Читать интересную книгу Хивинский поход 1873 года. Действия кавказских отрядов - Николай Гродеков

Последний вопрос — о перевозочных средствах — представлялся наиважнейшим, как в хивинскую экспедицию, так и в предшествовавших ей рекогносцировках красноводского отряда. Самое занятие Чекишляра, еще в конце 1871 года, по окончании первой рекогносцировки Маркозова, вызвано было, главнейшим образом, этим вопросом, не смотря на значительные неудобства чекишлярского рейда[20]. Между низовьями реки Атрека и Гюргена, в течение зимы (декабря, января и февраля), собираются обыкновенно большие массы кочевников, обладающих значительным количеством верблюдов. Маркозов рассчитывал пользоваться от них перевозочными средствами; но опыт 1872 года не оправдал этих ожиданий. По этому Маркозов еще во время своей рекогносцировки, из Кизыл-арвата, в октябре того года, писал в Тифлис, что вследствие неоднократно уже обманутых надежд на добывание верблюдов в ближайших к Красноводску и Чекишляру кочевьях, придется, для приобретения их, обратиться к одному из двух средств: или пригнать их из Мангишлака, или же, по прибытии отряда в Чекишляр, расположить его, зимою, кордоном в небольших укреплениях по Атреку, с целью не пропускать на правый берег этой реки ни одной кочевки. Затем, весною, когда будет истреблен весь подножный корм между Атреком и Гюргеном и юмуды будут спешить переходить на правый берег Атрека для дальнейшего движения на летние кочевки, отряд, расположенный кордоном, не позволит им исполнить этого, и они волею-неволею должны будут дать ему часть своих верблюдов, чтобы спасти от голодной смерти остальных. Хотя верблюды, которых можно получить подобным способом, не могут быть особенно хороши, и Маркозов отдавал преимущество найму их на Мангишлаке, но тем не менее, однако, в виду случайностей, которые могли встретиться на Мангишлаке, при сборе верблюдов, решился возвратиться в Чекишляр[21].

Еще до возвращения красноводского отряда в Чекишляр, Маркозов получил приказание главнокомандующего армиею при первой возможности прибыть в Тифлис, для представления своих соображений и получения окончательных по предположенному походу приказаний. Отряд[22] возвратился в Чекишляр 18 декабря, а 29 числа Маркозов уже прибыл в Тифлис, не более как за три дня до отъезда главнокомандующего с начальником штаба в Петербург. По прибытии в Тифлис, Маркозов ознакомился с сущностью высочайше утвержденного 12 декабря плана действий для наказания Хивы, по которому кавказские войска, при своем наступлении, должны иметь в виду соединиться с оренбургским отрядом до вступления в пределы Хивы, и временем прибытия к хивинским границам всех отрядов назначено 1 мая[23].

На докладе у главнокомандующего Маркозов еще раз повторил свои опасения, впервые высказанные им в Кизыл-арвате в октябре 1872 года[24] на счет невозможности согласования движений красноводского отряда с отрядами других округов. Не говоря уже про то, что отряды разделяло огромное пространство и что установление взаимных сношений между ними было решительно не выполнимо, существовала еще одна капитальная причина, мешавшая приходу кавказского отряда в оазис одновременно с другими отрядами. Чтобы придти к пределам Хивы к маю месяцу, красноводский отряд должен был выступит только во второй половине марта и следовать таким образом по безводной местности в сильную жару, тогда как, во избежание этой жары, он должен был выступить как можно скорее и не позже первых чисел марта. Выйти из Чекишляра рано и ждать в пустыне приближения определенного планом срока, или же прежде временно прибыть к пределам ханства, было одинаково не удобно. В виду этого, Маркозов просил предписать ему идти в ахал-текинский оазис, так как поход этот в равной степени и несомненно оказал бы пользу общему делу. Независимо этого Маркозов высказал свои опасения относительно перевозочных средств: что он мало надеется на приобретение у туркмен верблюдов посредством найма или покупки, что доставка верблюдов из Мангишлака, по дальности расстояния и трудности переправы их чрез Карабугазский пролив, почти невозможна и что он вполне уверен в успехе добычи верблюдов, не только в достаточном числе, но даже с избытком, если ему будет разрешено, хотя на самое короткое время, перейти с частью войск на левый берег Атрека.

