- Ну наконец-то! - встречает нас Вика в небольшом холле и командует: - Раздевайтесь и пойдемте внутрь.
Дожидается, когда мы сдадим верхнюю одежду в гардероб и ведет за плотные шторы, по краям которых несут вахту по-деловому строго одетые девушки с дежурными улыбками на ярко подведенных губах.
- Добро пожаловать. Проходите.
Но Свяжина, словно и не замечает их присутствия, проходит мимо и сообщает нам доверительно:
- Столики все заняты, будем тусить у барной стойки. Но это и к лучшему - так мы будем у всех на ладони, и нас будет просто невозможно не заметить.
- Тебя и сейчас невозможно не заметить, - уверяет ее Виолетта.
- Спасибо, - довольно улыбается Вика, сверкая белыми зубами, резко контрастирующими с темно-вишневым цветом ее любимой помады. - И спасибо, что послушались моего совета.
- Разве? - удивляется отличница и демонстративно осматривает свое одеяние - она осталась верной себе и не нацепила так навязываемого ей платья.
- Аха, - скалится Виктория. - Я просто хотела, чтобы ты оделась не как обычно, а лучше всего этого добиться, поставив тебе запредельные условия. Ты однозначно понизила бы планку, и вуаля - заданное платье превратилось в нормальный топ. Проси больше - получишь меньше, - заключает она с умным видом.
Она так горда собой, будто не развела одноклассницу на какую-то незначительную мелочь, а реализовала план Барбаросса. Никак не меньше. Я невольно улыбаюсь этой особенности подруги переоценивать свои достижения. Но недооценивать себя куда хуже, чем переоценивать, это я знаю точно.
Идя по залу, мысленно отмечаю, что музыка тут не сильно громкая, и можно почти нормально поговорить, не напрягая связки и уши собеседника. Танцпол, видимо, где-то в другом месте.
- Тебе привет от Никитоса, - огорошивает меня Вичка, когда мы подходим к бару, и двое парней галантно уступают нам стоящие рядом высокие стулья.
От неожиданной информации я едва не промахиваюсь мимо стула. Хватаюсь за край круглой седушки враз ослабевшими руками и сажусь ровнее. Щеки моя под плотным слоем тональника наверняка вспыхнула от резко прилившей к ним крови, но увидеть это невозможно, а чтобы скрыть огонь, вспыхнувший в глазах, я резко отворачиваюсь и хватаю ламинированный лист коктейльной карты. Делая вид, что изучаю список, стараюсь унять тахикардическое сердцебиение и вернуть влажность мгновенно пересохшему рту.
Справившись с собой не так быстро, как мне бы хотелось, я не могу не спросить:
- Он тебя сюда привез?
- Аха, - все-таки отвечает Вика, хотя ее вниманием уже завладел один из джентльменов, на чьих местах мы сидим. Она точно не собирается сама платить за свою выпивку, и сразу принимается за охмурение потенциального спонсора.
Ее жертва что-то шепчет ей на ухо, она смеется, тоже склоняется к его уху, и парень, многозначительно поведя глазами, куда-то удаляется.
Как удобно, когда рядом есть такой Никитос, с горечью думаю я. Но как же не подходит ему это… прозвище!
- Если здесь не найду никого, кто меня отвезет, то позвоню Никитосу. Пофиг, что ночь, не на такси же тратиться.
Меня коробит от столь явного выражения ее потребительского отношения к нему. Я и раньше неприязненно воспринимала проявления такого ее обращения, которое она даже не пыталась скрывать - от нас, по крайней мере. Искренне надеюсь, что с ним она ведет себя иначе. Если и для него ее потребительство очевидно, но он продолжает цепляться за эти отношения, то я вообще ничего не понимаю в людях и отказываюсь жить в этом мире.
- А почему он с тобой сюда не пришел? - влезает сделавшая заказ на две безалкогольные - для начала - Кровавые Мэри Обухова. - И за пиво бы платил, и домой отвез. И не надо вешаться на первых встречных.
Виолетта тоже явно не одобряет методы, которыми наша общая подружка добивается экономии карманных денег.
- Да вы чего? Я для этого и хожу сюда - чужих парней поцеплять, навыки соблазнения свои потренировать, ну, типа не терять квалификацию. Зачем мне здесь свой "самовар"? Тем более я Никитосу сказала, что сегодня у нас важная миссия - найти Кирке бойфренда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Первый же глоток коктейля застревает у меня в горле, и, поперхнувшись, я выплевываю его обратно в бокал с черешком сельдерея и лаймом.
