— Он дал мне вознаграждение — сто крон.
— Но в кошельке было триста! Ты мог бы… Ладно не важно! Теперь я понимаю, что ты прибавил Люциферу седых волос. Ты совершенно не поддаешься искушению!
— Сожалею, но так оно и есть. — Филипп взглянул ей в глаза: — Ты поэтому так давно не появлялась?
Она покачала головой:
— Не только. Меня рассекретили.
— Рассекретили? Кто?
— Твой персональный темптан. Я же еще не выучилась до конца, поэтому на самом деле мне запрещается являться на землю.
— Мой темптан? — удивленно повторил Филипп. — То есть тот темптан, который всегда пытался соблазнить меня, чтобы я совершал плохие поступки?
— Пытался с самого твоего рождения, — кивнула она, — и все безуспешно. Единственной причиной, по которой он смог меня обнаружить, было то, что в последние годы он почти совсем забросил тебя. Все равно ты его не слушался. Прекрасно его понимаю. Обидно, когда на тебя не обращают никакого внимания.
— Мне очень жаль, — повторил Филипп. — Но ведь и с тобой было нелегко. Иногда я просто не мог разобраться, твои ли это внушения или мои собственные мысли. Почему ты не могла явиться по-настоящему? Тогда бы мы смогли нормально поговорить.
— Мне и самой очень хотелось, но ты представляешь себе, как сложно воплотиться в телесную форму? У нас по программе это только в девяностом классе. То же самое касается перевоплощения. У меня получается только с самыми простыми животными. Я как-то попробовала, но удалось превратиться только в какого-то дурацкого комара.
— То есть ты являлась в образе комара?
Вообразив это, Филипп поморщился.
— И чем кончилось? Ты меня прихлопнул!
— Прости, — рассмеялся Филипп. — Я не знал, что это ты. Но там-то ты точно должна была появиться, — продолжил он, — в школе, я имею в виду. Ты бы с легкостью убедила меня начать драку. Я был, как никогда, готов ему врезать.
— Кому — ему?
— Мортену. Которому в пенал подложили паука. Разве ты не помнишь? Ведь это ты меня тогда подговорила.
— Прекрасно помню. Кажется, тогда ты в последний раз меня послушался. Так что он натворил?
— Проколол шины в моем велосипеде.
— Хм, интересно, кто его на это подвигнул? — задумчиво протянула Сатина. — Мне следовало быть там, это очевидно. Но я ведь всю ночь ходила вверх-вниз по лестнице в ожидании тебя. Я уже даже стала сомневаться, что ты когда-нибудь появишься.
— Зачем меня снова сюда забрали? — спросил Филипп, кивая в сторону крутой лестницы. — Неужели Люцифер опять болен?
— Люцифер? О нет, он здоров, как никогда. Покушение никак не отразилось на его самочувствии, и я не помню, когда он был в лучшем настроении, чем сейчас. Что в особенности хорошо для Люцифакса.
— То есть как?
— Прежде он сдирал с кота шкуру живьем как минимум раз в неделю, если злился на что-нибудь, — объяснила Сатина. — Теперь же это случается гораздо реже, не чаще раза в месяц. Он как будто стал не таким злым, как раньше. Возможно, отравление все-таки не прошло для него бесследно. Хотя я в большей степени склоняюсь к тому, что это твое влияние, Филипп. Здесь о тебе все еще ходят разговоры. О том, что ты сделал. О том, что тебе удалось предотвратить.
Филипп смущенно откашлялся. Ему не очень нравилось, когда его хвалили, и ему было уж как-то совсем неловко оттого, что он был популярным предметом обсуждения среди демонов и дьяволов Преисподней:
— А что с Азиелем? О нем что-нибудь известно?
— Тише! — Сатина испуганно приложила палец к губам, словно боялась, что кто-то может их услышать. — Он изгнан отсюда навсегда, запрещено даже имя его упоминать! Если Люцифер узнает об этом, виновного ждет Чистилище! Никто не видел ни его самого, ни его мать, с тех пор как Люцифер изгнал их из Ада. Они исчезли во мраке Окраинных земель.
При этих словах перед мысленным взором Филиппа снова возник праздничный обед в замке.
События разворачивались чрезвычайно драматично. За ночь до этого Филипп разоблачил Азиеля — главного зачинщика коварного покушения на убийство Люцифера. К всеобщему — в том числе и самого Азиеля — удивлению, обнаружилось, что его мать также была причастна к заговору, на основании чего в присутствии всех гостей оба были изгнаны в царство непроницаемой тьмы, окружавшее колоссальные стены Преисподней.
