Если фирмы находятся по соседству друг с другом, они пользуются рядом преимуществ: это общий источник трудовых ресурсов, удобный доступ к потребителям и поставщикам, единая инфраструктура и информационная база. Показателен в этом смысле кластер высокотехнологичных компаний Кремниевой долины.
Что мы знаем о Кремниевой долине? Во-первых, там высокая текучесть кадров, люди очень часто переходят из одной компании в другую, то есть внутри кластера идет интенсивный обмен знаниями. Понятно, что кто-то туда приезжает, а кто-то оттуда уезжает, но костяк профессионального сообщества остается неизменным. Во-вторых, большинство фирм находится на довольно ограниченной территории, в радиусе пяти километров друг от друга. Изучая другие кластеры, ученые обнаруживают такую закономерность: новые фирмы предпочитают обустраиваться как можно ближе к офисам старожилов, желательно – в пределах километра, но и не дальше расстояния, которое можно преодолеть за рабочий день. То есть если мы хотим быть лидерами, или среди лидеров высокотехнологической отрасли, то лучшее место для нас там, где, скажем, деловая поездка к коллегам из аналогичной фирмы заняла бы не больше одного рабочего дня.
Эта закономерность проявляется также в секторе финансовых услуг и во всех отраслях, для которых важен обмен знаниями или у которых есть общий пул клиентов. Там, где людям необходимы профессиональные контакты, самое полезное и активное общение происходит живьем. И это загадка для экономистов, особенно учитывая стремительное развитие информационных технологий. Видимо, когда люди встречаются лично, происходит что-то такое, что делает их профессиональные обсуждения куда более ценными, чем при дистанционном общении, например по скайпу. Поэтому есть все основания полагать, что города никуда не исчезнут, так как людям по-прежнему нужно быть вместе и разговаривать друг с другом лицом к лицу. То есть общение – один из важнейших факторов положительных агломерационных эффектов.
Но в большие города фирмы тянутся и по другим причинам. Например, если для производства важна экономия на масштабе, то большой завод выгодно строить там, откуда продукция может быть легко и с минимальными издержками доставлена большому количеству потребителей. Эффект масштаба нужно учитывать при доставке товаров, организации процессов логистики, управления, что и делают, например, торговые сети. Но чтобы использовать преимущество близости к большому рынку, не обязательно размещать завод вроде ЗИЛа в самом центре города. Достаточно расположить автомобильный завод недалеко от густонаселенных регионов, где живут потенциальные покупатели автомобилей. В этом смысле пример удачного размещения производства являет собой автомобильный кластер в Калужской области.
Еще один экономический механизм агломерации можно увидеть на рынке труда. Как и в ИТ-секторе Кремниевой долины, в любой другой отрасли есть высококлассные специалисты узкого профиля. Если компании нужен профессионал из конкретной области знания, то проще всего его найти в большом городе. Значит, всем предприятиям отрасли выгодно работать в одном большом городе, чтобы обмениваться знаниями и подбирать специалистов необходимой квалификации из общего источника.
Более того, в большом городе компаниям выгоднее располагаться как можно ближе к центру. Представьте себе, что у вас в штате двадцать человек, вы долго искали их, все они профессионалы, хорошо знающие свое дело. Один живет в Бибиреве, другой – в Кунцеве, остальные в других спальных районах Москвы. Чтобы всем им было удобно ездить на работу, ваш офис должен находиться в центре. То есть в условиях конкуренции за специалистов центр города, при прочих равных, обладает куда большей ценностью, чем окраины. Именно из-за высокого спроса недвижимость в центре неуклонно дорожает. Фирмы будут стремиться в центр до тех пор, пока это будет им по карману. Фирмы, которым особенно важно работать в центре и которые согласны платить за это больше денег, в итоге вытеснят из центра тех, для кого географический фактор не так важен. Именно это должно было произойти с ЗИЛом.
