– Антракт где? – неожиданно спросил Тобиас.
– Ревю в «Голубой двери», – быстро сказала Перис. – Собирайся, Сэм, пожалуйста.
– Меня прикроют, если что. Липс может выйти первым.
– Мне показалось, леди просила вас уйти, – Тобиас явно злорадствовал.
Перис на мгновение представила себе, как Тобиас бьет Сэма прямо в ярко накрашенные губы, и поняла, что этого она не вынесет. Она подошла к Сэму и взяла его за руку.
– Не волнуйся, – сказала она. – Пока все нормально. Конечно, когда цены упадут, я окажусь на мели. Вот тогда и будем собирать Большой Совет.
Она повела его к двери, подобрав по пути черные туфли.
– Я приду в клуб попозже. Скажи, пусть остальные подождут.
Сэм все пытался оглянуться на Тобиаса.
– Вормвуд тут говорил – бедный старый хрен, – он был у Фейблза, там угрожают разнести историю по всему городу, если ты не изымешь всю коллекцию из оборота.
– Ладно, не так уж все страшно, как-нибудь выберусь. – Меньше всего на свете Перис хотелось, чтобы Тобиас Квинн услышал, что она в глубоком профессиональном кризисе – особенно после всего рассказанного им. Не то что бы она поверила этим сказкам о Попсе…
Сэм, ворча, вышел, и она закрыла за ним дверь.
– Ты часто общаешься с транссексуалами?
– Ах, это, – сжав кулаки, она прошла через всю комнату и сдернула покрывало с верстака. – Не стоит беспокоиться о твоем образовании, но уж просвещу тебя. Сэм не транссексуал. Он воплощает женские роли, и достаточно необычно и талантливо.
– У тебя все друзья такие?
– Нет, – так ей не удастся сосредоточиться на работе. – Но некоторые люди сказали бы, что большинство моих друзей странные.
В наступившей тишине она позволила себе еще раз рассмотреть его – более внимательно. Черт, он выглядел даже лучше, чем раньше. И было что-то неуловимое в нем, что совсем не изменилось. При виде него у нее все еще перехватывало горло, сердце билось быстрее, и что-то сжималось внизу живота.
Он улыбнулся. Сколько она себя помнила, стоило Тобиасу улыбнуться – пусть даже совершенно случайно, – и у нее все внутри опускалось.
– Когда это ты стала такой очаровательной, Перис?
Она резко втянула воздух, и он застрял где-то у нее в груди. Пропади он пропадом. Каким-то шестым чувством он всегда определял, как женщины реагируют на него. Ее реакция вряд ли будет отличаться от реакции большинства женщин.
– Я говорю правду, – сказал он, как будто прочитав ее мысли. Засунув руки в карманы джинсов, он лениво прошелся и встал у противоположного конца верстака. – Ты всегда представлялась мне чопорной и бесцветной.
– Большое спасибо.
– Не за что. Сильному мужчине трудно признавать, что он не прав. Я был не прав.
Она погладила кусочек черного полированного турмалина. Оправленный в кварц, он таинственно мерцал. Этот человек тоже был таинственным – и опасным. Она знала одну заслуживающую доверия свидетельницу этому факту.
– Я не могу помочь тебе, – сказала Перис.
– Посмотри на меня, – попросил он. – Я думаю, мы должны помочь друг другу. Так оказалось, что мы оба в беде.
Тобиас был, наверное, метр восемьдесят пять ростом, худощаво-мускулистый, и вокруг него витала аура едва сдерживаемой энергии. Кроме того, и это могли подтвердить все, кто хоть немного знал его, он был свободный, не отягощающий себя грузом условностей человек. Его густые черные волосы были откинуты назад и переходили в хвостик на затылке. Резко очерченное лицо, резкий разлет бровей, выступающие скулы, чуть впалые щеки. Тонкий белый шрам над одной бровью. Темно-серые глаза со свинцовым отливом.
Золотое кольцо в левом ухе напоминало каждому, у кого были сомнения, что Тобиас Квинн, стоящий за самыми грандиозными, самыми смелыми проектами развития, которые Сиэтл видел за последние десять лет, устанавливал свои правила игры.
– Я прав, Перис? – мягко спросил он.
Изгибы его верхней губы были тоже резко очерчены. Твердая нижняя губа была чуть полнее, и когда он говорил, открывались слегка выступающие резцы. Еще девочкой – да и не совсем уж девочкой – Перис провела немало часов, зачарованная мыслями об этом рте.
Но теперь она совсем не девочка.
– Перис?
Она взглянула на него.
– У нас с тобой нет ничего общего.
Почему же какая-то крохотная частичка ее существа все еще хотела, что бы это было не так?
Он протянул свою большую руку к верстаку и накрыл ее пальцы.
Она не пошевелилась.
– Как Эмма?
Вопрос удивил Перис.
– Прекрасно.
– Все отсиживается во «Временах года»?
– Она у «Алексиса», а не во «Временах года». – Речь шла о ее бабушке. – И она не отсиживается, как ты выражаешься. Она ценит свою свободу, а номер люкс в гостинице предоставляет ей это. Она ненавидит готовить. И всегда ненавидела. А гостиничный сервис гарантирует, что ей не придется готовить самой. И она может приходить и уходить, когда захочет.
– Довольно сложно делать это, если подвесной мост всегда поднят, а?
Она хотела высвободить руку, но он крепче сжал ее пальцы.
– Извини, – он наклонил голову и посмотрел на Перис из-под темных, игольчатых ресниц. – Мне нравится Эмма. Честно говоря, я скучаю, не видя ее. Я просто хочу сказать, что не виню ее за то, что она ушла от Попса, когда он решил наполнить ров водой и держать мост поднятым. Похоже на заточение, ты так не считаешь?
Перис не хотела обсуждать эту тему – с Тобиасом или с кем-либо другим. Разрыв бабушки и деда до сих пор вызывал у нее боль.
– Ты поможешь мне, Перис?
– Нет.
– Ну и дела! – Он закрыл глаза и скривился. – И что дальше? Если ты не поможешь мне убедить его, я собираюсь это сделать в судебном порядке. Тебе же это не понравится.
Нет. Но трудно поверить, что Тобиас способен на такое. Вдруг он спросил:
– О чем ты подумала, когда увидела меня здесь сегодня?
Перис резко вздохнула и почувствовала, что краснеет.
– Я… ни о чем. Я не знала, зачем ты пришел.
– Да брось ты, – поставив локти на верстак, он взял ее руку обеими руками и провел по кончикам ее пальцев своими. – Так что ты подумала?
Кончики ее пальцев были грубоватыми от работы, а его – еще грубее. Ощущение их соприкосновения прошло через все тело Перис, до мышц живота, и ниже.
Он откинул ее кисть и стал водить указательным пальцем по линиям на ладони.
– Что, Перис? Ты можешь сказать мне.
Она смотрела на его губы и на его глаза, следящие за движением пальца по ладони.
– Кто живет здесь с тобой?
Перис провела языком по пересохшему небу.
– Ты не знаешь.
– Мужчина?
– Мужчина, – согласилась она.
– Твой любовник?
Она еще раз попыталась отнять руку. Тобиас засмеялся и покрепче сжал ее. Он был слишком силен для нее.