1858
* * *
Не брани меня, мой друг,Гнев твой выразится худо,Он мне только нежит слух,Я слова ловить лишь буду,Как они польются вдруг,Так посыпятся, что чудо, —Точно падает жемчугНа серебряное блюдо!
1858
* * *
Я задремал, главу понуря,И прежних сил не узнаю:Дохни, Господь, живящей бурейНа душу сонную мою.
Как глас упрека, надо мноюСвой гром призывный прокати,И выжги ржавчину покоя,И прах бездействия смети.
Да вспряну я, тобой подъятый,И, вняв карающим словам,Как камень от удара млата,Огонь таившийся издам!
1858
* * *
Горними тихо летела душа небесами,Грустные долу она опускала ресницы;Слезы, в пространство от них упадая звездами,Светлой и длинной вилися за ней вереницей.
Встречные тихо ее вопрошали светила:«Что ты грустна? и о чем эти слезы во взоре?»Им отвечала она: «Я земли не забыла,Много оставила там я страданья и горя.
Здесь я лишь ликам блаженства и радости внемлю,Праведных души не знают ни скорби, ни злобы —О, отпусти меня снова, Создатель, на землю,Было б о ком пожалеть и утешить кого бы!»
1858
* * *
Ты клонишь лик, о нем упоминая,И до чела твоя восходит кровь, —Не верь себе! Сама того не зная,Ты любишь в нем лишь первую любовь;
Ты не его в нем видишь совершенстваИ не собой привлечь тебя он мог —Лишь тайных дум, мучений и блаженстваОн для тебя отысканный предлог;
То лишь обман неопытного взора,То жизни луч из сердца ярко бьетИ золотит, лаская без разбора,Все, что к нему случайно подойдет.
1858
* * *
Вырастает дума, словно дерево.Вроет в сердце корни глубокие,По поднебесью ветвями раскинется,Задрожит, зашумит тучей листиев.
Сердце знает ту думу крепкую,Что оно взрастило, взлелеяло,Разум сможет ту думу окинути,Сможет слово ту думу высказать.
А какая то другая думушка,Что ни высказать, ни вымерить,Ни обнять умом, ни окинути?Промелькнет она без образа,
Вспыхнет дальнею зарницею,Озарит на миг душу темную,Много вспомнится забытого,Много смутного, непонятногоВ миг тот ясно сердцу скажется;
А рванешься за ней, погонишься —Только очи ее и видели,Только сердце ее и чуяло!
Не поймать на лету ветра буйного,Тень от облака летучегоНе прибить гвоздем ко сырой земле.
1858
* * *
Тебя так любят все! Один твой тихий видВсех делает добрей и с жизнию мирит.Но ты грустна; в тебе есть скрытое мученье.В душе твоей звучит какой-то приговор;Зачем твой ласковый всегда так робок взорИ очи грустные так молят о прощенье,Как будто солнца свет, и вешние цветы,И тень в полдневный зной, и шепот по дубравам,И даже воздух тот, которым дышишь ты,Все кажется тебе стяжанием неправым?
* * *
Хорошо, братцы, тому на свете жить,У кого в голове добра не много есть,А сидит там одно-одинешенько,А и сидит оно крепко-накрепко,Словно гвоздь обухом вколоченный.
И глядит уж он на свое добро,Все глядит на него, не спуская глаз,И не смотрит по сторонушкам,А знай прет вперед, напролом идет,Давит встречного-поперечного.
А беда тому, братцы, на свете жить,Кому Бог дал очи зоркие,Кому видеть дал во все стороны,И те очи у него разбегаются;И кажись, хорошо, а лучше есть,А и худо, кажись, не без доброго!
И дойдет он до распутьица,Не одну видит в поле дороженьку,И он станет, призадумается,И пойдет вперед, воротится,Начинает идти сызнова,А дорогою-то засмотритсяНа луга, на леса зеленые,Залюбуется на божьи цветикиИ заслушается вольных пташечек.
И все люди его корят, бранят:«Ишь идет, мол, озирается!Ишь стоит, мол, призадумался!Ему б мерить всё да взвешивать,На все боки бы поворачивать!
Не бывать ему воеводою.Не бывать ему посадником,Думным дьяком не бывать ему,Ни торговым делом не правити!»
1858
* * *
Кабы знала я, кабы ведала,Не смотрела бы из окошечкаЯ на молодца разудалого,Как он ехал по нашей улице,Набекрень заломивши мурмолку,Как лихого коня буланого,Звонконогого, долгогривого,Супротив окон на дыбы вздымал!
