Читать интересную книгу Семь горных воронов - Ванда Алхимова

– Не стоит. – В голосе Мудрого Ворона было столько льда, что, казалось, на стенах проступил иней. – Наш дорогой брат сейчас закроет рот на замок и не проронит ни слова, пока его не спросят.

Гордый открыл было рот и с вызовом взглянул на Мудрого. Лицо того оставалось бесстрастным, глаза пустыми, но в их прозрачной серой глубине вдруг появилась некая смутная тень. Тьма всплывала, меняя их цвет, и все три брата замерли, будто проглотив языки.

– Что ж, интересные новости, – задумчиво сказал Мудрый Ворон. – Вопрос в том, кто из нас станет женихом принцессы Лорны.

– Почему Лорны? – подал голос Белый брат. Бесцветные глаза вопросительно перебегали со Старшего на Мудрого.

– Кстати, да?

Старший с интересом посмотрел на Мудрого.

– Потому что Рона уже просватана за наследного принца Озерного королевства, а Финеле всего три года, и вряд ли свадьбу отложат так надолго, – пояснил Мудрый, который сидел в кресле и водил пальцами по его гладким подлокотникам.

– Но Лорна тоже совсем ребенок, – возразил Белый.

– Через год она вступит в брачный возраст, – пожал плечами Мудрый. – Единственный возможный вариант, и Эннобар это прекрасно знает. Можно заключить брак без консумации. Никто не полезет на неразвитую девушку, когда можно спокойно дождаться спелости, но родство все равно уже будет действенным.

– Но кто станет ее мужем? – снова спросил Белый. – Ты?

Он посмотрел на Мудрого.

– Меня не интересуют семейные узы, – вернул ему взгляд Мудрый. – Эннобар не так глуп, чтобы не понимать очевидных вещей. Изначально лишь один из нас подходил на роль королевского зятя.

Все три брата дружно посмотрели на Старшего, который снова покраснел.

– Но он уже давно и счастливо женат, – не выдержал Гордый.

– Что перетирать одно и то же! – раздраженно стукнул раскрытой ладонью по столу Старший. – Все равно будет так, как решит миледи Воронов. Скажет она – и ты, наш Мудрый брат, поведешь Лорну к алтарю.

– Не думаю, что выбор падет на меня, – спокойно ответил Мудрый.

– А я не собираюсь жениться, даже если вы всей семейкой свяжете меня и силком потащите в Храм Берканы, – подскочил в кресле Гордый.

– Да уж всем известно, что отказаться от шлюх и притонов тебя не заманишь даже троном и короной, – презрительно ответил Старший. – Но все решит миледи.

– Да что ты все заладил – миледи да миледи?! – взорвался Гордый. – Мы живем тут десять лет, все уже взрослые мужчины! Какого черта нам слушать мамашу, пусть она даже трижды миледи и владеет всеми Серыми горами?

– Ты просто забыл, кто такая миледи Воронов, – вдруг сказал альбинос.

– А ты прям помнишь! – запальчиво перебил его Гордый. – Тоже десять лет ее в глаза не видел.

– Тебе просто повезло: родился четвертым. Мать сразу отдала тебя кормилице и мало уделяла внимания, а потом тебя увезли в столицу, – сказал Старший.

– Да мне вообще везет, – легкомысленно согласился Гордый, сладко потягиваясь и весело щуря веселые глаза. – И думаю, везти будет и дальше. Во всяком случае, я, в отличие от вас, не намерен плясать под дудку нашей мамаши. Мне глубоко плевать, кого там она собирается окрутить с дочкой Эннобара: ко мне ни эта свадьба, ни вся ваша каркающая семейка никакого отношения больше не имеет. Привет!

Гордый легко вскочил на ноги и удалился, насвистывая пошлый мотивчик. Мудрый смотрел ему вслед, жуя нижнюю губу.

– Я бы занялся им, но предпочту оставить это матери, – заявил он.

– Что думаешь сам? – устало спросил Старший.

– Зная мать, достанется всем, кроме, может быть, него, – кивнул на притихшего альбиноса Мудрый. Тот горько улыбнулся: миледи Воронов настолько не выносила своего сына-урода, что предпочитала вообще забывать о его существовании.

– А насчет войны? – снова спросил Старший.

– Думаю, война неизбежна, – снова пожевал губы Мудрый. – Если от военных действий удержится сам Эннобар, ее ему все равно навяжут. Единственное, что можно сделать, – начать в наиболее выгодное время и с наиболее выгодными условиями, навязав свою линию. Вопрос в том, хватит ли на это Эннобара теперь, когда у него уже десять лет нет Аодха Ворона, а его Вепрь давно растерял клыки.

– Потому король и позвал нашу мать, – заметил Старший.

– Наша мать – редкая женщина, но прежде всего она представительница своего пола, – пожал плечами Мудрый. – Горы – ее сила. Вне их она теряет вполовину, если не больше. Но тебе все равно придется ответить за свое ослушание и за свою, – тут губы его чуть изогнулись в ухмылке, – любовь.

