Если бы китайцы хотели мира, они бы приветствовали культурные и спортивные связи с другими странами. Поскольку они действительно поддерживают такие связи, мы понимаем, что они хотят мира.
(Возможно, это так. Подобное заключение кажется наиболее правдоподобным, но могут существовать и другие, более неприятные для нас причины того, что Китай поддерживает международные связи. Кошка может быть убита более чем одним способом.)
Этим софизмом весьма часто пользуются в судах, поскольку он является основой косвенных доказательств. Там, где у нас нет показаний свидетелей, мы отталкиваемся от того, что нам известно, пытаясь вывести из этих фактов те причины, которые могли к ним привести.
Если бы он замышлял убийство, то позаботился бы как следует о страховании своей жены. И что же он действительно ее застраховал!
Если бы он намеревался кого-то отравить, то купил бы яд. В самом деле, мы знаем, что он приобрел какое-то количество гербицида.
Чтобы расчленить тело, ему потребовалась бы большая пила. Такая пила действительно была найдена в его сарае с инструментами.
(Во всех приведенных случаях могут быть найдены другие, невинные объяснения. Ошибочно считать любое из этих доказательств, взятое в отдельности, достаточным, чтобы доказать вину. Однако по мере того, как они накапливаются, двенадцати присяжным становится все легче и кажется все правильнее отринуть разумные сомнения в том, что это может быть просто совпадением. Действительно, иногда они ошибаются, и на эту тему можно вспомнить немало историй, наряду со случаями казненных невиновных людей.)
Данный прием чрезвычайно удобен, когда вы хотите приписать кому-либо низменные побуждения. Мотивов действий никто не видит, заметны лишь сами действия, вызываемые ими. Вы всегда сможете найти благодарную аудиторию для ваших подозрений в не очень благородных мотивах оппонента, если сумеете должным образом преподнести следствия.
Она же просто шлюха! Подобные девицы всегда выставляют себя напоказ перед мужчинами, и она ведь действительно появилась на офисной вечеринке в платье, которое было практически прозрачным!
(Ну, это бесспорно совершенно прозрачный случай.)
Экзистенциальный софизм
У логики существует любопытная особенность, которая заключается в том, что утверждения, относящиеся к целому классу, фактически не сообщают нам, имеется ли в этом классе хоть один член.
Все кошки самолюбивы.
(Это утверждение говорит нам, что если такое явление, как кошки, действительно имеет место, то они обладают самолюбием. Оно не утверждает факта существования кошек — точно так же, как из схожего утверждения относительно единорогов нельзя вывести заключение об их существовании.)
В противовес этому утверждения, касающиеся лишь части какого-либо класса, подразумевают, что в данном классе имеются члены.
Некоторые кошки самолюбивы.
(Здесь нам сообщается, что существует такое явление, как кошки, и что некоторые из них обладают самолюбием.)
Экзистенциальный софизм возникает, когда мы выводим заключение, подразумевающее существование явления, из предпосылок, которые этого вовсе не предполагают. Если предпосылки универсальны, то есть в них речь идет про всё или ничто из, а наше заключение является частным (в нем говорится о некоторых) — мы допустили эту ошибку.
Все НЛО — космические корабли, и все космические корабли — внеземные, следовательно, некоторые из НЛО являются внеземными.
(Такое утверждение кажется довольно безобидным, однако оно недопустимо. Мы могли бы сказать, что все НЛО являются внеземными, но, ограничивая их до некоторых, мы подразумеваем, что они действительно существуют.)
Кажется странным, что нам более позволительно говорить обо всех, нежели утверждать что-либо относительно некоторых. Мы можем утешиться таким соображением: очевидно, чтобы говорить о чертах, присущих некоторым в отличие от всех остальных, мы должны знать этих некоторых. При универсальных утверждениях такого отбора не ведется и соответственно ничего подобного не подразумевается.
Ошибочность данного утверждения заключается в том, что мы принимаем к рассмотрению нечто, для чего не было представлено никаких доказательств, — а именно предполагаем, что то, о чем мы говорим, на самом деле существует. В момент выхода за пределы доказанного мы вступаем на территорию ошибки.
