Читать интересную книгу Час волка - Андрей Дышев

– Останови машину! – крикнула Инга.

– Как же, сейчас! – закивал я. – Я тебя отпущу, а ты потом посеешь повсюду сплетни, что я бездарный педагог. Да Макаренко и Сухомлинский в сравнении со мной – младенцы памперсные! Ты лучше выгляни в окно и посмотри, не отвалилось ли правое переднее колесо – что-то нас в сторону стало уводить.

– Останови немедленно! – пискнула Инга и стукнула меня кулаком в плечо.

Это меня рассмешило, и я страшно захохотал, отчего машина стала вилять, как лыжник на трассе слалома. Беспрерывно подавая сигналы, я на большой скорости взлетел на подъем у кладбища, как бы между делом заметил, что на этом опасном участке каждый день водители насмерть бьются, с воем промчался по Приморской, отравляя курортный воздух выхлопами с повышенным содержанием СО2, и наконец остановился у музея.

Инга притихла. Она съехала куда-то под «бардачок», отчего ее коленки оказались на уровне лица. Я коснулся ее щеки пальцами и нежно потрепал за кончик уха. Она мне понравилась еще больше.

– Ты сумасшедший? – доверительно спросила Инга.

– Я хочу с тобой переспать, – признался я.

– Наглец, – устало ответила Инга и открыла дверь.

– Постой! – Я тронул ее за плечо. – Еще одна просьба.

– А не много ли просьб на первый раз?

– Тебе это ничего не будет стоить, а мне приятно.

– Ну?

Если бы обиделась, то непременно бы ушла, умозаключил я. А раз не ушла, значит, мое предложение ей понравилось.

– Посиди в машине, а я загляну на минутку к своей давней подруге.

Инга шумно выдохнула, снова села рядом и с деланным интересом стала изучать ногти.

В самом деле, подумал я, выходя из машины, я веду себя как идиот. Во всем виновата Анна. Женщины вообще виноваты во всем. Мужчины – святые!

С этими мыслями я поднялся по ступеням к двери выставочного зала и подергал отполированную ручку. Дверь была заперта. Я взглянул на часы: четверть третьего. Все ясно. Тетя Шура ушла за пирожками.

– Ты хотел сводить меня в музей? – спросила Инга, когда я вернулся.

Мне хотелось выговориться. Мне очень не хватало друга.

– Видишь ли, к заведующей недавно подходил какой-то мужичок из Прибалтики, мной интересовался. Ну, Лебединская из добрых побуждений дала ему от ворот поворот. А я сейчас подумал, раз Кучер за сто баксов кому хочешь дает адреса местных коллекционеров, то зачем от этого эстонца прятаться. Правда?

– А ты коллекционер?

– Да как тебе сказать?.. Когда в школе учился, то выменял у друга за жвачку два полтинника пятьдесят третьего года.

– Какая интересная у тебя была школьная жизнь! – заметила Инга. – И в самодеятельном театре ты участвовал, и монеты менял.

– Это что! Вот познакомимся ближе, я тебе еще и не такое расскажу.

– А что ты сейчас хотел от этой Лебединской?

– Во-первых, чтобы подробно обрисовала мне этого эстонца – вдруг случайно встречу его на пляже или на рынке. А во-вторых, надо предупредить ее, чтобы смело дала мой адрес, если он снова к ней придет. Познакомлюсь, поговорю, узнаю, что ему от меня надо. Но Лебединская ушла в пирожковую. Она всегда ровно в два идет к кинотеатру за пирожками… Мороженого хочешь?

– Послушай, ты уже десятый раз спрашиваешь!

– Разве? А я и не заметил… Ну, раз не хочешь мороженого, поехали ко мне, покажу свою гостиницу. Кажется, в холодильнике пара бутылок шампанского валяется.

Я развернул машину, посигналил Валерке, начальнику спасательной станции – тот чуть авоську с бутылками не выронил, когда увидел меня на такой экзотической машине.

Инга опустила руку мне на плечо.

– Знаешь что, тиче? Не будем форсировать события. У меня сейчас нет времени ехать к тебе.

– Что значит – нет времени? Еще не прошел первый академический час!

– Уже прошел второй астрономический. Отвези меня, пожалуйста, на набережную, к «Прибою», где чешское пиво.

– Ты хочешь пива?

– Нет. Просто меня там давно ждут.

– Кто ждет?

– Да уймись ты! – прикрикнула Инга. – Столько вопросов! Я вовсе не обязана обо всем тебе рассказывать!

– Это тебе только так кажется! – отмахнулся я. – Учитель для тебя ближе мамы. Заруби это у себя на носу!

Я не стал давать кругаля и поехал на набережную через военный санаторий. В одном месте, правда, пришлось скакать по ступенькам, и Инга несильно ударилась темечком о потолок кабины.

