Читать интересную книгу Смешные деньги - Марина Серова

Джимми выслушал ее, не моргнув глазом и не поменяв высокомерной позы. «Ох, и надуете вы меня!» — подумала я и на всякий случай спросила:

— С какой минуты я могу считать себя нанятой, мисс Фридлендер?

Она не раздумывала.

— Теперь же! — заявила она. — Джимми, вотч зэ тайм!

Далее она с прежним энтузиазмом обвешалась сумками и предложила нам продолжить движение. Парамонов сделал кислое лицо и снова впрягся в чемодан с застежками. Мы вышли на привокзальную площадь.

Строго говоря, мне следовало заплатить незадачливому вору премию. С его помощью я получила работу, которая чуть не уплыла из-под моего носа. Правда, ничего хорошего от чернокожего бухгалтера ждать не приходилось, но я была намерена не давать ему спуску и не уступать ни минуты своего рабочего времени.

В машине мы расселись сообразно темпераменту и интересам — мужчины забрались на заднее сиденье, избегая смотреть не только по сторонам, но и друг на друга тоже. Мисс Фридлендер, которой все было интересно, села рядом со мной и на протяжении всего пути то и дело патетически восклицала:

— Боже! Мне кажется, что я узнаю эти места!

Хотя при нашем уличном освещении мало что можно было узнать даже человеку, прожившему в городе всю жизнь. В зеркале я видела, как при каждом восклицании клиентки Парамонов презрительно и скептически кривит губы, и подумала, что более непохожих людей, чем эти двое, трудно найти. Они как лед и пламень.

В этот день не произошло больше ничего особенного. Даже в гостинице как-то обошлось без недоразумений, хотя, по-моему, с иностранных гостей по широте русской натуры слупили чуть ли не тройной тариф. Однако госпожа Фридлендер не стала протестовать и даже отвалила портье свой стандартный доллар. Портье — продувная физиономия, похожая на яйцо с подрисованными черной тушью баками, — не побрезговал и долларом.

Получив ключ от номера, негр Джимми нас немедленно покинул. Мисс Фридлендер громогласно, но доверительно сказала портье:

— Обязательно разбудите меня в шесть утра, Иваныч! По утрам я бегаю для своего здоровья! Завтрак не раньше восьми — тосты и немного молока…

Яйцо с бакенбардами заговорщицки ей подмигнуло. По-моему, при слове «тост» на ум этому типу приходило совсем другое — не связанное с молоком. Но это, собственно, была уже не моя забота.

— Во сколько мне завтра быть у вас, мисс Фридлендер? — поинтересовалась я. — Или, может быть, мне следует сопровождать вас сейчас в ресторан? Вы, наверное, голодны?

— О, я никогда не ужинаю! — значительно произнесла американка. — Нужно думать о здоровье, не так ли? Но я прошу вас подняться сейчас в номер, дорогая! Нам надо обсудить с вами некоторые детали.

Парамонов тоже отправился с нами, хотя по его угрюмому лицу было видно, что тяжелый чемодан его уже достал.

Номер у госпожи Фридлендер был трехкомнатный и довольно симпатичный. Из окна виднелись огни речного вокзала. Наверное, надменный Джимми получил апартаменты не хуже. Я представила, в какую копеечку влетит американцам эта ревизия, и даже посочувствовала им в душе.

Мисс Фридлендер пробежалась по комнатам своего нового пристанища и тут же объявила нам, что у нее такое чувство, будто она узнает это место. В принципе это было недалеко от истины, потому что гостиничные номера в нашей стране похожи друг на друга как две капли воды.

Парамонов деликатно кашлянул и сообщил:

— Я завтра уезжаю, мисс Фридлендер.

— О, ты уезжаешь, Ильич! — огорченно сказала американка. — Наверное, мне будет тебя не хватать.

— Я нашел вам прекрасную помощницу, — натянуто улыбнувшись, напомнил Парамонов.

— О! Высший класс! — оживилась фабрикантша, подмигивая мне.

Теперь она была готова сотрудничать со мной из одной, кажется, женской солидарности. Тщательно контролируя время, разумеется.

— Итак, дарлинг! — вскричала она, со всего размаху шлепаясь на диван. — Завтра мы приступаем с вами к работе. Может быть, Ильич сообщил, что у меня здесь благотворительный бизнес?

— Сообщил, — сказала я.

— Прекрасно. Мой Джимми проверит учет и работу фонда. Вы окажете мне услугу, если поможете Джимми справиться с этим делом. К сожалению, ему недоступны тайны великого русского языка, понимаете?

— Чего уж не понять, — пробормотала я. — Было бы странно, если они были ему доступны…

— Тогда завтра мы все отправимся в офис нашего фонда! — жизнерадостно заключила мисс Фридлендер. — Вы очень обяжете, если предоставите вашу машину.

