Читать интересную книгу Домик в прерии - Лора Уайлдер

На завтрак были оладьи Всем детям мама испекла оладьи в виде человечков. Она по очереди подзывала каждого к печке, и каждый, стоя рядом со своей тарелкой, смотрел, как мама набирает в ложку тесто, а потом наливает его на сковородку так, что получается голова, туловище, руки и ноги. Особенно весело было смотреть, как на горячей сковородке с длинной ручкой мама быстро и ловко переворачивает человечка, а потом кладет готовую дымящуюся оладью на тарелку.

Питер схватил своего человечка и первым делом откусил ему голову. Девочки ели своих человечков маленькими кусочками — сначала руки и ноги, потом туловище, а голову оставляли напоследок.

В этот день было так холодно, что играть во дворе детям не разрешили, но зато они всласть полизали свои конфеты и налюбовались новыми рукавичками. Потом все дружно уселись на пол и принялись рассматривать картинки в Библии и рисунки всевозможных зверей и птиц в папиной большой зеленой книге, которая называлась «Чудеса животного мира». Лора ни на минуту не выпускала из рук свою Шарлотту.

Потом был рождественский обед. За столом Алиса, Элла, Питер и Мэри с Лорой сидели молча, потому что твердо знали: детей должно быть видно, но не слышно!

Добавки просить не пришлось. Мама и тетя Элиза все время подкладывали им в тарелки всякие вкусные вещи и позволили есть сколько влезет.

— Рождество бывает только раз в году. — заметила тетя Элиза.

Пообедали рано, потому что гостям было очень далеко ехать.

— Как бы лошади ни старались, мы вряд ли засветло доберемся.— сказал дядя Питер.

Поэтому сразу после обеда они с папой пошли запрягать лошадей в сани, а мама с тетей Элизой принялись закутывать детей. На шерстяные чулки и башмаки им натянули еще толстые шерстяные рейтузы, потом надели рукавички, пальтишки с теплыми капюшонами, закутали их шалями, обвязали шеи шарфами, а лица закрыли толстыми шерстяными платками. Чтобы они не отморозили пальцы, мама засунула им в карманы горячие печеные картофелины, а на плите уже стояли наготове горячие утюги, которые уложат в сани под ноги. Стеганые одеяла, покрывала и бизоньи шкуры тоже заранее согрели.

Наконец все уселись в большие сани, устроились поудобнее, и папа подоткнул вокруг них последнюю шубу.

Лошади дружно тронулись, колокольчики зазвенели, гости крикнули: «До свиданья», и сани укатили.

Вскоре веселый звон колокольчиков замер вдали, и Рождество кончилось. Но какое это было прекрасное Рождество!

Воскресные дни

После Рождества зима стала казаться бесконечной. Лоре и Мэри надоело все время сидеть дома. Время тянулось очень медленно, особенно по воскресеньям.

Каждое воскресенье девочек с головы до ног одевали во все самое лучшее и завязывали им волосы свежими лентами. Они были чисто вымыты, потому что в субботу вечером их купали.

Летом все мылись водой из родника, а зимой папа набирал в корыто чистого снега и растапливал его на плите. Потом мама ставила возле теплой плиты два стула, вешала на них занавеску из одеяла и купала Лору, а потом Мэри.

Лору купали первой, потому что она была меньше Мэри. В субботу вечером ее вместе с Шарлоттой укладывали спать пораньше — ведь после того, как мама ее искупает и наденет ей чистую ночную рубашку, папа должен вылить воду из корыта и снова наполнить ее снегом, чтобы выкупать Мэри.

Уложив Мэри, мама мылась за занавеской сама, а потом уже мылся папа.

К воскресенью все были чистые!

По воскресеньям девочкам не позволяли бегать, кричать и шуметь. Мэри нельзя было шить лоскутное одеяло, а Лоре — вязать рукавички для Крошки Кэрри. Смотреть на бумажных кукол разрешалось, но вырезать им что-нибудь новое — нет. Платья для кукол нельзя было не только шить, но даже кроить и скалывать булавками.

Мэри с Лорой должны были тихо сидеть и слушать, как мама читает им рассказы из Библии или рассказы про львов, тигров и белых медведей из папиной большой зеленой книги. Им разрешалось смотреть картинки, держать в руках кукол и тихонько с ними разговаривать. Больше ничего делать не разрешалось.

Лора очень любила смотреть картинки в Библии. Лучше всех была картинка, на которой Адам давал имена животным.

Адам сидел на камне, а все звери и птицы — большие и маленькие — толпились вокруг, с нетерпением ожидая, когда им скажут, кто они такие. Адаму было очень хорошо. Он не боялся запачкать свою одежду, потому что никакой одежды на нем не было. У него была только шкура вокруг пояса.

