Читать интересную книгу Замечательные люди (сборник) - Нина Еперина

Тоскуй, не тоскуй, а есть-то хочется!!! И что они удумали? Они стали петь прямо в здании Аэропорта! Концерт по заявкам застрявших! С шапкой по кругу!

Вот такая вот история.

Когда я вернулась в свою маленькую и уютную Бараньку, я, вначале, даже никому не стала рассказывать про всю эту канитель и только Лариска услыхала всю историю через год прямо из первоисточника, во что не поверила! Представляете? Хотя, если честно, она понятия не имела ни про Высоцкого, ни про Марину Влади. Даже не знала таких….

Сиииильно начитанная была девушка…

Но на этом история ещё не закончилась! Прошло пять лет.

Зима. Слякоть. С неба что-то сыплется, противное. Я иду по Невскому проспекту в районе угла улицы Владимирской. Там на этом углу был ресторан и сбоку кафе, которое мы обзывали, почему-то, «Сайгон» и в котором были необыкновенно вкусные слойки с капустой. Основное питание нищего студента. Я из него только что и вышла, но не одна, а с подружками. И вдруг около нас тормозит иномарка! Красивая!!! Слов нет!

А из нее выпрыгивает САМ ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ!!!

Девчонки встали, как вкопанные. К тому времени это имя уже гремело по всей Стране Великой! Я тоже стою. Смотрю. Вдруг он подбегает ко мне, чмокает в щёку и громко так, на весь тротуар, чтоб все девчонки услыхали, говорит:

– О! Здорово! Нинуля! А ты как здесь?

– Я! Я! Я!.. учусь я здесь и живу… – у меня в горле аж заклинило.

– Девчонки! Привет! – вдруг говорит он всем. – А вот это горе, которое пять лет тому назад было ещё и девушкой, – и показывает на меня. – обозвало как-то меня хамом трамвайным! Я это до сих пор помню!!! Просто меня в моей жизни никто и никогда так не обзывал!!! Ты давай, не пропадай! – Он ещё раз чмокнул меня в щёку. – Я спешу! Пока!

И заскочил за дверь гостиницы. А мы остались стоять, разинув рты, посреди улицы.

Правда, потом эту новость кто только кому не рассказывал и мой рейтинг в «Сайгоне» сильно повысился, но это уже другая песня.

Прошло опять много лет.

Следующая встреча была из другой оперы.

Лето! Москва. Шумит! Олимпийские игры! Мне заранее достали билет на бокс. Правда, на страшной верхотуре, на галерке в Олимпийском. Я себе представила, как я там сижу, а внизу букашки руками в перчатках махают, но собралась пойти. Нужно было на стадионе духа олимпийского глотнуть…

И вдруг как гром среди ясного неба прозвучало на всю Москву!

УМЕР ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ!!!

Москва аж вся зацепенела! Я к этому времени так привыкла к тому, что ЛИЧНО ЗНАКОМА, что мою историю про это знал каждый мало-мальский мой приятель. Телефон у меня трещал без перерыва с утра и до ночи целых два дня, как будто я была его близкой родственницей. В связи с таким делом, один мой друг Ежи Ращевский, решил, что я ОБЯЗАНА быть на панихиде в театре, и достал нам двоим пропуск.

Какой Бокс! Туда я естественно, не пошла…

Мы договорились с Ежом, что встретимся внутри метро Таганская в десять утра. Но я к тому времени была уже человеком состоявшимся, имела мужа и нехилые деньги. И как это «наше величество» поедет в метро? «Наше величество» поехало на такси! А такси довезло это сраное величество только до моста под Садовым кольцом, а дальше сами, мадам, сами… Я и пошла… сама. Дошла до тыла театра, а дальше милицейский кордон! Не пущають, гады! Меня!!! И не пущають к Высоцкому!!!

Я давай башкой своей тупой и гордынной крутить туда-сюда, ругая себя последними словами. Смотрю, а народ тоже пытается как-то прорваться. Два молодых человека подались вглубь соседнего двора. Я поперлась следом, а там вместо забора натянута сетка-рабица, но есть вариант ее перелезть!

Они-то ребята, да ещё и в штанах, им проще, а я дура в новой юбке. И что вот делать? Полезла следом на забор. Туда залезла, сижу сверху как на коне, забор качается, сетка. Думаю – счас как навернусь с этой верхотуры, мало не покажется. Стала ногу переносить через сетку, а юбка зацепилась, да так основательно, я вам дам. Я ногу перекинула и вдруг оборвалась и на юбке повисла! Представляете! Но как гордо повисла, как на такси приехала! Дура! Висю и кукарекаю:

– Люди! Помогите! Снимите меня!!!

Слава Богу, пришли два местных алкаша и вдруг говорят:

– Деваха! На бутылку дашь, сымим!

– На две дам! – кричу я, вися, как мокрые подштанники, на этой сетке.

