Чуть позже к нам заглянули, хоть и ненадолго, нисколько не важные и высокомерные, Лавровская Елизавета Андреевна или княгиня Церетелева, и Меньшикова Александра Григорьевна. Теперь они ещё и дружили с тётей Ариной. Тоже ведь почти одного возраста с ней, лишь чуть старше. Кстати, они прибыли именно для того, чтобы поздравить Александру! Великие певицы про её день рождения знали и, хоть и странно, но, надо же, не забыли. И это моей сестре было приятно. Они, оказалось, недавно ненадолго выезжали на гастроли, и как раз в Одессу, и дали там несколько концертов для высших чинов российской армии. Не раз были исполнены и как бы мои песни и музыка. Среди военных они пользовались успехом. Вот Ивана Фёдоровича певицы не видели. Скорее, он готовился со своими казаками к предстоящей войне? Вроде, уже немного осталось? Кто-кто, а мы в семье прекрасно понимали, что её не избежать. А я просто знал об этом…
Но сейчас, чтобы в лишний раз не волновать тётю Арину, мы ничего такого о будущей войне не обсуждали. Вот и с певицами тоже немного послушали об их гастролях и перешли на другие темы. Речь ожидаемо пошла о новой одежде и делах в мастерской «Арина». Всё же наши гостьи были там частыми и важными клиентками. Конечно, так слегка затронули и Дом Моды «Татьяна». Всё-таки пока основную часть заказов на новую одежду в Петербурге выполняли именно там. Особенно для императорской семьи и высшей знати. Певицы порой заглядывали и туда. Нас это нисколько не трогало. Дело хозяйское. Пусть где им удобно, там и покупают! И в «Арине» заказов хватало. Правда, в нашу мастерскую приходили уже менее знатные и богатые аристократы, чем к Юсуповым. У нас и цены были меньше, и часть высшей знати, связанная с ними, как бы не желала признавать нас, в том числе и тётю Арину. Но мы нисколько не расстраивались. Важных и вполне обеспеченных клиентов хватало и у нас. И много было военных, понятно, что офицеров и ещё казаков, собиравшихся скоро отправиться в действующую армию. Они начали заказывать именно охотничью форму. Похоже, несоответствие её официальной их не пугало. Удобно же и больше подходило. Мы ожидали рост заказов, чуть позже и из казны, оттого тётя Арина решила заранее расшириться и купила через немцев новое оборудование. Конечно, были набраны и дополнительные работники, частью и неумелые. Кстати, Глаша с Феклушей тоже стали ученицами швей.
А позже мы опять вернулись к музыке. «Les Moulins de Mon Coeur» или «Мельницы моего сердца», и на обеих языках, выпросила для себя Елизавета Андреевна. Уж с её замечательным голосом песня вообще зазвучит! А «La Peregrinación» или «Паломничество», и тоже на обоих языках, мы отдали уже Александре Григорьевне. Хотя, сначала они даже послушали, как Александра исполнила эти песни и на русском, и на других языках. Душевно получилось. Кстати, даже лучше, чем на концертах. Явно стала привыкать.
И после ухода певиц к тёте Арине потихонечку, хоть и ненадолго, заглядывали разные гости. Больше её личных клиентов и некоторые прежние знакомые. Так и друзья Ивана Фёдоровича. Кто-то и знал о дне рождении Александры, больше, конечно, нет. Так всё равно тётя Арина всем гостям была рада. На работу она сегодня не собиралась. И мы с сестрой тоже посвятили весь день отдыху и помогали тёте. Кому, как не нам, поддерживать её!
