Стоило только приспособиться, и работа пошла быстрее. Я научился создавать почти сферическое поле, которое сразу отделяло от скалы шар сжатого камня размером с мою голову. После того, как я попробовал сжать и скатить через край парочку этих гирь и едва сам не улетел вслед за ними, я стал подрезать скалу под углом и затем резать над получившимся склоном.
Шары отваливались, катились вниз под уклон и срывались с карниза по короткой дуге, поднимая внизу шумные всплески. Каждый раз я останавливался, чтобы прислушаться и оглядеться. Вокруг по-прежнему никого не было. Солнце спустилось близко к горизонту, когда я наконец закончил делать в скале уютную маленькую пещерку. Ее как раз хватило, чтобы уместить меня и все мое оборудование. Я с удовольствием залез в эту нору, предварительно быстро спустившись к озеру за водой. Концентраты были безвкусны, но питательны, так что мой желудок был почти удовлетворен этой трапезой. Когда стали появляться первые звезды, я начал планировать следующий шаг в покорении этой Грязи, или, как там ее, Земли.
Мое путешествие было, видимо, значительно более утомительным, чем я думал, потому что следующее, что я увидел, открыв глаза, было черное небо и огромная оранжевая полная луна, висящая над горами. Мой зад заледенел от контакта с холодной скалой, и я весь онемел от сна в неудобной позе.
– Вперед, могучий творец истории, – сказал я и застонал, когда заныли мои мускулы и заскрипели суставы. – Вылезай и принимайся за работу.
Именно этим и следует заняться. Под лежачий камень вода не течет. Пока я торчу в этой дыре, все, что я могу придумать, может оказаться бесполезным, потому что из-за отсутствия исходных данных я пока ведь не знаю даже, нужная ли это планета и эпоха, – не знаю вообще ничего. Необходимо вылезти и заняться чем-нибудь. Хотя есть одна вещь, которую нужно сделать без промедления, которую я должен был сделать прямо по прибытии. Проклиная собственную глупость, я порылся в куче привезенного с собой хлама и извлек черный ящичек-детектор темпоральной энергии. Я осветил его маленьким фонариком: сердце у меня ушло в пятки, когда я увидел, что иголка не движется – время не было свернуто нигде на этой планете.
– Ха, придурок, – сказал я громко, обрадованный звуком своего голоса.
– Машина будет работать много лучше, если ты включишь питание.
Экая оплошность. Глубоко вздохнув, я нажал выключатель.
По-прежнему ничего. Иголка висела так же беспомощно, и от этого зрелища мои надежды начали таять. Хотя по-прежнему оставались неплохие шансы на то, что эти темпоральные бандиты все же где-то здесь и просто на время выключили свои аппараты. Будем надеяться.
Теперь за работу. Я укрепил на себе несколько подручных устройств и отстегнул гравитатор от скафандра. Его батареи были еще наполовину заряжены.
Этого мне хватит, чтобы несколько раз добраться до верха скалы и спуститься обратно. Я просунул руки в лямки, шагнул с карниза и прикоснулся к регулятору, превратив падение в пологую дугу, направленную к ближайшей дороге, замеченной мной при спуске. Пролетая низко над деревьями, я постоянно замечал ориентиры и направление. Громадные, усыпанные мерцающими циферблатами часы, которые я всегда ношу на левой руке, умели делать много больше, а не только показывать время. Прикосновение к правой стрелке высвечивало стрелку радиокомпаса, показывающего направление на мой новый дом. Я продолжал скользить.
Наконец лунный свет отразился на гладкой поверхности, рассекавшей лес, и я мягко опустился на землю среди деревьев. Сквозь ветки пробивалось достаточно света, так что когда я направился к дороге, преодолевая последние несколько метров с предельной осторожностью, фонарь мне не понадобился.
Дорога была пустой в обоих направлениях, – ночь молчала. Я нагнулся и осмотрел поверхность. Она была изготовлена из целой плиты какого-то белого твердого вещества, не металла и не пластика. Казалось, что в него вкраплены крошечные песчинки, – ничего интересного. Держась поближе к обочине, я повернулся в сторону города и пошел пешком. Это очень медленно, но зато экономит энергию гравитатора.
Случившееся потом можно объяснить только беспечностью, смешанной с усталостью и моим незнанием этой планеты. Мысли мои блуждали: Анжела и дети, мои друзья из Корпуса. Все они существуют теперь только в моей памяти и реальны не больше, чем мои воспоминания о персонажах какого-нибудь романа.
Угнетающие мысли, и я, вместо того чтобы их сразу отбросить, продолжал с ними нянчиться. Поэтому внезапно раздавшийся рев моторов застал меня врасплох, В этот момент я проходил поворот дороги, проложенной, вероятно, сквозь небольшой холмик, так как по обеим сторонам возвышались крутые склоны. Мне бы следовало заранее предвидеть возможность попасть в этой щели в ловушку и позаботиться о способе избежать ее. Теперь же, пока я раздумывал, взобраться ли мне по откосу, включить гравитатор или проделать еще что-нибудь, впереди из-за поворота засверкал яркий свет, и рев стал громче. В конце концов я прыгнул в придорожную канаву, лег, уткнувшись лицом в ладони, и постарался казаться по возможности как можно более незаметным.
Одежда у меня была простого темно-серого цвета и вполне могла слиться с землей.
А потом меня оглушил дробный рев, окатило ярким светом – все это пронеслось совсем рядом. Тогда я сразу сел и поглядел вслед четырем странным машинам, только что пронесшимся мимо. Деталей не было видно, потому что я различил только их силуэты на фоне света их собственных фар. Они показались мне очень узкими, не похожими на мотоциклы, сзади каждой был маленький красный огонек. Их звук начал стихать и вдруг смешался с пронзительным визгом и гоготанием, похожим на крик животного. Они остановились, должно быть, увидев меня. Щелкающие, лающие звуки отдавались эхом по канаве, лучи фар сделали полный круг и направились назад, ко мне.
Глава 4
«Когда не знаешь, что делать, подожди, может, противник ошибется первым", – вот мой любимый девиз. Я мог бы попытаться вырваться, вскарабкаться по склону или улететь, но у этих людей, кто бы они ни были, могло быть оружие. Из меня вышла бы превосходная мишень. К тому же, даже убежав, я все равно бы привлек к этой местности внимание. Лучше сперва поглядеть, что они из себя представляют. Повернувшись спиной, чтобы их фары не слепили меня, я терпеливо ждал, пока машины, громыхая, подъедут и остановятся, образовав вокруг меня полукольцо. Я прислушался к странным звукам, при помощи которых водители переговаривались между собой, но не понял ни слова. Все было за то, что одет я с их точки зрения очень странно.
Они, должно быть, договорились о чем-то, потому что мотор одной из машин заглох и водитель вышел вперед, на свет.