— Предоставлю, — кивнула я. — Больше не будет никаких пожеланий?

Американка задумалась, а потом, сделав загадочное лицо, произнесла:

— Будет одна маленькая просьба. Очень приватная. Если вдруг здесь появится один американец… — Она сделала многозначительную паузу. — Если вы его увидите, сразу сообщите мне!

Это было похоже на просьбу старого моряка из «Острова сокровищ» — следить в оба, не появится ли поблизости одноногий человек.

— Но, простите, — вежливо возразила я. — Каким образом я узнаю этого американца?

Мисс Фридлендер беспечно махнула рукой.

— Нет ничего проще, — заявила она. — Этот человек обожает синие бейсболки и все вокруг фотографирует. Он пользуется «Полароидом», потому что не имеет терпения ждать.

— Ну что ж! — вздохнула я. — Портрет исчерпывающий. Как только увижу синюю бейсболку, я дам вам знать.

— Это очень важно! — с пафосом сказала мисс Фридлендер, поднимая вверх палец.

Я изобразила на лице почтительную мину. Парамонов, который, услышав про одноногого человека, пардон, про американца с «Полароидом», странным образом разволновался, нетерпеливо сказал:

— Пожалуй, мы пойдем, мисс Фридлендер. До встречи в Москве, мисс Фридлендер. Гуд найт.

— Гуд найт, Ильич, — благосклонно сказала американка и, обернувшись ко мне, добавила: — Жду вас завтра в девять, дорогая.

— В девять буду на месте, — пообещала я. — Бай — бай!

— Бай! — мило улыбнулась мисс Фридлендер на прощанье.

В лифте Парамонов намекнул, что не прочь проехаться до своей гостиницы на моей машине. У него было такое несчастное лицо, что я не стала ломаться.

— Ладно, отвезу вас. Только объясните мне, что за американец должен здесь появиться?

— Для меня самого это загадка, — искренне ответил он. — Ни о чем таком она раньше не говорила.

— Тогда скажите, почему она всех мужчин зовет только по отчеству, — потребовала я.

— Потому что убеждена, что русские мужики это обожают, — мрачно усмехнулся он.

Глава 3

Не знаю, задумывалось ли это специально или просто сработал закон бутерброда, но мы свалились на фонд помощи больным СПИДом как снег на голову. Как я выяснила со слов мисс Фридлендер, фонд этот организовал некий деятель с говорящей фамилией Ситный. Каким образом он из нашей глуши сумел разыскать королеву унитазов и тронуть ее чувствительное сердце, история умалчивала, но за пять лет он получил из Соединенных Штатов гуманитарных грузов на несколько сотен тысяч долларов, неизменно предоставляя мисс Фридлендер самые радужные отчеты о судьбе этих грузов.

Не то чтобы мисс Фридлендер этим отчетам не доверяла — просто ее деловая американская натура призывала к личному участию, тем более что деятельность фонда проходила на земле ее предков. Мисс Фридлендер просто хотела собственными глазами увидеть облагодетельствованных ею несчастных и, может быть, лично поблагодарить господина Ситного за его подвижничество. Надменный бухгалтер присутствовал в этой миссии только потому, что в денежных делах бухгалтер должен присутствовать обязательно — это убеждение мисс Фридлендер всосала с молоком матери.

Мне же кажется, что разумнее было захватить с собой юриста — тем более что Америка просто кишит ими — или по крайней мере воспользоваться услугами Парамонова до выяснения всех обстоятельств.

Но моя клиентка ни о чем таком не думала, и в офис фонда вошла со счастливым лицом, точно здесь намечалась веселая вечеринка старых друзей.

Собственно, офис должен был сразу насторожить ее. Он располагался не слишком далеко от центра города на улице с подходящим названием Провиантская в одном из помещений так называемого старого жилого фонда. С одной стороны он был зажат захудалой нотариальной конторой, с другой — региональным отделением какой-то партии, название которой плохо укладывалось в голове.

Возле тротуара прямо напротив дверей фонда стояла «Лада» девяносто девятой модели лилового цвета. По привычке я на всякий случай запомнила ее номер — 364. Внутри офис сразу поражал воображение, потому что, войдя в дверь, вы сразу натыкались на батарею стальных бочек с навинчивающимися пробками. Что было в бочках, неизвестно, но выглядели они весьма внушительно. На свободном пространстве стояли два письменных стола. На первом помещался компьютер с цветным монитором, и какая-то девушка в сверкающих кожаных брюках увлеченно играла с умной машиной в карты. На другом столике ничего, кроме телефона, не было, и упитанный розовощекий молодец с задорной белобрысой челкой не менее увлеченно вел с кем-то переговоры насчет соснового бруса. На нем был шикарный серый костюм с отливом и бордовый галстук. Все это наводило на мысль о некой строительной конторе, но я своими глазами видела вывеску над входом.