Старший уронил голову на руки. Мудрый Ворон поднялся из кресла и удалился. В комнате повисла тишина.

– Вот почему мы, братья, одна кровь, единая плоть, а такие чужие друг другу? – глухо спросил Старший, не поднимая головы.

– Я думал об этом, – отозвался Белый. – Вероятно, из-за того, что отец умер слишком рано, а мать не сделала ничего, чтобы мы чувствовали себя настоящей семьей.

– Ничего?

Старший посмотрел на брата.

– Миледи Воронов никогда не любила ни нас, ни нашего отца, – тихо ответил альбинос. – Она всегда любила только горы.

– Ты тоже меня не понимаешь и будешь сам по себе? – спросил Старший, на секунду поддавшись слабости.

Белый Ворон сидел в кресле прямо и неподвижно. Нелепый каприз природы, ошибка, вкравшаяся в генный код. Выбраковка из стаи. Тот, на кого показывают пальцами, дразнят, над кем смеются, кого боятся, обсуждают и перешептываются за спиной.

– Мне не доставалось ни от вас, ни от матери даже той призрачной тени семейных уз, что связывала всех Воронов, – прочистив горло, ответил альбинос. Глаза его опустились, плечи поникли, руки разглаживали на коленях невидимую складку. – У меня нет друзей, нет близких, нет любимой или даже приятелей. Я всю жизнь живу в постоянном холоде и неизбывной пустоте… Но я твой брат. Нас родила одна мать, и мы произошли от одного отца. Кровь, которая течет в нас, – одна и та же. Поэтому я с тобой. И еще потому, что я тебя понимаю.

Альбинос умолк. Старший брат поднялся из-за стола и подошел к креслу.

– Спасибо, – проглотив ком в горле, сказал он и сжал руку третьего брата.

Альбинос поднял на него глаза. На лице мелькнуло странное выражение, а взгляд подозрительно увлажнился.

– Я, пожалуй, пойду, – пробормотал он.

– Спасибо, – повторил Старший, и еще раз с чувством стиснул ему руку.

Третий Ворон неуверенно ответил таким же пожатием, а потом поднялся и покинул покои Хранителя Большой Королевской Печати.

Глава 4

Караван медленно полз по дороге. Впереди катилась карета миледи Воронов, за ней ехали три брата на вороных конях, следом – десять стражников. Затем тянулись два крытых простых экипажа, в которых тряслись знатные дамы и служанки, за ними ползли телеги с вещами и слугами, а замыкал шествие конный отряд из двухсот вооруженных воинов, одетых в кольчуги и вооруженных луками, топорами и копьями. Только один человек шел рядом с телегами пешком – лесоруб Ройле, которому не нашлось подходящей лошади.

Нового слугу миледи Воронов отмыли и одели в чистую рубаху и народный костюм: куртку и штаны из волчьего меха. В нем Ройле смотрелся героем из былин и сказок, отчего девушки-служанки постоянно кидали на него заинтересованные взгляды и кокетливо улыбались хмурому великану.

На козлах кареты ехали возница Лухх и начальник замковой стражи Каэрвен. Лухх зевал, а Каэрвен думал о том, будет ли изменять ему оставшаяся в замке жена и не забудет ли о нем оставшаяся там же любовница. И о том, не узнают ли они за время его отсутствия друг о друге и не подерутся ли. От этих мыслей Каэрвен был мрачен, сосредоточен и глух ко всему вокруг.

– Э-э…

Лухх покосился на него, явно надеясь привлечь внимание.

Каэрвен в этот момент представлял эпичную драку жены и любовницы в замковом дворе у колодца, а потому робкого голоса не услышал.

– Господин Каэрвен, смотрите! – в отчаянии воскликнул возница, чуть забирая вожжи.

– А? – очнулся Каэрвен и злобно посмотрел на Лухха. – Чего тебе?

Пока Лухх трясся и собирался с мыслями, карета все так же медленно ползла вперед.

– Т-там дорогу размыло, – кое-как выдавил Лухх. – Боюсь, увязнем… Может, остановиться?

Тут уже застыл Каэрвен. Миледи закрылась темными занавесками и приказала ее не беспокоить ни в коем случае. Лужа таким экстренным случаем явно не была, не нападение разбойников ведь и не горный обвал. Но если карету остановить, миледи явно забеспокоится и потребует узнать, в чем причина остановки и кто виноват. Зная нрав миледи Воронов, Каэрвену виноватым быть совершенно не хотелось. Пока Каэрвен думал, а Лухх на него смотрел, лошади брели себе вперед, и вот уже копыта зачавкали по бурой жиже. Дальше, глубже, и…

– Назад! – рявкнул Каэрвен и даже дернул правую вожжу.

Лухх дернул левую, лошади вздрогнули, попятились, и карета намертво встала в раскисшей грязи.