Кабы знала я, кабы ведала,Для него бы я не рядилася,С золотой каймой ленту алуюВ косу длинную не вплетала бы,Рано до свету не вставала бы,За околицу не спешила бы,В росе ноженьки не мочила бы,На проселок тот не глядела бы,Не проедет ли тем проселком он,На руке держа пестра сокола!
Кабы знала я, кабы ведала,Не сидела бы поздно вечером,Пригорюнившись, на завалине,На завалине, близ колодезя,Поджидаючи да гадаючи,Не придет ли он, ненаглядный мой,Напоить коня студеной водой!
1858
* * *
К твоим, царица, я ногам,Несу и радость и печали,Мечты, что сердце волновали,Веселье с грустью пополам.
Припомни день, когда ты, долуСклонясь задумчивой главой,Внимала русскому глаголуСвоею русскою душой;
Я мыслил, песни те слагая:Они неведомо замрут —Но ты дала им, о благая,Свою защиту и приют.
Встречай же в солнце и в лазури,Царица, радостные дни,И нас, певцов, в годину буриВ своих молитвах помяни!
1858
* * *
Нет, уж не ведать мне, братцы, ни сна, ни покою!С жизнью бороться приходится, с бабой-ягою.Старая крепко меня за бока ухватила,Сломится, так и гляжу, молодецкая сила.
Пусть бы хоть молча, а то ведь накинулась с бранью,Слух утомляет мне, сплетница, всякою дрянью.Ох, насолили мне дрязги и мелочи эти!
Баба, постой, погоди, не одна ты на свете:Сила и воля нужны мне для боя иного —После, пожалуй, с тобою мы схватимся снова!
1859
* * *
Сижу да гляжу я всё, братцы, вон в эту сторонку,Где катятся волны, одна за другой вперегонку.Волна погоняет волну среди бурного моря,Что день, то за горем все новое валится горе.
Сижу я и думаю: что мне тужить за охота,Коль завтра прогонит заботу другая забота?Ведь надобно ж место все новым да новым кручинам,Так что же тужить, коли клин выбивается клином?
1859
* * *
Есть много звуков в сердца глубине,Неясных дум, непетых песней много;Но заглушает вечно их во мнеЗабот немолчных скучная тревога.
Тяжел ее непрошеный напор,Издавна сердце с жизнию боролось —Но жизнь шумит, как вихорь ломит бор,Как ропот струй, так шепчет сердца голос!
1859
* * *
К страданиям чужим ты горести полна,И скорбь ничья тебя не проходила мимо;К себе лишь ты одной всегда неумолима,Всегда безжалостна и вечно холодна!
Но если б видеть ты любящею душоюМогла со стороны хоть раз свою печаль —О, как самой себя тебе бы стало жальИ как бы плакала ты грустно над собою!
1859
* * *
О, если б ты могла хоть на единый мигЗабыть свою печаль, забыть свои невзгоды!О, если бы хоть раз я твой увидел лик,Каким я знал его в счастливейшие годы!
Когда в твоих глазах засветится слеза,О, если б эта грусть могла пройти порывом,Как в теплую весну пролётная гроза,Как тень от облаков, бегущая по нивам!
1859
* * *
Нас не преследовала злоба,Не от вражды иль клеветы —От наших дум ушли мы оба,Бежали вместе, я и ты.
Зачем же прежний глас упрекаОпять твердит тебе одно?Опять пытующее окоВо глубь души устремлено?
Смотри: наш день восходит чисто,Ночной рассеялся туман,Играя далью золотистой,Нас манит жизни океан,
Уже надутое ветрилоНаш челн уносит в новый край…Не сожалей о том, что было,И взор обратно не кидай!
1859
* * *
Исполать тебе, жизнь – баба старая,Привередница крикливая,Что ты, лаючись, накликнулась,Растолкала в бока добра молодца,Растрепала его думы тяжкие!Что ты сердца голос горестныйЗаглушила бранью крупною!Да не голос один заглушила ты —Заглушила ты тот гуслярный звон,Заглушила песни многие,Что в том голосе раздавалися,Затоптала все божьи цветики,Что сквозь горести пробивалися!Пропадай же, жизнь – баба старая!Дай разлиться мне по поднебесью,Разлететься душой свободною,Песней вольною, бесконечною!
1859