— Даже Драной Бороде ничего о них не известно, хотя он и живет на границе с Окраинными землями, — продолжила Сатина. — Кстати говоря, тебе от него большой привет. Я пару раз заходила к нему в гости этой ночью, пока тебя ждала.
— Как он поживает? — поинтересовался Филипп, с удовольствием вспоминая привратника, обитавшего в крохотном дворике у ворот в Преисподнюю.
— Хорошо. Когда я виделась с ним в последний раз, он был очень взбешен перепалкой с одним террористом: тот был уверен, что имеет полное право отправиться в Рай. А в остальном у него все в порядке. Он выглядит немного рассеянным в последнее время, пару раз оплошал по работе — отправил грешников не на то наказание, что предписано. Кажется, это потому, что он влюбился.
— Влюбился?
Слова чуть не застряли в горле Филиппа. Было сложно себе представить такого гигантского жуткого монстра как Драная Борода влюбленным.
— По крайней мере, он так себя ведет, — кивнула Сатина. — Расхаживает с глупым видом, напевая песенки, и несет всякую чушь о том, как прекрасны крики страдающих грешников.
— В кого он влюбился?
— Я не знаю, но почти уверена, что он познакомился с ней во время торжественного обеда в замке.
— Я очень хочу с ним увидеться, — сказал Филипп, вновь вспомнив, что ему до сих пор неизвестно, зачем его вернули в Пресподнюю. — Если за мной послал не Люцифер, то кто же?
— Мортимер, — ответила ему Сатина, и Филипп заметил, что ее кожа покрылась мурашками. — Он заходил к нам вчера. Хотел узнать, не соглашусь ли я встретить тебя здесь. Дверь открыла мама, она была в шоке, когда увидела, кто к нам пожаловал.
— Я ее понимаю.
— Поначалу она отказалась меня звать, и ему пришлось несколько раз объяснить ей, что дьяволы бессмертны, и пришел он не за этим. Мортимер сказал, что ты скоро вернешься, и спросил, не смогу ли я позаботиться о том, чтобы встретить тебя, чтобы ты выбрал правильную дорогу. — Она указала на закрытую дверь на Небеса. — Он предполагал, что ты появишься с наступлением ночи, но просчитался. Обычно Смерть никогда не ошибается.
— Он очень сильно старался, — пробурчал Филипп, вспоминая, сколько раз он чуть не погиб. И это были только известные ему случаи. Возможно, смерть подстерегала его во многих других местах. За поворотами, куда он не повернул только потому, что решил отправиться с ребятами воровать груши. На велосипедных дорожках, по которым он не проехал, потому что Мортен проколол ему колеса. Но все, кто борется со смертью, однажды проигрывают, и в конце концов Мортимер до него добрался. Филипп вспомнил голос дряхлого старика, заглушаемый шелестом дождя и раскатами грома. Старик звал на помощь.
— Зачем? Чем я должен ему помочь?
— Об этом он не говорил, но вид у него был очень взволнованный, — Сатина неуверенно пожала плечами. — Хотя, конечно, у него всегда такой вид. Я обещала проводить тебя до его дома.
— Его дома? — На этот раз Филипп почувствовал, как мурашки побежали по его рукам. — Мы что, пойдем домой к Смерти?
Сатина кивнула, но Филипп видел ее нерешительность и, заглянув в ее иссиня-черные глаза, заметил странный отблеск, который не замечал раньше.
Филипп помнил, что Сатина как-то рассказывала ему о том, что дьяволы, хотя они и бессмертны, все же слегка побаиваются маленького сгорбленного старичка с беспощадным взглядом. Вот что он увидел в ее глазах. Страх.
— Мне и самой эта затея не очень нравится, — вздохнула Сатина, потупившись. — Но он вынудил меня дать слово.
— Ну и что? Ведь известно, что дьяволы не держат своих обещаний.
В ответ девушка покачала головой, и Филипп увидел, что странный отблеск в ее взгляде при этих словах стал заметнее.
— Только если речь не идет о Смерти, Филипп. Иначе — никогда.
Филипп оглянулся по сторонам.
— А где он живет?
— Вот там, — Сатина указала в темное пространство между двумя лестницами. — Он сказал, что нам просто нужно идти прямо.
Они постояли еще какое-то время, вглядываясь в огромную безмолвную тень.
— А как выглядит место, где он живет? — спросил Филипп.
— Не знаю. Я там ни разу не была.
Филипп посмотрел на Сатину. Попытался бесстрашно улыбнуться, но не вышло.
— Вот и узнаем.
Сатина глубоко вздохнула, и, миновав лестницы, они вдвоем направились вглубь темноты, плотно окутавшей их со всех сторон. Дверь в Преисподнюю позади них захлопнулась. Грохот смолк, оставив вокруг звенящую тишину.