Читать интересную книгу Пустая клетка - Сергей Зацаринный

– Если такое же вкусное – лопну. И так объелся, как верблюд на привале.

Повар замолчал. Печально смотрел вдаль, где далеко за забором и полем начинались пески. Словно пытался разглядеть там волшебный Багдад, сказочный базар с птичьим молоком и свою юность. Уже невозвратную.

– Потом визирь попал в немилость. Был он иудей и на многие должности ставил иудеев. И то правда, они тогда слетались в Багдад отовсюду. Как всякий большой человек имел много врагов. Когда хан слёг, его тут же и казнили. А скоро и хан помер. Ну и пошли под смену власти громить иудеев, да и прочих иноверцев. Христианам досталось, да и остальным тоже. Мой хозяин был мусульманин. Но, так как с визирем дружбу водил и его назвали тайным иудеем. Чего не пограбить, коли заступиться некому? Слуги, кто разбежался, а кто и самого хозяина за бороду ухватил. Я молодой тогда был, горячий, как та сковородка. Вступился. Сказал хозяину, беги через заднюю калитку, я их задержу. Сам за саблю. Только никому и дела не было ни до меня, ни до хозяина, все грабить дом кинулись. Ну, и я с толпой смешался, вывел двух лошадей и догнал хозяина. А народ уже почуял куда ветер дует. И по дороге на Багдад и на Трапезунд стали ловить беглецов, грабить и убивать. Решили ехать горами к Бакинскому морю. Там сели на корабль и попали в Хаджи-Тархан. В улус славного хана Тохты.

– Я бы в жизни не подумал, что ты чужеземец.

– Сорок лет прошло. Тогда много народа бежало сюда за море. Сначала иудеи, потом, кто верит в Будду, потом христиане. Вот и нашей госпожи родители тоже.

– Так ты её давно знаешь?

– Ещё у её отца поваром работал. Он большим купцом был. Корабли за море снаряжал. Деньгами ворочал. Друзей имел и в Египте, и в Йемене. Пряностями торговал, благовониями. Так что в хорошей еде толк понимал. Только купеческая судьба переменчива. Уплыл за море – и пропал. Жена вести дела не смогла – разорили её приказчики. Некоторые теперь сами важными купцами стали, со вдовьих денег.

– Она тебя сюда устроила?

– Она. Я на базаре бешбармаком торговал. Чего ухмыляешься? Думаешь, нарезал мяса с лапшой и всё? Лапша-то она разная бывает. А в ней весь вкус. Мой бешбармак со всего Сарая есть приходили. А потом и просто лапшу покупали для домашнего бешбармака.

– Постой, постой, да не твоя ли часом харчевня была в ясском квартале?

– А-а! – довольно заулыбался повар, – Знаешь!

– Чего же бросил такое доходное место?

– Старый уже становлюсь. Силы не те. Семьи нет, кому деньги копить? А тут место почётное, опять же не только лапшу резать. Искусство ведь тоже жалко.

– А как хатунь с Урук-Тимуром познакомилась?

– Это целая история. Был у отца её бесценный рубин. Яркий, как голубиная кровь, с орех величиной. Всякое про него болтали, когда я ещё у них жил. Говорили, что он счастье приносит и удачу. Вроде как зачарованный. А ещё я краем уха слышал будто у этого камня хозяин есть. Вдова этот камень берегла, как зеницу ока и прятала. Только, когда уже совсем нужда прижала, решила продать. Вышла через какого-то торговца на Урук-Тимура. Говорят его дочка любимая прямо-таки заворожилась этим камнем. Отец и решил детище порадовать. Да увидал дочь хозяйки и сам разума лишился. Хатунь ведь красавицей была, каких поискать. Камень уже в приданое получил. Только Райхан он не достался. Новая жена камень на шапочку пришила и всегда носила. Говорила, что её и саму назвали в честь этого камня – Лала.

Наиб задумался. Шапочка с рубином снова вернула его к мирской суете.

– Значит, говоришь, отец Лалы говорил, что у рубина есть хозяин и, что он заколдованный? Сказки любил?

– Это точно, сказки любил. Я к нему часто своего бывшего хозяина, с которым мы из Тебриза бежали приводил. Он в здешних краях стал сказки на базаре рассказывать. Помнится, про этот рубин тоже что-то говорил.

– Что?

– Не помню.

Повар вздохнул и стал тяжело подниматься.

– Пойду гляну на моего бабу?

– Это ещё кто?

– Баба в кувшине. Сейчас принесу.

Пока он ходил Злат поинтересовался у служанок про убитую госпожу. Но, те только плечами пожали. Скучно ей здесь было, только и всего. Хозяин был уже стар, успел схоронить двух жён. От старшей у него остался сын Мохаммед-ходжа, от другой дочь Райхан. Ещё две старшие жены были сейчас с ним в степи. Они тоже нестарые, да видно хозяин уже (хихикнули) староват – детей нет. Но, баловал их. Поэтому, как молодая жена появилась, начались ругань и скандалы. Вот и не взял её сейчас с собой. Побоялся ославиться. Благо, нужно было кому-то присматривать за больной дочерью.