– Господи, за какие грехи ты свел меня с этим человеком? – взмолилась Инга, потирая ушибленную голову.

Я выкатился к причалу, аккуратно объезжая обнаглевших курортников, которые млели на асфальте, как гамбургские сосиски на гриле.

– Останови! – сказала Инга. – Вон они! Подъезжать не надо. Лучше, чтобы нас не видели вместе.

Метрах в пятидесяти от нас пристроились на парапете с пивными кружками трое мужчин. Одного из них, с большим кофром, с проплешиной, но бородатого, в шортах, из которых торчали тонкие волосатые ноги, я сразу окрестил Художником. Как в воду глядел.

– Это наш художник Эдик, – пояснила Инга. – Они ходили на выбор натуры.

– А рядом с ним кто? Мужчина или женщина?

– Сам ты женщина! Это режиссер Браз. Просто у него прическа такая.

– А пижон в белом костюме и шляпе?

– Это продюсер.

– Кто-о-о? Я и слов таких не знаю.

– Продюсер, – повторила Инга каким-то странным голосом. – Тот, кто за все платит.

Я глянул на нее, потом на пижона в белом костюме. Лет под пятьдесят, гладко выбрит, бронзовый загар, волосы с проседью, орлиный нос, сигарета в золотом мундштуке.

– Все понятно, – сказал я.

– Что тебе понятно?

– Все, – гробовым голосом повторил я. – Но ты мне оставляешь надежду?

Инга улыбнулась и опустила на глаза очки.

– Гуд бай, май тиче! Целуй!

Она подставила щеку. Нашла, понимаешь, мальчика! Я легко притянул ее, развернул лицом к себе и с первого раза попал своими губами в ее влажный рот.

– Сумасшедший! – выпалила Инга, когда у меня закончился воздух и я расслабил руки, позволив ей свободно двигаться. У губной помады был вкус персика.

– Завтра в тот же час, в том же месте! – напомнил я.

Хлопнула дверь. Я смотрел, как Инга входит в роль актрисы, приближающейся к своему продюсеру. Она шла как по подиуму. Коричневые мужики в плавках, обсыпанные песком, как котлеты сухарями, отрывали от подстилок головы и провожали ее косыми глазами. Черноокий юноша в символически белом халате, размахивая шампуром с осетриной, попытался привлечь ее внимание. Но Инга не видела никого, кроме пижона в белом.

И все-таки день прошел не зря.

Глава 6

Я уже собирался упасть на постель и не вставать до утра, как раздался низкий зуммер системы «шериф», которую я обычно включал на ночь. Гостей я не ждал, потому был несколько озадачен.

Я открыл окно и посмотрел вниз, но из-за плотных сумерек и пышной кроны абрикосового дерева, растущего под окном, ничего нельзя было различить.

Некстати я вспомнил о таинственном нумизмате из Прибалтики и, стыдясь самого себя, снял со стены гладкоствольное помповое ружье с дарственной надписью начальника уголовного розыска области и, словно охотник на медведя, пошел вниз.

Я вышел во двор. Опрокинутый, как качели, над Консульским замком, висел желтый месяц. Теплый ветер доносил отрывки музыки с танцевальной площадки. Где-то рядом, в упругих свечах туи, надрывались цикады. Не знаю, почему на меня так подействовало воспоминание о Лембите Лехтине, но я на всякий случай передернул затвор и, держа оружие наготове, неслышно приблизился к стальной двери калитки. Кто-то несильно постучал в дверь ногой.

Я сдвинул в сторону засов и резко распахнул дверь. Сначала я почувствовал горький запах духов, а только потом увидел, как из темноты проявляется нечто похожее на большую чайную розу.

– Инга! – воскликнул я. – Ты?

Мои глаза еще не привыкли к темноте, и я ориентировался хуже Инги. Мне казалось, она не должна была заметить ружье, которое я опустил вдоль туловища, прижимая его к телу рукой, но девушка, едва переступив порог, сразу спросила:

– Что это ты с оружием? Случилось что-нибудь?

Мне было очень стыдно, и я сконфуженно кивнул на доходягу:

– Да вот… решил ворон попугать.

– Понятно, – ответила Инга, серьезно и внимательно посмотрела мне в глаза. – Вообще-то я ненадолго, не переживай.

Она была одета в салатовое декольтированное платье, которое люминесцентно отливало в свете луны. Оголенные намного выше колен ноги в сравнении с белыми туфлями казались почти черными от загара, и в темноте их нельзя было рассмотреть как следует. Я почувствовал, что от слов девушки идет легкий запах спиртного и подумал: из ресторана.

Я «завис». Настроившись на встречу с незнакомым типом, что не исключало мордобой, я не мог сразу перестроиться. Инга восприняла затянувшуюся паузу как отрицательную реакцию на свой приход и сказала, попятившись к калитке:

– Я лучше зайду к тебе завтра.