глаза сверкают на всех, пока он уверенно стоит передо мной. — Твой позеленевший член отвалится раньше, чем приблизится к ней. Ты понимаешь?
Рис бросается к двери. — Пошел ты, О'Шей, она моя. — Он хмурится в ответ, прежде чем снова посмотреть на меня. — Увидимся в "Бубнах", женушка, — бормочет он, выпрямляется, поправляет блейзер и вылетает из класса.
— Ты в порядке? — Спрашивает Оскар, и мои щеки заливает краска, я знаю, что в комнате все еще есть другие, наблюдающие за разворачивающейся сценой.
— Я в порядке, Оскар, — выдавливаю я. — То, что ты случайно положил свои жадные глазки на моего нового друга, не означает, что мне нужна твоя помощь в чем-либо, придурок. — Протискиваясь мимо него, я высоко держу голову, пока все следят за моим движением, молясь, чтобы они не заметили, как дрожат мои руки.
Когда я подхожу к двери, Эйден Бирнс, болтливый мудак, с зачесанными набок светлыми волосами и самоуверенной ухмылкой на лице, придерживает ее для меня. Его кристально-серые глаза держат меня в плену, но я слишком быстро выхожу в коридор, и мир вокруг меня продолжает вращаться. Эйден Бирнс — загадка, всегда шумный и требующий внимания. Но, кажется, никто никогда не приближается к нему, кроме его сестры близняшки Труди.
Качая головой, я направляюсь к лифту, убеждаюсь, что Рис ушел, прежде чем проверить оставшуюся часть сегодняшнего расписания на своем телефоне, когда двери за мной закрываются. За обедом следуют Боевые навыки. Идеально. К тому времени, как наступит время ужина, мои мышцы будут сводить меня с ума. Прислонив голову к зеркальной стене лифта, я вздыхаю. К черту эту дерьмовую Академию, но спасибо богу за ее горячих мужчин.
Луна ждет снаружи учебного корпуса, стоя у подножия больших каменных ступеней, со своим классическим выражением лица отдохнувшей стервы. Забавно, что я знаю ее меньше недели, но она знает меня лучше, чем кто-либо другой здесь. Ее шелковистые каштановые волосы всегда собраны в узел и без особых усилий спадают по спине. Ее зеленые глаза сверкают скорее от раздражения, чем от счастья. Она прирожденная задира.
— Рыжая, снова по фраппучино в кофейне? — Спрашивает Луна, когда я беру ее под руку.
— Ты читаешь мои мысли, — бормочу я, когда мой телефон вибрирует в кармане, и смотрю на экран, на котором высвечивается "Папа". Я со вздохом отвечаю на звонок, и голос моего отца приветствует меня.
— Привет, тыковка, я просто хотел узнать, как прошли твои первые несколько дней в Академии?
Его вопрос на мгновение лишает меня дара речи. Я по-настоящему не разговаривала с ним с тех пор, как он в последнюю минуту посадил меня на рейс в Вирджинию. Все, что я знаю, это то, что у него полно дел с моей матерью, пока я разбираюсь с Физерстоуном. Я хочу сказать ему, что ненавижу это, но сейчас это лучше, чем быть рядом с моей матерью. Каждой клеточкой своего существа я не хочу быть здесь. Я плакала, вопила и злилась на него за то, что он заставлял меня действовать, не оставляя мне другого выбора, кроме как жить такой жизнью на протяжении многих лет, но нет смысла повторяться.
На днях после ужина я поняла, что он знает, и в каком-то смысле это он пытается защитить меня от моей домашней жизни. Итак, я здесь, несу бремя своей родословной, навязанное мне, точно так же, как и все остальные вокруг меня, за исключением того, что у меня нет такого реального набора навыков, как у них. Они просто надеются, что моя Наука так же хороша, как наука моего отца, потому что, если бы Паулс были настолько хороши, они бы не обрадовались, если бы моя мать не продолжила родословную Паулс.
— Все в порядке, папа. Просто и коротко. Я не могу предложить ему ничего большего без того, чтобы мои эмоции не взяли верх надо мной, хотя в глубине души я знаю, что это не его вина.
— Как дела с наукой? Я чувствую его улыбку по высоте голоса, но это только раздражает меня.
— Все было прекрасно, папа. — Я вздыхаю. — Все, что я хочу делать в этом мире, — это производить химическое оружие для проклятого преступного мира. По крайней мере, это лучше, чем быть Паулс, — сердито шепчу я в трубку, все время чувствуя на себе взгляд Луны. Я отказываюсь встречаться с ней взглядом, вместо этого сосредотачиваясь на окружающих деревьях и цветочных клумбах.
— Я вижу, что сейчас не лучшее время для разговоров, Джесси. Я позвоню тебе в эти выходные.
Телефон просто так отключается. Каждый раз наши телефонные звонки заканчиваются одинаково. С моим отцом, который не предлагает мне никакого выхода из-за давления, которое я испытываю, находясь здесь, представляя несуществующую родословную.
Сделав глубокий вдох, я убираю телефон и, наконец, смотрю на Луну. Она смотрит на меня своими зелеными глазами, полными вопросов, но, к счастью, игнорирует мою маленькую вспышку.
— Тогда, может, добавишь во фраппучино еще порцию эспрессо? — Спрашивает она, и мои плечи с облегчением опускаются, когда я с энтузиазмом киваю.
Черт, я слишком долго нуждалась в такой дружбе.
Глава 3
Джесс
— Еще раз, Рыжая, — кричит Луна, и если бы я могла отдышаться, я бы послала ее нахуй. Но как бы то ни было, мои руки упираются в колени, внутри все сжимается, когда я пытаюсь вдохнуть полной грудью.
— Нет, пожалуйста, нет, — умудряюсь пробормотать я, но она просто ухмыляется мне, как дьявол. Я рада, что решила надеть сегодня свои серые шорты свободного покроя вместо велосипедок, потому что они прилипли бы ко мне, как клей. Пот стекает с каждой части моего тела, пока моя так называемая лучшая подруга хихикает.
Взяв бутылку воды с края коврика, Луна открывает ее и протягивает мне, чтобы я взяла. Ледяная жидкость наполовину выпита двумя глотками, и все же она все еще поднимает боксерские щитки, готовая снова броситься в бой.
— Луна, ты заставляла меня бегать по беговой дорожке, кататься на велосипеде, поднимать тяжести и наносить удары руками последние двадцать минут. Я больше не могу этого выносить. На сегодня это предел.
Она опускает ярко-красные подушечки на бок, и я воспринимаю это как победу и опускаюсь на задницу прямо там, где нахожусь. Бутылка с водой в моей руке обрызгивает меня, но я все равно уже мокрая от пота. Положив руки на колени, я обхватываю голову руками, пока мое сердцебиение медленно успокаивается.
— Прекрасно, Рыжая, остаток дня ты можешь посвятить отдыху. Но в следующий раз