Сказать, что Лала с Райхан ругались или ссорились они не могут. Просто каждая была сама по себе. Хатунь, конечно, хотела её поскорее замуж спровадить. А чего-то там со сватовством не ладилось, отчего и она, и сам хозяин серчали. Видно поэтому и строго-настрого запретил дочери со двора выходить.

Райхан была девушкой тихой, но своенравной. С самого детства привыкла быть отцовой любимицей. И брат её любил, и отцовы жёны. Новая супруга, конечно здорово старика к рукам прибрала. Но, ссорилась только со старшими жёнами. Вообще, про Райхан лучше старых служанок спрашивать, но они теперь с хозяином в степи. Нынешние же служанки, невольницы несчастной госпожи Лалы, про дочку мало что могут сказать. А уж тем более про её городских знакомых. Последнее время ни она никуда не ходила, ни к ней. Старый ключник тоже был в этом деле плохой рассказчик. Его дело хозяйство, в женские дела не лез. Он и ночевал в другом конце двора. В доме с госпожами спала только одна служанка.

Злату сразу вспомнилась пустая клетка в комнате Райхан. Получается, что и девушка улетела в небо, словно птица.

Вернулся повар с большим высоким хлебом:

– Вот и баба мой. В кувшине.

– А где кувшин? – поинтересовался наиб.

– Не разбив яиц, яичницу не изжаришь. Вы, красавицы сбегайте, принесите чай – он там уже готовый стоит, – Повар стал усаживаться поудобнее. Основательно, с удовольствием. Как человек, которому давно некуда спешить и который знает себе цену. – Это блюдо так готовится. Заливаешь тесто в кувшин, вставляешь в него тростинку и запекаешь. А как испечётся, вытаскиваешь тростинку и в отверстие заливаешь растопленное масло и мёд. Когда настоится и напитается, как следует, кувшин разбиваешь. Можно потом ещё сверху полить.

– Опять всё просто получается.

– Тонкости, конечно, свои есть, но это уже, только повару интересно. Кувшин должен быть новый, выпекать подольше, на самом малом огне. Тростинку и кувшин не забыть маслом промазать.

– Вкусно! Тоже хатунь любила?

– И госпожа Райхан не брезговала. Вчера только после обеда попросила испечь.

– В еде капризна была?

– Да нет. Хотя изредка находило. Раз, помнится, ни с того ни с сего заказала мне андалузский пирог. Мне, чтоб лицом в грязь не ударить пришлось бегать рецепт узнавать. Вчера вот, после обеда бабу попросила.

Наиб оценивающе окинул взглядом уже разрезанное кушанье.

– Такой же испёк или поменьше?

– Один в один. У меня для этого специальные кувшины стоят, чтобы мерки не подбирать.

Злат с сомнением покачал головой.

– Кушанье уж больно сытное. Приторное. Много не съешь.

– К ней как раз сказочница приходила, – откликнулась одна из служанок. – А остальное она мне отдала и ему, – кивнула на привратника.

– Сказочница?

– Ну, да. Вчера около полудня приходила сказочница. Молодая госпожа велела её позвать. Она любила сказки слушать.

– И долго она у вас была?

– Долго, почти до вечера. Сказки – дело неспешное.

Тут уже решил встрять в разговор старый повар.

– К нам часто одна сказочница ходила. Воспитанница моего бывшего хозяина.

– Отца Лалы?

– Нет. Того самого, с которым мы из Персии бежали. Я же говорил, что он стал здесь сказочником на базаре.

– Её, выходит, хозяйка хотела бабой побаловать? Каждый раз, как она приходила, это кушанье заказывала?

– Да нет. Вчера в первый раз. Думаю, бедная девушка его в первый раз в жизни пробовала. Хлеб базарного сказочника не полит маслом и мёдом. Хотя в домах, куда её приглашали, может и угощали.

– А у вас в доме его часто пекли?

– Было дело. Покойная госпожа его любила. Её отец, в своё время даже специально для себя его заказывал по особому. С секретом.

– Раскроешь?

Толстяк рассмеялся:

– Чего тут раскрывать? Просто через дырочку наливал кроме масла с мёдом сладкое вино из изюма. Его хлеб может много впитать. Очень, кстати, вкусно получается. Хозяин ещё смеялся: «Хорошо несговорчивых красавиц этим угощать». Оно ведь и правда, сюда полкувшина войдёт.

– От вчерашнего бабы ни кусочка не осталось?

Служанка сразу встрепенулась:

– У меня! Принести? – и убежала.

– А ты, выходит, всё до крошки съел? – Обратился наиб к привратнику.

Тот только развёл руками: