и кончая курятником. Всё обнюхал и, довольный, разлёгся у конуры.

На следующий день все мои товарищи пришли поздравить меня с приездом. Так у нас принято. Когда человек возвращается домой после долгого отсутствия, все его навещают. Шутка ли, друг вернулся!

Друзья мои без конца восхищались Асланом. Он снисходительно разрешал ласкать себя. Только одного Алика не подпускал: помнил, как Алик кидался в него камнями. Алик теперь жалел об этом и завидовал другим ребятам, но Аслан ни о чём не догадывался.

В полдень появился дядя Мухтар и увёл Аслана. Пёс охотно побежал за ним. Всем своим видом он будто говорил: «С ребятами мне хорошо, но моё место не здесь, а в отаре, с овцами».

Я отправился в районный центр за учебниками, а магазин оказался закрыт на ревизию. Пришлось несколько дней прожить в городе у родственников, чтобы не ходить взад-вперёд. И пока я гулял по городу, дядя Мухтар ушёл на зимние пастбища и, конечно, увёл Аслана с собой. Я был очень расстроен. Не потому, что Аслан ушёл с дядей: я понимал, что он теперь признанный овчар и должен помогать пасти овец, а не сидеть в конуре, — жаль мне было, что не попрощался с ним, будто предал его, как тогда в горах.

Я даже чуть не заплакал с досады. Но взрослые ведь не плачут. И я с трудом сдержал слёзы. Я же уже большой.

Поездка в Махачкалу

В нашей школе много разных кружков. Я записался в изокружок. Ещё летом я пристрастился лепить из глины и пластилина разные фигурки. Меня научил этому мой друг Гасан. В свободное время он лепил из свежего сыра баранов, коз и человечков, а потом сушил их на солнце. Высушит и сложит в чабанскую сумку и спустя какое-то время начинает угощать: «Давай съедим по человечку».

Чабаны в шутку прозвали Гасана Людоедом. Друг мой не обижался.

Вообще чабаны большие шутники и острословы. Чабан Сунгур, скажем, здорово предсказывал погоду, так его прозвали Барометром. Барометр определял погоду по восходу и закату солнца, по луне, по звёздам, даже по камням.

Иногда Сунгур начинал гадать о том, будет ли война, случится ли несчастье у кого-либо из близких. Но ему никто не верил. А вот погоду он предсказывал довольно точно.

Я очень благодарен Гасану за то, что он научил меня лепить. На школьном смотре мои работы признали лучшими и послали на районную выставку, а оттуда на республиканскую детскую художественную выставку в Махачкалу. Представляете, как я был счастлив? Даже поверить не мог. Для республиканской выставки из моих работ отобрали чабана — я его лепил из глины, и все говорили, что он точь-в-точь похож на дядю Мухтара; вылепил я и овчарку — она, конечно, походила на моего Аслана, и ещё орла. Орёл держал в клюве змею и был совсем как живой.

С орлом я возился очень долго. За этим занятием и застала меня старая Аминат. Нахмурилась, стала возмущаться, выговаривать маме. «Нельзя, — говорит, — лепить, грех это».

— Не слушай ты её, — сказал дядя Керим. — Аминат — женщина старая. Раньше, в давние времена, и правда так считали, но это всё чепуха.

Он и маму уговорил не мешать мне заниматься лепкой.

Наконец наступили весенние каникулы. Мы, трое мальчиков из разных школ нашего района, едем в Махачкалу. Из аула до районного центра мы шли пешком, это недалеко, всего пять километров. А оттуда в Махачкалу летели самолётом. Первый раз в жизни я увидел с высоты освещённые солнцем снежные вершины, альпийские луга, аулы, долины — всё как на ладони! Удивительная это красота!

Через полчаса мы уже были в городе, а если бы на автобусе ехать, часов восемь, не меньше бы, ушло.

В Махачкале я уже бывал однажды с мамой, но мне всё равно в городе всё показалось удивительным. Дома высокие, улицы широкие, гладкие. И столько магазинов, кинотеатров… А машин!.. И петухи по утрам не поют. И море. Огромное, не то что наше озеро. Море мне особенно понравилось. Оно как живое — то спит спокойно, то бушует и всё время меняет краски: то голубое, то серое, то зелёное.

Остановились мы в гостинице «Каспий». Утром встали пораньше и поспешили к морю. Март, холодно, но какие-то люди купались. Этих чудаков здесь называют «моржами», потому что они не боятся холодной воды.

— Я бы тоже искупался, но если б чуть потеплее, — с завистью проговорил я.

— Что ты, что ты, — закричал Рамазан, — в море купаться нельзя!

— Почему? — удивился я.

— В море акулы водятся.

Ребята засмеялись, я тоже.

— Сам ты акула! Это в океане акулы бывают, а в Каспии их нет.

— А вдруг волна затянет и утонешь?

— Ну и трус же ты, — удивился я.

— А мне отец говорил… — обиженно оправдывался Рамазан. — Он однажды пошёл купаться в море, волны стали его захлёстывать, чуть ко дну не пошёл. Хорошо, товарищ за волосы поймал… Он теперь только с арканом купается.

— Как с арканом? — спросил кто-то из ребят.

— Очень просто. Один конец привязывает к ноге, другой — к большому камню на берегу. Если вдруг волна накатит, он, держась за аркан, выбирается на берег.

Мы все дружно рассмеялись. Вот что значит жить в горах и не видеть моря!.. А потом мне взгрустнулось. Вспомнил своего отца. Если бы не эта проклятая болезнь, он и сейчас был бы жив. И уж он-то не побоялся бы волн, плавал бы без аркана. Мама говорит, что он был очень сильный и ничего не боялся…

После завтрака мы отправились во Дворец пионеров на выставку. Не хочу хвалиться, но из пятидесяти работ только несколько были премированы, и среди них мои работы. Я тоже получил премию.

В Махачкале мы прожили несколько дней, и я, конечно, побывал в гостях у своего родного дяди. В прошлый приезд мы с мамой уже были у них, и потому я довольно быстро нашёл дом, в котором они живут. Ну и домище! В нём, кажется, уместился бы весь наш аул. Жить там, наверно, удобно. Ни тебе дымного очага — вместо него газовая плита, — и за водой не надо ходить. Но мне было бы скучновато. Ни коров, ни кур. Даже собаку толком негде держать. Води на поводке, как напоказ.

Когда я был в гостях у родственников, мои двоюродный брат Анвар рассказал про Аслана интересную историю.

Когда-то чабаны перегоняли овец на зимние пастбища несколько дней. Овцы дорогой тощали, чабаны уставали. А теперь, как только отары спускаются с гор, на станции Инчхи их грузят в товарные вагоны, и не успеешь оглянуться, они уже на пастбищах.

В прошлом году на этой станции как-то ранним утром начали погрузку отар дяди Мухтара. Суматоха, конечно, была страшная. Дядя Мухтар загонял овец в вагоны, овцы пугались поезда, толкались, блеяли, а Аслан, высунув язык от жары, лежал у вагона. Поезд тронулся, но Аслан продолжал лежать. Дядя Мухтар кликнул его, Аслан лениво поднялся; наверно, не понимал, что поезд — этот огромный дом — может вдруг поехать. И только когда вагон укатил, он побежал догонять. Вскочил на ступеньку, но не удержался и рухнул. Аслан помчался за уходящим вагоном, но поезд набирал скорость. Всё чаще стучали колёса. Дядя Мухтар смотрел на Аслана и не знал, что делать. Расстояние между ними увеличивалось, скоро собака стала чёрным пятнышком, а потом и совсем исчезла в дыму.