Читать интересную книгу Путь к звёздам - Олег Верещагин

   - Да я, понимаешь, не знаю - где, в каких магазинах... Вот, смотри, ты что хотел-то? - он толкнул Мелкого в затылок, поворачивая его голову к экрану.

   Мелкий смотрел ролики внимательно. Потом сказал задумчиво:

   - Сколько людей... Вов... а они все были плохими?

   - С чего ты взял? - удивился Вовка. Вспомнил прошлое и пояснил: - Ну... плохих было много, конечно. Но большинство так... обычные. Ну, обычные, короче, - Вовка не мог объяснить лучше и немного разозлился. Однако Мелкий слушал внимательно и понимающе, а потом спросил неожиданно:

   - А если они были не плохие - почему они друг другу не помогли? Вместе же легче.

   - Новости, - Вовка опешил. - Как бы они помогли?

   - Ну... - Мелкий задумался. - Ну я не знаю. Вот как ты мне. Ты же меня не убил. И тебе со мной не так скучно, я тебе помогаю, где могу... Смотри, вот какой у нас склад - с него бы человек... человек десять могли бы много-много лет есть. И вообще можно было бы много сделать разного... Вот тут есть фильм такой - как под землёй разную еду выращивать. Только мы вдвоём не сможем, а было бы нас десять - может, смогли бы? Вот я и спрашиваю - почему люди друг другу не помогли, если они были не плохие? Собрались бы, продукты собрали бы, и вообще... И жили бы все вместе. А плохих бы поубивали, и всё.

   Вовка ошеломлённо слушал Мелкого. Потом несколько раз открыл и закрыл рот - когда тот замолчал. И признался:

   - Слушай, Мелкий, я не знаю, что тебе сказать. Я... - он поморщился и неохотно продолжал. -

   Я ведь, например, сначала не один был. Нас команда целая была... мы просто вместе собрались. Пацаны, девчонки... человек двадцать. Мы даже не знакомы были до войны. Сбились вместе, жили у одной девки на квартире, я не знаю, куда её предки делись. Оружие достали. Ну, говорили, что будем обороняться. Было от кого... и такие же малолетки, и взрослые ещё хуже... Сперва правда оборонялись только. Потом, когда погода стала - ну, ухудшаться - то еду стали отнимать. Не всегда, искали сами, но если что - и отнимали. Убитые у нас уже были, кто-то от ран умер... Отнимать плохо, ну, мы так говорили, а делать-то что? А потом... - Вовка провёл по глазам рукой. - Потом мы семью убили. У них много консервов было, мы их в подвале нашли. Хотели сперва забрать половину. А потом мужика и пацана убили, а женщину... в общем... Не все. Я не стал, ещё кто-то не стал. А остальные - да. И девчонки некоторые смотрели и ржали. А потом они же её и добили. А дальше уже всё...

   - Что всё? - тихо спросил Мелкий. Его глаза поблёскивали в казавшемся тут странным свете экрана ноута.

   - Да всё... - Вовка вздохнул. - Как будто какое-то важное правило рухнуло. Я даже и не помню толком, что там было... да и не хочу вспоминать. Нас в конце концов всего четверо осталось - двое пацанов, девчонка и я. Остальных перебили - ну, такие же, как мы. Кого-то съели... И мы тоже много кого убили, только до человечины не докатились... Я ногу сломал. Сорвался с балки. Ну вот. Лежу как-то ночью, нога болит... И слышу - наши обсуждают, что со мной делать. И девчонка... а мы уже неделю голодали... короче, она и сказала - надо, мол, добить и съесть, он всё равно не ходячий. Пацаны помялись и согласились.

   - И?.. - Мелкий сглотнул.

   - Ну тут я просто стрелять начал. Сразу. В ответ только Ж... один пацан успел выстрелить, попал мне вот сюда, - Вовка хлопнул себя по бедру. - Я их положил и уполз в туннель... Вообще-то подыхать уполз, - признался он после короткой паузы. - А тут этот склад и вот... коллектор. Знаешь, Мелкий, - Вовка подпёр подбородок кулаками, - я не знаю, поймёшь ты, что я сейчас... я и сам не очень понимаю... Но вот я до войны книжку читал, нам в школе задали... Про другую войну... про Великую Отечественную. Там окружили такой город - Ленинград. Большущий город. Ну, потом его Петербург стали называть. Совсем окружили, на несколько лет. И там не было ни еды, ни топлива. Так вот за все те годы людоедства было всего с дюжину случаев.

   - Дюжину? - непонимающе переспросил Мелкий.