Кстати, точно зная о том, что мы именно у тёти Арины, к нам под вечер, и тоже ненадолго, и, конечно, с подарками, заглянули мои старшие товарищи и, можно сказать, наставники. Все трое. Вместе с Анной Николаевной Есиповой, молодой, но уже знаменитой и в Европе пианисткой. Больше года назад нас с тётей Ариной вдруг навестил профессор Петербургской консерватории и знаменитый пианист Фёдор Осипович Лешетицкий. Хоть он сам, вроде, не так много музыки сочинил, но скольких замечательных пианистов уже подготовил и подготовит! А ещё меня опекали и постоянно помогали мне великие русские композиторы Модест Петрович Мусоргский и Александр Порфирьевич Бородин. Действительно, известные всему миру люди! У Модеста Петровича одна опера «Борис Годунов» чего стоит! Уже третий год в Мариинском театре ставят. Я знал, что у него были близки к завершению оперы «Хованщина» и «Сорочинская ярмарка». Жаль, что сейчас музыка на «русскую» тему не совсем в почёте, вот и не хотят выпустить их в свет. Да много чего им написано, ещё в работе и будет написано! Я о многих его работах просто не знал. Потому что мимо меня прошли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот и Александр Порфирьевич много разной музыки сочинил. В феврале этого года в Мариинском театре была исполнена его Вторая симфония, ну, да, «Богатырская». Да, теперь считавшаяся одним из шедевров классической музыки. Я на концерте не присутствовал, но отрывки из второй симфонии мне уже приходилось слышать во время репетиций учеников консерватории. И она же хранилась в моих воспоминаниях. Кстати, и его первая симфония тоже шедевр.
Хотя, думаю, что теперь у Александра Порфирьевича забот и без музыки хватало. Всё же именно он являлся одним из важных русских учёных. И я обоснованно подозревал, что мой наставник в последнее время как раз и работал над выполнением одной моей скромной просьбы. Хотя, тоже очень важной и опасной.
А так, в прошлом году мы с моими наставниками, конечно, ещё и с участием самого Петра Ильича Чайковского, как бы сочинили балет «Щелкунчик». Они, конечно, точно сочинили, а я вот просто вспомнил и записал хранившиеся в моей памяти сюиты. Мои наставники уже не раз, даже без моего участия, готовили номера с как бы моей музыкой для разных концертов в консерватории. Я и не возражал, и не собирался.
Мы нашим дорогим гостям однозначно обрадовались. Уж о том, что у Александры день рождения, знали и они. Сестра была сильно тронута. Я вместе с малышками в очередной раз спел для неё «Песенку крокодила Гены». Правда, больше для гостей, и чтобы порадовать малышек. Заодно мы обсудили и свои дела. Прежде всего, сочинение «Весёлой вдовы». Я отдал Модесту Петровичу ноты и слова арии Камиллы и «Ради женщин». Анна Николаевна сразу же, и как всегда виртуозно, попробовала сыграть их на фортепиано. Всем понравилось. Я успел подготовить и большое количество рисунков — как с отдельными сценами, так и образами героев оперетты. Потом, как оказалось, что и сами великие композиторы уже начали работу над разными частями оперетты. Правда, пока особых подвижек у них не наблюдалось. Просто их тоже немало отвлекали и другие дела. Но, главное, начало было положено, и новая работа их явно увлекла. Значит, быть новому достижению русской культуры…
* * *
— Трудно стало, Генрих, работать с русскими. Всё суетятся, и стараются отправить на юг больше войск. Явно намерены воевать с османами всерьёз. Хотя, отсюда, от Петербурга, ничего не снимают.
— Наверное, herr секретарь, англичан опасаются? Что ни говори, столица империи. Но пока русским нечего опасаться.
— Да, Генрих. Ладно, пусть суетятся. У нас и своих дел хватает. Как там у тебя дела с юным князем? Чем он там занимается?
— Пока неизвестно, herr секретарь. Один живёт, вместе с детьми простолюдинов. После отъезда полковника Тутолмина в русскую армию freifray Александра переехала к тёте мальчика. С утра он уходит в гимназию, а после почти каждый день занимается во дворе с мальчиками-простолюдинами гимнастическими упражнениями. И явно не простая система, а даже что-то от борьбы от их казаков. В остальное время больше сидит дома. Может, сочиняет очередную сказку или что-то придумывает? Гости его не навещают. Изредка бывает у тёти. Вот и сегодня вместе с девочками-простолюдинками отправился на день рождения freifray Александры.
— Не забыл, Генрих, сделать ей поздравления? Всё-таки у неё наш титул. И девица привлекательная и явно способная. Теперь это она же занимается разной новой одеждой?
— Да, herr секретарь. Госпожа Тутолмина теперь больше занята расширением своей мастерской «Арина». Конечно, идеи в основном подаёт мальчик, а freifray Александра доводит придуманные им модели. А курьер к ней уже отправлен. Herr посол решил даже сам подписать поздравление. Он тоже доволен нашими отношениями с мальчиком и его родными, тем более, они нам вполне выгодны. Все договорённости соблюдаются. Хоть пока нам не удалось узнать об их новых замыслах, но, думаю, если что, они к нам обратятся.