Читать интересную книгу С архимагом в голове. Том 1 и 2 - Макс Крынов

с пользой!

— Но ведь если я не посплю, то завтра буду не в состоянии соревноваться с другими ребятами и меня опять будет ждать ритуал!

— Успокойся. Этот твой маг и так изрядно рисковал, когда проводил повторный эксперимент на образце, который посчитал дефектным. Если не совсем дурак, завтра он не станет повторять ошибку — вместо тебя выберет другого подростка. Судя по всему, сопротивление мира позволяет ему проводить два ритуала — утренний и вечерний, иначе он бы в первый же день вырезал лишних. Или не сопротивление мира, а откат на его немощное тело. Или еще какая штука, кто знает, какие механизмы понавинчены в магии вашего мира…

Апелиус замолк. Я честно поискал в груди нечто выделяющееся, но не обнаружил ничего. Поискал Апелиуса, но его тоже не обнаружил. Тогда я занялся тем, к чему привык — гонял по телу волны внимания: на вдохе — от стоп до макушки, на выдохе — от макушки до стоп, и считал каждую. Я прогнал не меньше двухсот волн прежде, чем меня сморило.

Утром проснулся свежим и бодрым — не знаю, утренняя прохлада тому виной, или молодой организм. Мне понравилось, что не пришлось с утра вставать, ощущая себя мертвецом, сплевывать отвратительную зеленую слюну, вкалывать в бедро три ампулы и глотать жменьку таблеток, чья помощь состояла в том, чтобы окружающий ядовитый мир убил пациента чуть позже, чем без них. Вместо лекарств меня ждало умывание в ледяной воде и свежая каша, которую приготовили на костре слуги мага. Красота!

Нога не сильно болела, если ее не касаться, но стоило только дотронуться до места, которое отдавил вчера Пауль, как возникало ощущение, что в ногу ткнули раскаленным прутом. Выглядела конечность еще хуже, чем ощущалась: на лодыжке расцвел огромнейший синяк. Злость снова вспыхнула, но я не дал ей разрастись и задушил в зародыше. Спокойно, дружище Нильям, все твои враги рано или поздно подохнут в жутких муках. Спокойно…

Надо учиться контролировать эмоции, чтобы я не послал по матушке мага или его слугу прежде чем осознаю, что я делаю. В этом теле эмоции ощущались как взрывы — ты вроде бы и спокоен, но увидишь косой взгляд, услышишь смешок или ругательство, и в следующий миг уже рвешься накостылять обидчику. Нильям до своих лет дожил не иначе, как чудом, со взрывным темпераментом и субтильным телосложением.

Пока подростки шуршали в повозке, я успел поесть и теперь разминался. Да, мир был совершенно другим, но тела людей вокруг были все теми же. И пусть я не участвовал в подпольных боях и не знаю точек на теле, удар по которым мог бы отправить человека на тот свет, я знаю строение собственного тела. Когда в тридцать у тебя начинаются судороги в конечностях, а врач советует видеофильм с упражнениями на все группы мышц, самообразование — в твоих интересах.

Постепенно подростки выбирались из фургона, накладывали кашу в деревянные плошки и заползали обратно. Некоторые смотрели за моей разминкой, но я не обращал на них внимания: не до того было. Тело по привычке пыталось скукожиться и советовало забиться под фургон, чтобы не привлекать внимания, но настоящий я лишился стеснительности в тот же день, что и девственности, и всю последующую жизнь плевал на мнение других. Какая разница, что они там подумают? Если я что-то делаю, значит, так надо!

Через пол часа из фургона вышел маг. Подростки спрятались от взгляда старика в повозке, будто бы это поможет им уклониться от испытания.

Слуги подтащили магу тазик с кипяченой водой, подали полотенце. Старик бросил на меня ленивый взгляд, но любопытствовать, чем я занимаюсь, не стал — его слуги разминались каждое утро. Возможно, маг подумал, что я повторяю за взрослыми.

— Стройся! — заорал слуга, когда маг позавтракал. Подростки высыпались из повозки и встали в шеренгу вразнобой. Я пристроился с противоположного края от Пауля.

— Сегодня отжимания. Легли, ладони уперли в землю!

Я поспешно лег и принялся ждать команды.

— Раз!

Я выпрямил руки.

— Два!

Я поспешно лег на землю и расслабился.

Крестьянским детям в первый же день доходчиво объяснили, что значит "упор лежа". Нильям тогда получил ивовым прутом по спине за непонятливость. Впрочем, тогда практически все получили, но особых результатов это не дало.

Слуги не следили за правильностью упражнений: они едва смогли объяснить, чего хотят от детей. Поэтому я, привычный к правильным упражнениям, делал их максимально неправильно: отдыхал, пока лежал, прогибался в тазу при отжимании, выполнял команды быстро и резко, чтобы напрячь мышцы по-минимуму. Слава судьбе, никто моих хитростей не раскусил. Да и попробуй проследи за тридцатью семью подростками, каждый из которых понял упражнение по-своему.

— Раз!.. Я сказал "раз"!

— Нет, нет… Пожалуйста, мистер рыцарь, я сейчас смогу, не нужно…

Скулящего подростка выволокли из шеренги и отвели в сторону. А вот и будущий "помогайка" в очередном магическом эксперименте… Вопреки нашим ожиданиям, прерывать тренировку не стали — слуга считал и считал. К первому проигравшему отправились еще шестеро, из них — три девушки. Остальных выбывших отпускали.

— Все!

Я встал и осмотрелся.

До последнего занимались десять человек, и среди них — я. После команды отбоя подростки повалились на землю и с блаженными стонами разминали дрожащие руки. У меня самого болели мышцы — для Нильяма такая нагрузка была непривычной. Вычистить сарай пацан мог, перекидать копну сена на сани — тоже, а вот таких упражнений и не знал.

Я поймал себя на мысли, что грущу по матери, которая осталась в деревне далеко позади: интересно, как она там, с сестренками? И спешно отрешился от вредных мыслей. Тоска и грусть точно не помогут мне стать магом и вернуться домой. Да и не уверен я, что оставленный Нильямом дом можно сейчас назвать моим.

Когда я шел к речке, чтобы ополоснуться, мне наперерез выскочил тот самый подросток, выбывший первым: его я обогнал вчера. Пацан схватил меня за руку.

— Как ты выжил в кругу? — взвинчено спросил он, — Почему не сдох?!

Я вырвался из хватки и пошел прочь. Из-за спины раздался звук удара и пацана поволокли к рыдающим подросткам. Непонятный внутренний порыв едва не дернул меня бежать к магу и пощадить хотя бы девушек. Если нужно — грудью встать на защиту…

Я подавил неуместный порыв и тихо рассмеялся. Ну бред ведь!

— Скажи! — заверещал пацан, — Умоляю, скажи! Мне нужно знать!

— Вот дьявол…

Только у реки я понял, что оплошал. Мне следовало поступить иначе. Настоящий Нильям не повел бы себя подобным образом: сопляк добродушно попытался бы рассказать о своем опыте и отхватил бы люлей за компанию с