Главнокомандующий на эти объяснения заметил, что рано или поздно с текинцами придется иметь решительное столкновение; но если красноводский отряд не примет участия в движении, долженствующем положить конец проискам Хивы против России, то это может оказаться упущением непоправимым, ибо холода на севере могут помешать движению войск из Оренбурга, а туркестанский отряд, без содействия других войск с левого берега Аму-дарьи, может быть задержан на переправе чрез эту реку. «Сколько понимаю я, заметил его высочество, проекта отправления войск одновременно из трех пунктов, по путям мало известным, заключает в самом себе предположение о возможности неудачи для той или другой из двинутых к Хиве колонн. Иначе казалось бы и не было причины направлять их из трех различных, столь отдаленных между собою местностей». Что касается времени выступления отряда в поход, то главнокомандующий разрешил Маркозову на этот счет не стесняться, так как он предполагал исходатайствовать высочайшее утверждение своего распоряжения. Относительно же заявлений Маркозова о верблюдах, его высочество приказал ему употребить все старания к приобретению их путем добровольного соглашения с туркменами, и только в случае крайности, при совершенной неудаче этой меры, воспользоваться поводом грабежей, постоянно производимых кочующими за Атреком туркменами, перейти эту реку и, в виде наказания, отогнать у них верблюдов силою[25].

Едва главнокомандующий приехал в Петербург, как телеграммою 18 января, сообщил помощнику своему, ген. — ад. князю Святополк-Мирскому, что красноводскому отряду вменяется лишь в обязанность сделать что возможно для соединения с оренбургскими, отрядом генерала Веревкина, но, в случае затруднения, разрешается действовать вполне самостоятельно и прибыть к Змукширу не раньше 1 мая. — «Великий князь уверен, писал генерал Свистунов в Тифлис, что Маркозов, как всегда, в точности исполнит предписанное и постарается стремиться к соединению, но он, однако же, не должен забывать, что все-же-таки поставить в степи из нашего отряда лишних сто русских могил было бы непростительно. Поэтому, если для сбережения здоровья отряда, или по условиям сбора верблюдов, пришлось бы выступить и раньше, чем назначено, и прибыть в Змукшир раньше 1 мая, то его высочество отнюдь не поставит это Маркозову в вину».

Таким образом, опасения Маркозова на счет невозможности согласования движения его отряда с отрядами других округов были устранены приведенными разрешениями, и ему, так сказать, развязывались руки. Оставалось решить еще более важный вопрос — о перевозочных средствах.

Как сказано выше, главнокомандующим отдано было приказание войти в сношение с Ломакиным относительно возможности добыть верблюдов в феврале месяце 1873 года на Мангишлаке, а также об удобоисполнимости движения в марте четырех сотен кавалерии из Мангишлака к Сарыкамышу на соединение с главными силами красноводского отряда! Запрос об этом послали чрез командующего войсками Дагестанской области 27 ноября 1872 г.; при чем ген. — ад. князь Меликов счел необходимым заметить от себя Ломакину, что в ответном заявлении его по этому предмету необходима крайняя осторожность, дабы, затем, в действительности не встретилось таких затруднений, которые бы лишили возможности приобрести приведенное число верблюдов, так как, на основании его, Ломакина, о том заявления, будут составлены соображения относительно предстоящего движения красноводского отряда. Ломакин отвечал, что судя по имеющемуся количеству верблюдов и доказанной адаевцами готовности исполнять требования русского правительства, 5,000 верблюдов могут быть выставлены жителями без всякого затруднения и отягощения их. Но, в виду важности цели значительного числа требующихся сразу верблюдов, а главное — вследствие высылки нескольких хивинских партий к Эмбе и на Устюрт, для грабежа наших кочевников, Ломакин полагал крайне необходимым, для обеспечения успеха по найму верблюдов, занять предварительно, не позже половины февраля, двумя сотнями кавалерии, Биш-акты, и ротою пехоты — Киндерли. Занятием этих двух пунктов кочевникам преграждается выход из Мангишлака и Бузачей в такое время, когда они обыкновенно откочевывают на летовки к р. Эмбе со стадами, обремененными молодым приплодом, и не могут скоро двигаться[26]. Ломакин полагал возможным, заняв Биш-акты в половине февраля, доставить верблюдов к концу этого месяца. — «Так как верблюды необходимы красноводскому отряду в конце февраля, доносил он, я полагаю необходимым занять Биш-акты не позже половины февраля. Тогда только и можно будет надеяться, что к назначенному времени мы будем иметь нужное число верблюдов, не смотря ни на какие подстрекательства и угрозы из Хивы». Если это предположение будет одобрено, то для того, чтобы быть в Биш-акты в половине февраля, он просил об этом распоряжения не позже половины января. Что касается вопроса о движении кавалерии к Сарыкамышу, то начальник мангишлакского отряда находил его возможным и удобным, а собственно для Мангишлака полезным и даже необходимыми Запас продовольствия на все время движения кавалерии он полагал иметь в складах у Киндерлинского залива, в Биш-акты и в Ильтедже, назначив в каждый из этих пунктов по одной роте пехоты для конвоирования между ними транспортов, вследствие чего и просил усилить его двумя ротами[27].