Рисунок 2
Плотность населения в Москве (1992) и Париже (1990)
Ось X – Расстояние от центра города, км
Ось Y – Плотность населения, количество человек / га
линия – Париж, диаграмма – Москва
Источник: Bertaud A., Renaud B. Socialist Cities without Land Markets // Journal of Urban Economics. 1997. Vol. 41. № 1. P. 137–151
Но надо понимать, что все эти механизмы действуют только в условиях рыночной экономики, относительно свободного рынка земли. Согласно действию описанных фон Тюненом экономических механизмов плотность населения уменьшается от центра к окраинам, но у нас в Москве все наоборот. Окраины Москвы застроены очень плотно, плотность населения там иногда даже выше, чем в центре. При этом в центре или рядом с ним до сих пор существуют гигантские промышленные предприятия вроде ЗИЛа, которые, занимая огромные земельные участки, часто ими почти не пользуются.
Это, конечно, ненормально. В рыночных условиях заводы должны избавляться от земли в центре и переезжать на окраины, чтобы на освободившихся местах можно было строить жилье, торговые центры или другие объекты городской инфраструктуры. Но в советское время господствовал иной подход. Тогда не было понятия о стоимости земли, вот и возводили жилые дома на окраинах Москвы, а заводы – в центре.
Безусловно, планирование существовало: людей пытались селить в районах, ближайших к заводам. Но население росло, люди мигрировали, и со временем стала все очевиднее недальновидность этого на первый взгляд удобного решения. И теперь все больше людей, чтобы попасть на работу, вынуждены преодолевать слишком большие расстояния.
Но если мы посмотрим, например, на концентрацию офисов и плотность рабочих мест в Москве, то увидим классический убывающий к окраинам градиент. Это объясняется тем, что в столице рынок аренды офисной недвижимости гораздо более гибкий, чем строительства жилья. То есть рабочих мест в центре у нас больше, чем на окраинах. И на работу люди едут с окраины в центр. Из-за этого образуются огромные транспортные потоки – и пробки.
Похожая ситуация отмечается в Мехико. Хотя Мексика – страна с рыночной экономикой, рынок земли там жестко зарегулирован и свободно городские участки почти не продаются. Поэтому жилья в Мехико не хватает, бедные люди селятся на периферии, что тоже порождает многочисленные транспортные проблемы. Еще один пример того же рода – Бразилиа. Там тоже нет убывающего градиента плотности населения при удалении от центра к окраинам. Но Бразилиа – особый случай: происходящее там – следствие работы архитекторов, которые планировали город, не учитывая рыночных агентов.
Сегрегация или равенство
Итак, в центре типичного города, в котором действуют силы рынка, квартиры небольшие, и живут в них люди если не с самым низким, то со средним достатком: молодые специалисты, студенты, служащие. А богатые граждане ездят в центр только на работу.
Впрочем, реальные города не всегда живут по этому правилу – известны случаи, когда в центре богатые кварталы соседствуют с районами компактного проживания бедноты. Пример тому – Гарлем, который еще несколько десятилетий назад представлял собой настоящее гетто. Этот район находится в Верхнем Манхэттене, и буквально через улицу от него находится престижный Колумбийский университет, а рядом с ним – дорогое жилье.
Исторически Гарлем населяли афроамериканцы и бедняки, оказавшиеся на обочине жизни. Компании туда не стремились, платежеспособного спроса на недвижимость не было, как и источников достойного дохода для местных. Произошла сегрегация населения: бедные и богатые стали жить раздельно.
В городе люди сообща пользуются общественными благами и так же вместе финансируют их. Но представление людей о необходимом наборе этих благ зависит от их доходов. Богатые хотели бы жить в окружении ухоженных парков, водить детей в хорошие школы, ездить по идеальным дорогам – и они готовы за это платить. Бедным же не до красоты, из самых необходимых благ они выбрали бы минимальный общественный порядок. Денег на парки у них нет. Поэтому если общественные блага в городе оплачиваются населением за счет местных налогов, то богатые будут стремиться в районы, где живут люди со схожими возможностями и предпочтениями.
В США школы финансируются за счет местных налогов. А значит, в бедном районе школа будет плохой по определению. У нее не будет денег на квалифицированных преподавателей и хорошие учебники. Люди, которые хотят дать детям приличное образование, создав семью, уезжают из таких кварталов. В гетто остаются семьи бедные и неблагополучные. В США эту проблему иногда пытаются решить на региональном уровне. В частности, некоторые штаты перераспределяют средства на нужды образования из своего бюджета. Принимались и другие меры. Например, родителям детей из неблагополучных районов разрешали создавать собственные школы, чтобы можно было изъять детей из системы государственного образования. Но это лишь усиливало сегрегацию.