— Как ты будешь желать, не проблема, — упрямо по-русски ответил Коля, на лице которого мелькнуло разочарование.
Васютин учил язык в школе и на юрфаке. Правда, к тридцати двум годам английский он основательно забыл. А пару лет спустя завязал контакты с Интерполом. Вот тогда и пришлось нанять толкового преподавателя да засесть за учебники, словно в школе. Знания были восстановлены за несколько месяцев, после чего Кирилл продолжил постигать язык Шекспира и Леннона. Сейчас он говорил бегло, свободно и почти без ошибок. А вот бегло понимать мудреные построения канадца на русском было не так просто.
— Коля, мы с тобой позже обязательно поговорим на нашем родном. А сейчас у меня к тебе маленькая просьба. Говори не быстро, в среднем темпе, без американизмов и жаргона, — попросил стрингера Васютин, переходя на английский.
— Без проблем, братишка. Отлично говоришь, хорошая фонетика. Где учил?
— То там, то тут.
— Кирилл, можно спросить? Ты бывший военный?
— Почти. Бывший коп. Я — русский Шерлок Холмс.
— Наши шансы стали симпатичнее, — сказал Коля с такой искренней радостью, на которую способны лишь малые дети и некоторые американцы.
— Я думаю, Коля, самое время рассказать про ту единственную возможность увидеть фантом. Не передумал?
— Помнишь, я говорил тебе про историю. Когда я узнал, что тут у вас за мистика творится, я целый день собирал историческую информацию про Останкино. Я не быстро говорю, братишка?
— Нормально. Если будешь говорить четче — станет идеально. Та историческая информация полезна?
— Много легенд, неточностей. В одном источнике одно, в другом — другое.
— Коля, а ты веришь в мистику?
— Странно слышать такой вопрос, сидя в Останкине. А ты?
— Пока не знаю. Итак, история тебе не помогла, я прав?
— Не прав, очень не прав. Одна лишь история мне не помогла. Но когда я собрал все, что есть в свободном доступе о современных событиях этого места, получилось вот что… Смотри, — сказал Берроуз, торжественно таща из заднего кармана джинсов помятый листок, исписанный крупным размашистым почерком. — В Останкине жила ведьма. Это было в середине шестнадцатого века. Она умерла, черт ее знает, когда это было. Прошло время, и она стала легендой этих мест. Эксклюзивным привидением. Только в Останкине и только для вас. Легенды говорят, что она появлялась вот в эти годы.
Он развернул бумажку и подвинул ее к Кириллу. Тот был мрачнее тучи, но тщательно это скрывал. Услышав слово ведьма, он сразу же понял, что сбылись его худшие опасения. Экстрасенсы Малаева — реальность. Он сам в этом убедился. Но ведьма, привидение… Ему так сильно хотелось дать канадцу пинка, что он еле сдерживался. Опустив глаза в листок, он увидел даты и неразборчивые пометки на английском. Пробежал по цифрам почти равнодушным взглядом: 1733, 1799, 1812, 1905. Внизу листа стояли дата и месяц, обведенные фломастером: 1993, октябрь. Коля смотрел на собеседника выжидательно, в его глазах отчетливо читалась гордость собой.
— Коля, я вижу три даты, когда в стране была война. Что это означает?
— Нет, братец. Не в стране, а в Останкине. Потому здесь нет 1941 года. В 1812 здесь были части Наполеона. Боев не было, но враг вошел в район. В 1905-м — Кровавое воскресенье, здесь были беспорядки, стрельба. А в 1993-м — ты лучше меня знаешь. Легенды утверждают, что всякий раз, когда на Останкино надвигается дерьмо, она появляется. У старой леди в балахоне с капюшоном очень мрачный характер. Она предсказывает только неприятности. И только если они происходят в Останкине.
— Ник, я тебя не понимаю, прости. Слово «легенда» тебя не смущает? На хрена нам легенды? Мы что, интересуемся фольклором? — раздраженно выпалил Васютин. Злоба и отчаяние подступали к горлу. Он явно видел, что перед ним сидит тридцатилетнее американское дитя, которому нравится история про ведьму. В другой ситуации он бы просто встал и ушел. Но сейчас — он будет его слушать, что бы тот ни плел.
— Спорим на бутылку «Столичной», что ты изменишь свое мнение! — хищно прищурился канадец, протягивая Кириллу руку. Тот сделал вид, что не заметил.
— Объясняю, — немного торжественно сказал Берроуз. — Итак, братишка… 1812, 1905-й — легенды, согласен. Их лишь можно принять во внимание. А вот дальше — наш с тобой шанс. В 1993-м за два дня до переворота старая леди пыталась пройти в телецентр «Останкино». Охрана ее не пустила, и она им сказала что-то вроде: «Здесь пахнет смертью». Внимание! — картинно помахал он руками, будто обращался к человеку, сидящему метров за сто от него. — Свидетели этого случая — четыре человека. Журналист Павел Остроумов писал цикл статей о современных городских легендах Москвы. Одна из них была посвящена Останкину. Несколько изданий ее опубликовали. Кто бы мог подумать, что это чтиво окажется настолько полезным.
— Ты веришь этой статье? — скептически поинтересовался Васютин.
— Статья связывает и интерпретирует различные факты, домыслы, догадки, предположения. И даже приметы и обычаи. Я пользуюсь лишь фактами.
— Твои факты могут оказаться догадками. И даже приметами, — возразил Васютин с еле заметной улыбкой.
Берроуз скроил загадочную рожу, словно копеечный маг из провинциального цирка, и полез в передний карман джинсов. Оттуда он извлек еще один мятый листок и развернул его со значительным видом.
— Слушай, братишка… 1995 год. Убили одного журналиста, который…
— Его звали Влад Листьев. И что? — перебил Васютин канадца.
— Три свидетеля видели старую леди в капюшоне в телецентре 26 февраля, за три дня до убийства. Обратили внимание на странную одежду, подумав, что где-то снимают историческое шоу. Один из них принял ее за ребенка лет двенадцати, такого маленького она была роста. Остроумов поднял все расписания съемок за 26-е число. Никаких костюмированных передач в телецентре в тот день не снимали. Этот Павел даже пообщался с костюмерами. У них вообще нет одежды детских размеров.
— И что? Вариантов масса. Ребенок какого-нибудь выпускающего редактора, закутанный в тряпку, прошел по коридору, воображая себя Робин Гудом.
— Э-э-э, нет… Чтобы попасть от входа в здание в ту часть, где видели кого-то в балахоне, надо миновать несколько коридоров, подняться на пару этажей вверх и пройти еще один коридор. Такая необычная заметная фигура… вызывающе заметная… в будни, в середине дня, когда в телецентре полно народу… И всего три свидетеля! Как его не заметили остальные? Должны быть сотни свидетелей! Кирилл! Некто низкорослый в балахоне с капюшоном в телецентр через проходную не входил и не выходил. И передвигался внутри оживленного здания, практически не попадаясь на глаза людям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});