— Хм… — принял к сведению Оскар, но продолжил путь. Сегодня ночью перед ним стояла совершенно другая задача.
Дверь в подъезде Зубова была открыта. Соседи с нижнего этажа спешно переносили вещи в машину. Немноголюдный митинг стоял тут же, но помогать никто не спешил. Оскар ненадолго присоединился к толпе. Из обрывков фраз стало ясно, что обитателям дома «надоело терпеть…», их «нервы уже на пределе» и вообще, «нету сил продолжать жить дальше в таком же духе». Почему переезд происходит в такой спешке и ночью, Оскар не понял. Его несовершенный французский не позволил влезть в разговор посторонних людей. Оскар прошел в подъезд, поднялся к квартире Зубова и понял, что Жорж переехал раньше соседей. Внутри помещения ничто не напоминало о прежнем хозяине. Только сломанная клюшка для гольфа торчала из корзины для зонтиков. В пустой гостиной с видом на порт Эркюль, перед балконом на голом полу сидел в хлам пьяный граф Виноградов с бутылкой джина в руке и обнимал такую же пьяную девку.
— Кукла моя… — обратился Оскар к мадмуазель на корявом французском, — не сочти за труд, поймай такси, и чтоб я тебя больше не видел, — он помог девушке встать на ноги, вручил ей мятую юбку, которую нашел в прихожей, и проводил на лестницу.
Когда мадмуазель взялась за перила двумя руками, он с облегчением запер дверь, а крошка-граф допил остатки джина.
Оскар подошел к балкону. «Только очень уверенный в себе человек может зайти на борт «Рафинада», — вспомнил он напутствие Зубова. — Только чрезвычайно уверенный…» Нехитрая истина, забытая в Сен-Тропе, стоила ему позора, но времени горевать об упущенном не было. Огни порта ненадолго вернули ему вкус к жизни. Он вспомнил, как влюбился в этот город с первого взгляда и с тех пор ни разу не изменил ему ни с одним другим городом мира.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — произнес пьяный граф. — Только не надейся на это. Когда Мирка застукала меня в кровати с одной веселой мадам, мне сделали прививки от всех болезней. Даже от тех, которыми человечество не болело. Лекари форта превратили мою жопу в дуршлаг. Я на нее год сесть не мог. Так что теперь не рассчитывай от меня избавиться. Я буду жить долго назло тебе! — пригрозил граф. — Если б ты сделал ключ, чертов физик… Если б ты, гад, не выпендривался, а работал, я бы прожил все двести лет.
— Неужели?
— Мы могли бы погасить волну и жить дальше. Могли бы?
— Погасить волну? — «чертов физик» задумался. — Вряд ли. Хотя… не вижу ничего невозможного в том, чтобы выйти из волны, имея ключ и хотя бы один доступный дольмен. Только не собираюсь в этом участвовать.
— Но критической точки вам не пройти, — вздохнул граф и стукнул бутылкой о паркет. — Вам… — уточнил его сиятельство. — А мне одному ничего не нужно. Зачем я буду жить, когда останусь один? Нет! — громко повторил граф и вытряс в горло последние капли джина. — Вам волну не пройти. Если я не выдерживаю, то не знаю, у кого получится … Что будет с папашей, когда он забудет таблицу умножения? Он ведь жить без нее не может. Он же загнется, а я буду на это смотреть? Сидеть и смотреть? А что еще делать? Он может предложить мне свои тупые науки, чтоб я не сдох от тоски. Конечно, они никому не помогут, но всех развлекут. А что я могу предложить ему, когда мы войдем в эту самую… точку?
— Партию в теннис, — посоветовал Оскар.
— Пошел ты… — пустая бутылка вылетела на балкон и разбилась о перила. Осколки посыпались вниз. — Зачем ты пришел? Чтобы смеяться над моим горем?
— К тому времени, когда все начнется, ты должен стать первой ракеткой. Или хотя бы научиться играть так, чтобы не стыдно было ваше сиятельство на корт выпустить.
— Ты пришел издеваться… — с обреченной уверенностью констатировал граф. — Надо бы встать и набить тебе морду, но я не буду. Знаешь, почему я не набью тебе морду? Потому что я люблю тебя, сволочь такую. Я тебя люблю, как брата, а ты меня никогда не любил, потому что я никто, меня нет. Нет судьбы — нет человека. Нельзя же любить пустое место.
— Я говорил с твоим Гидом.
— Ах вот оно… К тебе приперся. И к папаше ходил. То есть, к дяде Натану тоже… Натан его выгнал, а ты? Вы обсуждали меня? Все кости мои перетерли? Представляю, что он наболтал. И на чем сговорились?
— Слушай, крошка, что я решил… Иди сюда, посмотри на гору.
— Чего? — Эрнест попробовал встать, но шлепнулся на четвереньки.
— Ползи сюда… — Оскар указал на вершину горы, на которой стоял белый двухэтажный дом без окон и дверей, с плоской крышей, плотно уставленной антеннами.
— Чего я там не видел?
— Слушай меня, малыш. Если каждый день ты будешь пробегать кросс до белой будки и обратно…
— То что?
— Я обещаю, что сам подготовлю тебя к турнирам.
Эрнест, неуверенно стоявший на четвереньках, рухнул на пол и поранил руку осколком стекла.
— Ну… — не поверил он.
— Кажется, я понял, как надо тебя тренировать.
С утра и до обеда Эрнест хвостом ходил за Оскаром по городу, то забегал вперед, то семенил позади всюду, где физик решал вопросы. Он опустошал одну за другой бутылки с водой, забинтованной рукой прикладывал к голове мокрое полотенце и осыпал своего товарища вопросами.
— Как ты сможешь меня учить? — недоумевал Эрнест. — Как, если сам не понимаешь игру? Даже тренироваться с тобой невозможно, потому что ты ни разу не попал по мячу. При мне ни разу. Может быть, ты закончил ускоренные курсы тренеров? Нет, ты не вылезал из дикого леса. С чего ты взял, что можешь тренировать? А деньги где? Знаешь, сколько потянет проект? Знаешь, какие будут расходы? Оскар, о чем ты думал, прежде чем меня обнадежил? Зачем сказал это? Признайся, зачем? Понимал же, что я теперь спать не буду… — Эрнест дождался, пока Оскар дозвонится до Даниеля и обсудит побег девиц. Это время Эрнест использовал для того, чтобы намочить полотенце и купить еще одну бутылку воды. — Оскар, как можно кидаться такими обещаниями? Я думал, ты серьезный мужик. А теперь… тебя не узнать. Одичал в лесу. Я отказываюсь понимать, зачем ты это сказал. Чтобы меня успокоить, да? Но ты же знал, что я потом разозлюсь еще больше. Нужна тренировочная база. Где база? Мне в этой жизни струны перетянуть не дадут без скандала. Знаешь, сколько массажистам теперь платят?.. — Эрнест дождался, пока Оскар позвонит Фреду, обсудит перспективу дальнейшей аренды чердака в «мастерской Анри» и отобьется от ненужных вопросов. — В конце концов, могу я узнать, кто тебе отвалит миллион? Форт отвалит? У тебя в кошельке не хватит денег, чтоб дозвониться туда. У тебя не хватит даже поужинать. Что ты собираешься ужинать сегодня вечером? На какие шиши? А спарринг? Со мной никто не согласится тренироваться за просто так, если даже за деньги не соглашаются…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});