— А воскресная одежда у Адама была? — спросила Лора у мамы.

— Нет, — ответила мама. — У бедного Адама не было ничего, кроме шкур.

Но Лора ни капельки не жалела Адама. Ей хотелось, чтоб и у нее тоже не было никакой одежды, кроме шкур.

Однажды в воскресенье после ужина терпенье у нее лопнуло. Она затеяла игру с Джеком, и через несколько минут принялась с криками носиться по дому.

Папа велел ей сесть на стул и успокоиться, но, усевшись, Лора разревелась и стала колотить пятками по стулу.

Папа отложил в сторону книгу и строго сказал:

— Поди сюда, Лора

Лора нехотя поплелась к папе. Она знала, что заслужила хорошую трепку. Но когда она подошла к нему, он грустно на нее поглядел, потом посадил к себе на колени, обнял одной рукой ее, а другой Мэри и сказал:

— Я расскажу вам о тех временах, когда ваш дедушка был маленьким.

Рассказ про дедушкины санки и про свинью

«Когда ваш дедушка был мальчиком, воскресенье начиналось не в воскресенье утром, а в субботу вечером. После заката солнца все работы и игры заканчивались.

Ужин проходил торжественно. После ужина дедушкин отец читал вслух главу из Библии, а все тихо и чинно сидели на своих стульях. Потом все опускались на колени, и отец читал длинную молитву. Когда он говорил «аминь», все вставали с колен, брали свечки и отправлялись спать. При этом не разрешалось ни играть, ни смеяться, ни разговаривать!

Завтрак в воскресенье утром ели холодным, потому что в воскресенье нельзя было ничего варить. После завтрака все надевали самую лучшую одежду и отправлялись в церковь. Шли туда пешком: ведь запрягать лошадей — это тоже работа, а работать в воскресенье запрещалось.

Идти надо было медленно и торжественно, глядя прямо перед собой. Шутить, смеяться, даже улыбаться запрещалось. Дедушка с двумя своими братьями шел впереди, а за ними их отец и мать.

В церкви дедушке и его братьям приходилось целых два часа подряд тихо сидеть на жесткой скамейке и слушать проповедь. Они не смели шевельнуться. Они не смели болтать ногами. Они не смели ни повернуть, ни поднять голову, чтобы заглянуть в окно, посмотреть на стены или на потолок церкви. Они должны были сидеть совершенно неподвижно, ни на секунду не сводя глаз с проповедника.

После церковной службы все медленно шли домой. По дороге разрешалось разговаривать, но только тихо, и ни в коем случае нельзя было ни смеяться, ни улыбаться. Дома ели холодный обед, который был сварен накануне. Потом весь день надо было сидеть рядком на скамейке и учить катехизис, пока с заходом солнца воскресенью не наступал конец.

Дедушкин дом стоял на склоне крутого холма Дорога с вершины холма к его подножью проходила мимо передней двери, и зимой лучше места, чтоб кататься с горки, было не придумать.

Как-то раз дедушка и его братья Джеймс и Джордж решили смастерить себе новые санки. Они работали над ними все свободное время. Это были лучшие из всех санок, какие им когда-либо удавалось сделать. Санки были такие длинные, что на них могли усесться друг за другом все три брата.

Мальчики хотели закончить санки к субботе, чтобы до вечера успеть на них покататься,— ведь в субботу днем им разрешалось два или три часа поиграть.

Но как раз на той неделе их отец рубил деревья в Больших Лесах. Он трудился не покладая рук и заставлял мальчиков ему помогать. Ранним утром еще при свете фонаря они помогали по хозяйству, а с восходом солнца работали в лесу. Там они трудились дотемна, потом снова помогали по хозяйству и сразу после ужина ложились спать, чтобы утром встать пораньше.

Поэтому у них совсем не оставалось времени для санок, и они смогли за них взяться только в субботу после обеда. Работали они очень быстро, но успели все доделать, только когда солнце уже зашло.

А после захода солнца прокатиться с горки было уже нельзя — ни единого разочка! Ведь уже началось воскресенье.

Поэтому мальчики убрали санки в сарай и стали ждать, когда воскресенье окончится.

На следующий день они все долгих два часа просидели в церкви, стараясь не болтать ногами и не сводить глаз с проповедника, но думали только про санки. Дома, сидя за обедом, они тоже не могли думать ни о чем другом. После обеда отец сел читать Библию, а ваш дедушка и его братья Джеймс и Джордж тихонько сидели на своей скамейке и учили катехизис, но все равно думали только про санки.