Все полицейские высокого роста, а ни один честный валлиец не бывает высоким, следовательно, некоторые честные валлийцы не служат в полиции.
(Увы, здесь не было представлено никаких доказательств, что в мире существует такое явление, как честный валлиец.)
Если бы заключение касалось всех честных валлийцев, оно было бы приемлемым, поскольку относилось бы к тем, кто только может существовать.
Экзистенциальный софизм, как легко понять, — епархия тех, кто хочет поддерживать рациональный дискурс относительно астральных сил и демонических сущностей, но страдает от некоторого неудобства, связанного с отсутствием каких-либо доказательств существования чего-то подобного. Сначала высказываются утверждения относительно того, каковы могли быть эти явления, если бы они существовали; затем постепенно начинают встречаться заявления, касающиеся лишь некоторых из них. С этого момента незаметно для аудитории ей подсовывают предположение об их действительном существовании, подобно тузу, украдкой вытащенному из рукава.
Все психические сущности подвержены влиянию человеческих эмоций, но некоторые из них более чувствительны, чем другие; как правило, их возбуждают человеческие страх и ненависть.
(То же самое касается невидимых жаб, пятнистых жителей Сатурна и приветливых шведов. Прежде чем начинать раскладывать их по категориям, попробуйте сперва поймать хотя бы одного.)
Использовать экзистенциальный софизм на практике на удивление легко. Почти любая аудитория с уважением отнесется к вашим скромным притязаниям, если вы откажетесь от утверждений относительно всех существующих вещей, ограничившись высказываниями лишь о некоторых из них. Эта готовность и является теми воротами, через которые вы сможете впоследствии протащить целую повозку, до краев нагруженную эльфами и хоббитами, эктоплазмой и природными духами. Приспособляемость человеческой природы и способность человека к самосовершенствованию еще много лет назад прошли через эти же ворота.
Неформальные софизмы лингвистические
Амфиболия
Амфиболия, или двусмысленность, — это софизм, основанный на неоднозначном построении фразы. Он встречается всюду, где общий смысл утверждения может быть понят более чем одним способом, и, как правило, является следствием небрежного обращения со словами.
Герцогиня приплыла на своей яхте, но, увы, по пути она дала течь.
(Не спешите приглашать эту герцогиню на светские приемы — она может вас оконфузить!)
Эта ошибка встречается в бесчисленных вариациях. Много превосходных образчиков амфиболии основываются на неоднозначности употребления местоимения, как это произошло в случае выше: местоимение «она» относится к яхте или герцогине? Такая же путаница может произойти при упоминании животных.
Я встретил посла, который ехал верхом на своем жеребце. Он фыркал и мотал головой, но я дал ему кусок сахару, и он успокоился.
(О, если бы всех дипломатов было так легко умилостивить!)
Неверное употребление слова «который» или его пропуск для краткости также дают множество классических примеров.
Я подробно описал в своей жалобе полученную мной травму позвоночника, которую и прилагаю к этому письму.
Бесчисленные варианты амфиболий можно найти в рекламных объявлениях:
ПРОДАЕТСЯ машина, принадлежащая пожилой даме со свежепокрашенным корпусом и запасным колесом.
Эта ошибка, как правило, допускается теми, кто не замечает, что в данном случае возможно другое прочтение. Иногда виновата неверная расстановка знаков препинания, в других случаях их не хватает, чтобы избавиться от двусмысленности. Газетные заголовки, требующие одновременно броскости и краткости, дают особенно богатую почву, из которой порой прорастают совершенно замечательные амфиболии. Среди легендарных шедевров подобного рода времен Второй мировой войны встречаются, например, такие:
ПОСЛЕ УДАРА ЯПОНЦЕВ МАКАРТУР ВЫЛЕТЕЛ НА ЛИНИЮ ФРОНТА[1]
(Не каждый футболист может похвастать таким ударом.)