Алкаши принесли лестницу. Настоящую, крепкую лестницу, приставили рядом и полезли по ней ко мне наверх. А я висеть-то висю, но ценные замечания отпускаю, по ходу пьесы:

– Мужики. А у вас ещё одна лестница есть?

– Есть! – говорят.

– А вы вторую лестницу притащите, на ту сторону забора опустите, и бабки с народа снимайте. Вам не на одну бутылку народ накидает.

– О! Точно! Васек, беги за второй лестницей!

Васек быстренько соскочил, и приволок вторую лестницу.

Снимали меня хором. И два алкаша и ещё набежавший народ, который понял, что, кажется, тут что-то светит!

Снять-то они меня сняли, но клок из юбки все-таки выдрали. Правда, на той стороне забора, я умудрилась грохнуться в крапиву. Это я вам скажу круто, выползать из крапивы на четвереньках, а потом слюной пытаться зализать крапивные укусы.

Огляделась я по сторонам и направилась в ту сторону, куда ребята подались, потому что обратно они не появились, а потом они так целенаправленно перепрыгивали через сетку, что создалось впечатления об их хорошей осведомленности о задворках театра…

Мужики с лестницей просимофорили в спину, что нужно пойти в третий подъезд, подняться на чердак, там есть проход в соседний подъезд, а из него пройти, спуститься по лестнице и выйти прямо на Таганскую улицу, почти рядом с театром.

За мной тут же пристроилось несколько быстро перепрыгнувших, и мы подались искать чердак. Нашли! Пробрались, приседая под балками и все в паутине, спустились на первый этаж! Радостные!!! А тут облом! Прямо на выходе из подъезда на улицу оказалось оцепление из железных загородок, и нас заблокировали. Ну, вот и что сделаешь? Я стояла самая первая. Я видела, что вся улица забита народом до стоячки, и стоят они за этими ментовскими загородками желтого цвета в очередь к дверям театра. Друг за дружкой. Я поняла, что-то случится и стала в дырочку двери выпасать, когда же менты отойдут или рассосутся.

И дождалась! Вижу, по Таганке от Садового кольца спускается троллейбус, наверное, последний, потому что народу на улице было, как селедок в бочке, навалом! Менты стали свои загородки отодвигать и народ разгонять, чтобы его пропустить. Он собирался за зданием метро сделать кольцо или просто остановиться. Вот тут-то мы все и высыпались, как горох из банки и врассыпную. Менты не успели очухаться, как я, самая нахальная, в хвост троллейбусу пристроилась и за ним, боком, боком и в метро! Слава Богу, прорвалась.

Часы в метро показывали без десяти минут одиннадцать. Ежа, слону понятно, уже не наблюдалось. Кто будет ждать почти час, а мобильников тогда и в помине не было. Панихида прошла без моего участия. Я стояла в метро, которое работало с утра только на выход, и тихо грустила одна. Мои усиленные попытки в последний раз поклониться ВЕЛИКОМУ АРТИСТУ и прекрасному человеку, а ещё и моему знакомому, к сожалению, закончились ничем. Была надежда, что как-то можно прорваться, но желающих было несметное количество и я единственное, что смогла, стоя на цыпочках, возле входа в метро, подпрыгивая дождаться, когда будут выносить гроб.

Впечатление жуткое! Когда такая огромная масса народу, несколько тысяч человек, как только гроб показался в двери театра, вся как будто выдохнула и такая великая скорбь прозвучала в этом выдохе, что у меня, да и у всех, мурашки по телу пробежали…

Не дай Бог никому хоронить молодого гения, который так много мог ещё сделать для моей многострадальной Родины!

Не дай Бог! Прощай, Великий Человек! – говорила я сама себе. Спасибо Господи, что ты хотя бы на миг был в моей жизни!

Юрий Визбор

Человек, который шел так же…,

Поперек….

Если бы не г. Владивосток, я бы так активно не отреагировала на эту, сейчас уже каждому человеку известную фамилию, а тогда, в году 1972-м мы только открывали для себя людей, идущих поперек.

Лето! Море! Мисхор.

На самом берегу моря кроме небольшой набережной есть еще и небольшой парк. Он разбит был на мысочке и выступал в море. Сам парк ничего выдающегося из себя не представлял, хотя экскурсоводы тешили отдыхающих сказками про очень редкие породы деревьев и очень старые их посадки. Слово «очень» звучало не очень, но сама по себе та часть парка, которая прямо на берегу, почти над морем, была уже достижением местной власти, в том смысле, что ее не снесли и не выкорчевали, почему-то.

Кроме пары клумб в этой части парка росли действительно очень выдающиеся деревья. Отличные, от всех деревьев в округе. Дело в том, что они были кривые. Совсем кривые. Хотя и толстые, но так экзотически закрученные сами вокруг себя, что на них можно было сидеть. Стволы шли почти вдоль земли, и только потом поднимали свои кроны вверх.