Читать интересную книгу Источнику не нужно спрашивать пути - Берт Хеллингер

Такое религиозное чувство, религиозное исполнение, по сути своей просто. В такой позиции, в процессе такого свершения все равны. Различия отсутствуют. Это глубоко личное свершение. Среди тех, кто отважился на подобное свершение, кто остановился, возникает глубокая, покойная общность. Такая религия объединяет.

В момент остановки перед границей мы замечаем, сколько сил от нас требует просто хранить молчание и не идти вперед. Это трудно выдержать. Многим стоит больших усилий остановиться. Вместо этого они пытаются перейти границу. Они создают себе образы, ищут обоснования, строят теории о том, что может быть за границей, возможно, получают при этом особый опыт. И все же им не удается наладить связь с тем, что находится по ту сторону, хотя они и называют это религиозным опытом.

Некоторые заходят так далеко, что даже обнародуют свой так называемый религиозный опыт и требуют, чтобы в него поверили другие. Это странно. Я считаю это противным религии.

В процессе психотерапии или вообще в процессе исцеления, в широком смысле, врач, или терапевт, или помощник, или тот член семьи, который сопровождает процесс исцеления, получает такое же представление о границах и тайне, за переделы которых выйти невозможно. Что же придаст силы тому, кто действует (или призван действовать), и тому, кто страдает? Хранить молчание, просто хранить сосредоточенное молчание. Так они познают внутреннее движение, идущее издалека и возникающее в сердце, и собранность. Перед этим необходимо остановиться, что бы это ни было. Даже если там смерть. Вот что я подразумеваю под религиозностью.

Но если я вместо того, чтобы остановиться на границе, там, где она есть, начну что-то делать, предпринимать какие-то лихорадочные попытки, это сродни тому, что происходит, когда подходишь к границе и не в состоянии хранить молчание. Это попытка перейти границу вопреки неспособности и невозможности, попытка, заранее обреченная на провал.

Образы Бога

УЧАСТНИЦА (страдает дыхательной недостаточностью): Моя сестра раньше жила в монастыре. Но с тех пор, как она начала страдать дыхательной недостаточностью, она покинула монастырь. Некоторое время я сопровождала ее на этом пути.

Б. X.: Она была Христовой невестой?

УЧАСТНИЦА: Да.

Б. X.: Возможно, вы, сестры, вместе платите за ее освобождение из монастыря, чтобы Бог с этим примирился. Такое бывает, хотя это и странно.

УЧАСТНИЦА: Да, очень.

Б. X. (обращаясь ко всей группе): Нужно считаться с тем, что у Бога есть земные невесты, иначе он был бы совсем один там, на небе. Что ему остается делать?

Мы смеемся над этим, но это правда. Это внутренние образы. Если бедная невеста бросает своего жениха, она и вправду думает, что причинила ему зло. Это восхваление Бога. Такие представления о Боге ужасны. Невероятно, что иногда происходит в людских головах. Это же в принципе сплошные дети. Эти Христовы невесты (или Божьи невесты) — как дети малые. Удивительно. Это просто небесный инцест какой-то. Я выражаюсь несколько фривольно, чтобы разоблачить некоторые абсурдные представления, которые некоторыми людьми правят на протяжении всей их жизни.

Критика церкви

Крупные организации и движения, такие, как церковь или христианство, можно рассматривать с критической точки зрения, если захотеть. Это масштабные исторические движения, в рамках которых во имя большего совершаются как хорошие, так и плохие дела. Но, думаю, критиковать их, превозносясь над ними, не годится. Ведь тот, кто критикует, черпает силу именно из того, что он критикует. Бросая упреки, он в своей критике живет за счет церкви и христианства.

Высшее благо

УЧАСТНИЦА: Если для души жизнь и здоровье не есть высшая ценность, то, может быть, это любовь?

Б. X.: Для ребенка это любовь, но ребенок подразумевает под этим: «Я хочу принадлежать вам, чего бы мне это ни стоило, даже если это будет стоить мне жизни». Это детская любовь. Такая любовь слепа, поскольку она основана на представлении, что ребенок способен помочь своим родителям, если им плохо. Поэтому дети не боятся смерти, не боятся страдания и вины, принимая на себя что-то, что принадлежит родителям. Сила детской любви невероятна. Это любовь, которая приводит к болезни, потому что она слепа.