- ЧТО ты сказала?!
- Правду. Лично я тебя сюда ради этого притащила. И ты пришла, разве нет? Он, кстати, пожелал нам удачи.
Этими словами она ставит точку в своем участии в беседе, так как возвращается ее филантроп-назначенец с двумя бутылками пива в руках. Я отодвигаю от себя бокал с испорченным напитком, чувствуя, как пылает от нестерпимого стыда лицо. Теперь он будет думать, что я охотница за парнями! Такая же, как Вика. Хотя он и раньше мог так думать - не зря же мы дружим. "Если он вообще о тебе думает", сама себе язвительно возражаю я, но этим не успокаиваюсь, продолжая развивать мысль о том, как ужасно я теперь выгляжу в его глазах.
***
Погруженная в свои мысли, я не замечаю, что Вика со своим новым другом куда-то отходят, и на ее стул слева от меня опускается Виолетта. Подталкивает ко мне новый бокал и сочувственно спрашивает:
- Ты что, знакома с ее Никитосом?
Я киваю и делаю глоток. Горло обжигает мощная доза алкоголя - эта "Мэри" явно не безалкогольна. Вытаращенными глазами я смотрю на подругу.
- Подумала, что тебе нужно выпить. Там двойная порция водки.
- Я вообще-то водку не пью, - выдавливаю я.
- Я знаю. Но это и не водка, а водкосодержащий напиток, - наставительно изрекает будущая золотая медалистка.
- Действительно, - усмехаюсь я и, согласная с тем, что немного выпить мне не помешает, делаю второй глоток, меньше и осторожнее.
Краем глаза вижу, что Обухова удовлетворенно кивает.
- Почему на тебя так влияет упоминание Викиного парня, полагаю, лучше не спрашивать?
Чуть повернув голову, я смотрю в ее понимающие глаза. Спалилась…
- Не стоит. Если мы не собираемся сегодня напиваться.
Взгляд подруги перемещается куда-то мне за плечо, и ненакрашенные, но припудренные, губы расплываются в ехидной улыбочке. Я поворачиваю голову в том же направлении, куда смотрит она, и вижу парня, сидящего у стойки наискосок от нас, и не сводящего с меня пронзительного взгляда пугающе черных глаз. Он сидит, наклонившись вперед, почти лежит на барной столешнице, и мне кажется, что это неспроста. Словно он не хочет, чтобы люди, сидящие между нами, и другие, постоянно подходящие за выпивкой, не заслоняли меня от него, не мешали обзору. Когда я оборачиваюсь на него, то вижу, что он улыбается. А он, увидев, что я заметила его интерес, улыбается еще шире и еще… Я не могу подобрать определение для его улыбки. Она какая-то скользкая, какая-то всезнающая, какая-то… раздевающая? Одновременно и лестная, и гадкая, и от нее у меня в животе все скручивается в тугой узел. И этот узел разрастается с каждым глухим ударом сердца, которые я и как будто слышу, и ощущаю физически - сердце бьется там, где узел. Теперь он - мое сердце. Я чувствую необъяснимую тревогу, у меня снова пересыхает во рту.
Поспешно отводя взгляд, я делаю торопливый глоток. Вот теперь мне точно нужно выпить. И двойная порция алкоголя сейчас как нельзя кстати.
- Запал парниша, - мурлычет, наклонившись к моему уху, Виолетта. - Вичка-то свое дело знает.
- Какое дело? - от напряжения я чуть повышаю голос. - Думаешь, это она его подослала?
Стараясь отвернуться от странного парня как можно дальше, я кручусь на барном стуле, и слежу за тем, чтобы даже случайно не повернуть голову в его сторону.
- Это мысль, - смеется подруга, - но я, скорее, имела в виду ее совет про платье. Ты послушалась, и вот - первая жертва.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Я не послушалась, - возражаю я уже тише. - Просто ничего другого не нашла. Планировала раздеть Алиску, но она пришла домой не в духе - родители не отпустили ее на выхи на дачу с друзьями, а я не помогла их убедить. Теперь я - главный злодей, и просить что-либо у нее бесполезно, мне она не даст даже линялой футболки.