— Да.
— Значит, нас могут спасти от позора только какие-нибудь хитрые обстоятельства.
— Если бы мы смогли вину за катастрофу переложить с нашего Центра, скажем, или на стихию, или на местные власти…
— Ладно… Что зря молоть языками. Пока нам досконально не будет ясна картина происшедшего, мы не сможем выстроить правильную линию защиты нашего авторитета.
Начальник Центра подготовки космических туристов зло посмотрел на помощника, сообщившего эту гадкую, мерзкую и роковую новость.
Начальник Центра подготовки космических туристов вдруг осознал, что дело не в утрате профессионального имиджа, а в том, что, скорей всего, его попросят из этого удобного кресла, к которому он так привык.
Ему, вечному дублеру и ловцу выгодных заказов, простили бы вертолет: сколько машин бито-перебито — и не сосчитать.
Ему простили бы и экипаж с инструктором — найти достойную замену не проблема. Вон сколько классных специалистов рвется в Центр.
Но вот дочь автомобильного короля верхи не простят и, естественно, постараются всю вину свалить на него.
Самое легкое, о чем он мог мечтать теперь, это тихий-претихий уход на пенсию.
Но прежде чем писать рапорт об отставке, начальник Центра подготовки космических туристов принял решение срочно побывать на месте катастрофы и своими собственными глазами увидеть обугленный корпус, искореженный винт и мертвые тела, разбросанные взрывом. Ему приходилось еще курсантом участвовать в оцеплении авиакатастрофы, и не одной.
— Надо постараться как можно быстрее прибыть на место катастрофы.
— Сыграем на опережение!
— Значит, так: я погнал на аэродром. А ты собери как можно больше материалов по нашей миллиардерше и догоняй.
— В принципе, можно сильно не торопиться.
— Это почему еще?
— Только что получено сообщение о неблагоприятных погодных условиях в районе крушения вертолета.
— Точнее!
— Видимость ноль. Шквалистый ветер до семи баллов. Обильные осадки.
— Так, выясни, можно ли добраться до злосчастного места земным путем?
— Уже выяснил.
— Молодец.
— Стараюсь.
— Продолжай в том же духе.
— К месту катастрофы можно долететь только вертолетом. Как-никак, заповедник расположен в труднодоступном районе. Зимой там вообще хребты непроходимы. Полное отсутствие дорог, повышенная лавиноопасность и прочие таежные мелочи: буреломы, завалы, чащоба…
— Только этого нам не хватало.
— Зато пресса тоже не сможет добраться до источника сенсации.
— Наверняка местные поторопились сообщить о катастрофе.
— Да, провинции только дай повод. Сразу же заголосили о несчастной миллиардерше. Тренировочный полет, тренировочный полет… А мы, мол, предупреждали о возможных последствиях, но нас не послушали.
— Это и понятно. Никому не хочется быть крайним.
— Синоптики дали прогноз, что там нелетная погода установится на трое суток, не меньше.
— В любом случае — вылетаем как можно ближе к месту событий.
— Хорошо, если бы выяснилось, что в вертолет угодила шаровая молния.
— Размечтался.
— Или неопознанный летающий объект.
— А в принципе… Знаешь, твои фантастические гипотезы, пожалуй, могут сработать как буфер и ослабить нежелательный эффект.
— Да я такого могу насочинять…
— Жаль, ушицу не успели приготовить… — Начальник Центра подготовки космических туристов опрокинул в горящий костер воду из котелка. — Жаль…
5
Игра в калейдоскоп
Аккуратно, со всеми предосторожностями, егерь положил так и не очнувшуюся незваную гостью на свою кровать, застеленную медвежьей шкурой.
Лайка, сопровождавшая хозяина, лизнула обмякшую руку незнакомки.
Незнакомка по-прежнему не реагировала на собачьи проявления лучших чувств.
— Фу, Алиса!
Егерь повесил овчинный полушубок на стальной крючок, а рысью шапку швырнул на полку.
Упрямая собаченция вновь попыталась лизнуть неподвижную гостью.
— Алиса, место!
Лайка подчинилась, но ей явно хотелось лежать не у порога, на войлочной подстилке, а как можно ближе к своей находке.
Егерь сменил унты, пошитые из матерого волка, на разношенные фирменные кроссовки.
Гостья по-прежнему не шевелилась.
Егерь выдвинул из-под стола кривобокий самодельный табурет, который смастерил прошлым летом.
Тогда дождь зарядил на целый месяц, и егерю ничего не оставалось, как заняться изготовлением кухонной мебели. Благо просушенные доски, оставшиеся еще с момента строительства, лежали под навесом, да и пила, рубанок и молоток соскучились по столярной работе.
Гостья продолжала безмолвствовать.
Егерь включил настольную лампу и поправил металлический облезлый абажур, чтобы свет не бил в лицо пострадавшей.
Гостья наконец шевельнулась.
Егерь поставил табурет между столом и кроватью, ни на метр ближе, чтобы незнакомка, придя в себя, не испугалась его присутствия.
Гостья простонала — коротко и глухо.
Егерь, стараясь не шуметь, присел на табурет.
Гостья снова затихла.
Лайка неслышно подкралась к табурету и легла возле ноги хозяина.
Егерь, не обращая внимания на собаку, напряженно вглядывался в нежданную гостью, в подарок с небес, в таинственную незнакомку.
Запекшаяся кровь на разбитой губе. Щеки в ссадинах. Припухшее лицо.
Спутанные длинные волосы, поблескивающие от влаги.
Безвольно лежащая маленькая рука.
Совершенно беспомощная поза, вызывающая лишь недоумение: как можно уцелеть при таком невероятном падении, как?
И эти непонятные государственные флажки — звездно-полосатый в области сердца и российский триколор с правой стороны…
Егерь напряженно вглядывался в нежданную гостью, в подарок с небес, в таинственную незнакомку.
И никак не мог определиться с оценкой данного факта.
Хорошо ли, что это событие нарушило привычный, устоявшийся ход жизни здесь, на Горячем ручье?
Или наоборот — плохо?
Нет, для лежащей без сознания красотки это, безусловно, великолепно. Надо же — упасть так удачно, и не где-нибудь в безлюдной тайге, а именно здесь, где он и Алиса. Алиса, точнее, а потом уж он… Просто сказочное везение.
А вот для Соболиного заповедника, для лайки Алисы, для него, свыкшегося с одиночеством и отсутствием каких-либо контактов с противоположным во всех отношениях полом?
Егерь, еще будучи студентом, понял, что все зло в этом не подчиняющемся законам здравого смысла мире исходит от женского сословия.