Задачей терапии в этой связи будет выявление детской любви. Тогда ребенок не сможет уже любить так слепо, потому что видит, что мать, страдания которой он принимает на себя, не желает этого, ведь она тоже любит свое дитя. Ребенок будет вынужден отказаться от тех представлений, которые он связывал с любовью.

Это приводит к душевному очищению и просветлению. Тогда ребенок воспринимает свое здоровье и свою жизнь как отказ от власти, испытанной вины и своего необоснованного величия. Поэтому и переход из состояния слепой любви в состояние зрячей любви подобен духовному свершению. Такое свершение требует от ребенка многого. И счастье требует от него много большего, чем уход, громкие рыдания и страдание.

УЧАСТНИЦА: А что является высшей ценностью для взрослого?

Б. Х.: Нет высшей ценности. В гармонии не существует ничего высшего, внутри нее нет места для каких-либо различий. Гармония сама по себе есть нечто большое и великое. Ничего высшего не существует. Все едино. Ты замечаешь, что происходит в душе, если ты соглашаешься с тем, что все едино?

УЧАСТНИЦ:. Она становится много шире.

Движения души

Наша работа и то, что выявляется в процессе работы, содержат в себе нечто духовное и религиозное, не важно, что понимать по этим. Я иногда думаю о том, в какой степени последствия моей работы и того, что в процессе этой работы выявляется, отражаются на религиозной позиции. Это побуждает нас признать землю, признать, что мы во всех смыслах вплетены в нечто земное, что движет нами и что нам постичь не дано. Мне представляется, что многие религии направлены на то, чтобы не позволять нам смотреть в глаза реальности.

Только глядя в глаза реальности, мы способны на глубокое смирение, с тем, что стоит за всем этим, объединяет нас, создает доверие и делает в итоге возможным то, что, в сущности, имеет смысл. Меня глубоко впечатляет тот факт, что в процессе семейных расстановок иногда происходит нечто, что само приводит к решению, которое не подвластно никакому человеческому планированию. Эта сила исходит от любви и служит примирению. Приведу пример.

В одном из моих курсов участвовал мужчина, который рассказал, что его жена после автомобильной аварии уже многие годы находится в коме. Будучи в коме, она родила ребенка, дочь. Он попросил меня расставить эту ситуацию. Я расставил заместительниц жены и дочери, заместителя бывшего друга жены и заместителя его самого. Дочь стояла напротив жены, бывший друг поодаль от них, а муж несколько в стороне. Я не вмешивался. Я сел, и процесс стал развиваться сам по себе. Я предоставил каждого из них движению его души и движениям Большой Души.

Сначала бывший друг матери стал медленно приближаться к ней, проявляя глубокую любовь. Он встал за ней, а она упала назад, закрыв при этом глаза. Дочь медленно двигалась к матери. Заместитель мужа, отца ребенка, сначала не проявлял никаких чувств. Я отодвинул его немного назад, чтобы он не мешал разыгравшейся сцене. Дочь подошла к матери, обняла ее, а друг матери обнял сзади обеих.

Затем заместитель мужа подошел сзади к жене и дочери и обнял их, а друг матери медленно отошел назад. Я не испытывал ничего более прекрасного и глубокого, чем такая привязанность, такая любовь, такое единение. Напомню, все происходило само собой.

Существует такая сила, земная сила, которая глубоко воздействует на любовь и на признание каждого. Она воспринимает каждого как равноценного и равноуважаемого, всякий в равной степени важен для нее. Именно она приводит к подобному решению. Для меня это и есть действие души. Насколько она велика? Этого я не знаю. Насколько она богата? Это мне неизвестно. Но это не есть божественное. Это нечто земное. Одновременно в ней действует сила, которая ужасна. Все в одно и то же время. Сила, которая страшна и творит зло. Но кажется, что и она, если дать ей подействовать, приводит к такому единению, которое соединяет разобщенное.

Процесс не мог бы протекать с такой глубиной, если бы мы вмешались в него со своими религиозными представлениями, которые известны нам из христианства разных конфессий и других религий. Все иное, что мы привыкли считать религиозным, разрушило бы религиозное, каким мы его здесь видели.

И еще кое-что необходимо учитывать. Собственно тайна остается недоступной нам навсегда. Нельзя рассматривать это как религиозное движение. Но, уважая это, такое, как есть, уважаешь то, что стоит за ним.