   - Ну, двенадцать... Дюжины - это так двенадцать называется... Люди от голода по натуре умирали, на улицах, прямо в домах умирали... а всё равно что-то строили, делали, да ещё от врагов оборонялись. И никому в голову не приходило съесть соседа. А у нас получилось совсем не так. Я несколько раз думал - почему? И я вот думаю - у тех людей в жизни был смысл. Ну, они Родину защищали, верили во что-то там такое... А мы - нет. Просто толпа народу, и никакого смысла. А если нет никакого смысла и веры никакой нету - то почему не съесть соседа? Может, мало быть обычным человеком, или даже неплохим, а надо... ну, надо, чтобы у тебя что-то большое было... больше тебя и даже больше там, например, семьи, потому что ведь своих детей тоже можно человечиной кормить - потому что ты их любишь и хочешь, чтобы они жили... Я видел... ну, когда снег ещё не совсем лёг - тут, на окраине, есть место, где одна семья целую ферму сделала. Детей наловили, там держали и ели их. Пересидеть хотели... холод и всё такое прочее. Мы когда нашли это место, то их сразу перебили всех, всё там сожгли, а сами потом почти такими же...

   Вовка замолчал и молчал долго. Молчал и Мелкий. И вдруг Вовка тихо сказал - сказал не Мелкому даже, а самому себе:

   - Я сейчас думаю... если бы я тогда... в самый первый раз... когда наши ту семью в подвале убивали... если бы я это дело прекратил... хоть как... хоть стрельбой - может, всё было бы иначе? - он мотнул головой. - А, ну его нафик... Одевайся, пошли!

* * *

   Ночью ему приснились родители. Они садились в машину у подъезда. Мама беспокойно оглядывалась, а папа добродушно ворчал: "Да прибежит он сейчас, не суетись ты..."

   Лиц у них не было. Вернее, они были - просто Вовка не мог их рассмотреть. Он не прибежал, они остановились на вокзале выпить купленного каким-то дядькой по их просьбе пивка, и он не прибежал. Если бы он прибежал, то они бы погибли все трое, и было бы хорошо. Не было бы мучительно невидимых лиц.

   Вовка проснулся от всхлипов. Мазнул рукой по щекам - они были мокрые. Полежал, глядя в темноту, мысленно обещая, что в следующий раз, если Мелкий начнёт такие разговоры, то получит ремня.

   Он долго боялся заснуть, чтобы снова не увидеть тот же сон. Лежал и думал про людей. Вдруг очень захотелось, чтобы люди где-то были. Нормальные люди. Как в кино про такие вещи. Нормальные люди обязательно должны быть. На каком-нибудь острове. Или в горных пещерах. Или ещё где-то. На базе на какой-нибудь. На секретной. Живут там себе сейчас, пьют кофе и думают, как им спасти мир.

   Его собственный опыт подсказывал ему, что так не будет. Люди оказались дерьмом и сдохли или убили друг друга. Но что-то - что-то, чему он не находил имени - отрицало этот опыт яростно и непреклонно. И сегодняшние слова Мелкого - глупые слова - не давали покоя, как-то подтверждали то, против чего восставал весь вовкин опыт

   И Вовка вдруг задумался.

   Он впервые задумался над этим.

   А кого, собственно, он имеет в виду под нормальными людьми? Тех, кто откроет люк и скажет: "Ты в порядке, парень? Давай выходи. Мы тут построили школу и вообще восстановили всё, так что будем жить дальше."

   Но таких людей, наверное, и правда нет. А он-то - он есть.

   Интересно, подумал Вовка, с кого всё начинается.

   С этой мыслью он и уснул снова.

* * *

   Зайти в галерею попросил Мелкий. А Вовка просто не стал отказывать - зачем? Он сам там был когда-то с классом на экскурсии...

   ...Городская картинная галерея раньше, говорят, была знаменитой. Даже на весь мир. Когда началось все Это - её не тронули. Она просто никому не была нужна. Смешно - банки разграбили, зачем-то растащили по домам деньги, драгоценные металлы и всё такое прочее. А галерею не тронули.

   Ну... не совсем не тронули. Окна были побиты и кое-где заткнуты - то ли тут кто жил, то ли персонал ещё что-то пытался спасти. На стенах надписи - но мало, и не только ругачка и прочие глупости, но и адреса, призывы, места встреч... На полах кое-где - следы костров, не всегда безобидных; на некоторых жарили человечину, видно по остаткам. Целые скелеты - не очень много, правда. И не только человеческие. А в одном из залов - огромный крест, тщательно наведённый на стене копотью, ниже - надпись:

ИСКУПЛЕНИЕ ПЕРЕД ГОСПОДОМ !

   - а под нею - аккуратная горка из двух десятков черепов.

   А вот многие экспонаты были всё-таки повреждены или покалечены здорово. Но в основном всё осталось на местах.

   В гулких залах снега было мало - только под выбитыми окнами - но казалось ещё холодней, чем снаружи. Наверное, от неподвижности воздуха и ограниченной пустоты.

   Мелкому, впрочем, тут понравилось. Скелеты и прочее его не пугали, а на картины на стенах он смотрел изумлённо и с интересом. Вовка скользил по ним взглядом равнодушно - в компьютере, в конце концов, были самые разные рисунки. А Мелкий прилипал то к одной, то к другой стене, как будто его тянуло туда-сюда маленьким магнитиком, замирал, задрав голову и приоткрыв рот... Даже капюшон зимней белой куртки откинул, чтобы лучше смотреть.