время.
Я заостряю на этом внимание, потому что это похоже на фразу, которая хранилась в сейфе внутри меня, и совершенно неожиданно она попыталась вырваться наружу. Эти три слова, которые я никогда не складывал в таком конкретном последовательном порядке. Не то чтобы я когда-либо говорил: «ты любить меня» или «любить я тебя». Это было бы странно.
– Связь кажется напряженной, – комментирую я. – Будто двое становятся одним целым и всем делятся… Ты не можешь лгать, изменять или скрывать что-либо когда-либо.
– Связь не мешает вампиру изменять, хотя это влечет за собой тяжелые и болезненные последствия. Например, часто я не раскрываю своей половинке всей правды. Тем не менее, он самое интуитивное существо, которое я когда-либо встречал, поэтому мои попытки обмануть скорее его забавляют, чем нет.
Это заставляет меня рассмеяться. Харука определенно положил телефон под раковину в ванной.
– Почему вы спрашиваете? – Харука многозначительно смотрит на меня. Я не уверен, стоит ли мне рассказывать, что глаза Джуна засветились в моем присутствии (это было так великолепно, что иногда я лежу в постели и прокручиваю в памяти этот момент). Джун выглядел взволнованным. Я уверен, что он не хотел бы, чтобы я трепался об этом. Как только я собираюсь уклониться от вопроса Харуки, меня одолевает еще один зевок, и я подношу ладонь ко рту, чтобы прикрыть его. Господи.
– Не хотите отдохнуть в гостевой комнате перед обедом? – Предлагает Харука. – Вы выглядите изможденным.
Я киваю. Странно дремать в доме Харуки, но если я собираюсь это сделать, то лучше лечь в нормальную постель, чем вырубиться посреди его кабинета, надо же иметь хоть какое-то достоинство. Что, черт возьми, со мной не так?
– Спасибо, Харука, я признателен. Не знаю, почему я сегодня так устал. Прошу прощения.
– Не нужно извиняться. – Харука безмятежно улыбается, вставая. – Химия вашего тела кардинально меняется. Возможно, процесс идет?
Я тоже встаю, как раз в тот момент, когда на меня накатывает очередной зевок.
– Не уверен. Я чувствую себя прекрасно, если не считать того, что меня медленно затягивает в хлопковое море.
Харука ведет меня в уютную гостевую комнату, расположенную рядом с садом на заднем дворе их дома. Там растет гигантский раскидистый темно-бордовый клен, окруженный прудом с карпами и зеленой травой, несмотря на конец сезона. Там чудесно и спокойно – идеальное место, чтобы вздремнуть, поэтому я оставляю дверь приоткрытой, чтобы впустить прохладный воздух.
Я ложусь в мягкую постель, меня вдруг переполняет густое, ватное ощущение. Мое тело кажется тяжелым, а разум уносится куда-то далеко, как будто мое сознание ускользает слишком глубоко, и я теряю себя из виду. Меня это пугает, я хочу как-то побороть это.
Но в конце концов у меня не получается. Я мысленно брыкаюсь и кричу, но оно тянет меня вниз, заставляет меня подчиниться.
Глава 34
Джуничи
Сейчас начало второго, в перерыве между клиентами звонит мой телефон. Смотрю на экран – Харука. Уже второй раз в этом году. Удивительно.
– Привет.
– Привет, Джун.
– Что случилось? – Я почти добавляю, как странно, что он пользуется телефоном, но пускай лучше переходит к делу.
– Я думаю, что у Джэ переход. Пора.
Я замираю посреди своей студии, в груди паника. Такое чувство, будто моя супруга вот-вот родит. Готовы ли мы? Где сумка? Нужно ли вызвать врача?
– С чего ты взял?
– Он был неподвижен последние два с половиной часа. Выглядел усталым, поэтому я подумал, что, возможно, ему нужно поспать, что само по себе странно и не похоже на него, учитывая время суток. Сейчас он бешено ворочается в гостевой спальне. Дрожь и потливость. Ты должен прийти сюда, если можешь.
Черт. Это происходит. Боже. Я смотрю на часы.
– Хорошо, я буду через пятнадцать минут. Мне нужно отменить встречи с клиентами. Он тебе отвечает?
– Да. Но он явно недоволен, как будто борется с тем, что с ним происходит.
– Ладно, я скоро буду.
Мы заканчиваем разговор, и я сразу же набираю своего клиента, встреча с которым назначена на два часа. После этого мне нужно сделать еще четыре звонка. Обычно я тщательно убираю свою мастерскую и рабочий стол перед уходом, но сегодня я пропускаю свою рутину, выключаю свет и запираю за собой дверь.
Когда я прибываю в поместье Курашики, там находится только Харука с Сидни, который нервно слоняется по дому. Нино в Киото, а Асао уехал по делам.
– Скажи ему, чтобы он перестал сопротивляться, – говорит Харука, ведя меня через наружный проход к гостевой комнате, где находится Джэ. – Он сопротивляется, и это усложняет процесс.
– Откуда ты все это знаешь? – Спрашиваю я. – Ты не мог прочитать об этом. Ты сказал, что такого раньше никогда не случалось.
– Верно. Однако то, что я знаю, в сочетании с простой наблюдательностью, позволяет мне делать обоснованные предположения. Он сопротивляется, потому что боится, что вполне объяснимо. Но ему нужно расслабиться и подчиниться процессу.
Когда я вхожу в комнату Джэ, я вижу, что именно Харука имеет в виду. Он лежит на кровати, но его лицо искажено, грудь вздымается и опускается, а по вискам бегут капельки пота. Комната залита холодным послеполуденным светом, когда я прохожу вперед. Оглянувшись, я вижу Харуку, прислонившегося плечом к дверному косяку, его руки в карманах темных брюк, он наблюдает за происходящим.
Я сажусь на край кровати и беру руку Джэ в свою.
– Привет. – Его каштановые глаза широко распахиваются в панике. Неистовые и безумные, как при сильной лихорадке. Он переводит взгляд на меня, и хрипит:
– Джун… со мной что-то происходит, и я… не могу ни думать, ни двигаться!
Я придвигаюсь ближе.
– Тебе нужно постараться расслабиться. Не борись с этим.
Он трясет головой на подушке, его взгляд дикий.
– Нет… Мне… мне кажется, я умираю. Я не хочу умирать!
Глубокий голос Харуки доносится из дверного проема:
– Я думаю, в некотором смысле, он действительно умирает. – Я поворачиваюсь к нему и хмурюсь. Не помогает.
Я наклоняюсь над телом Джэ и прижимаюсь к его лицу, так что наши носы соприкасаются, потому что знаю, что ему это нравится, и это успокаивает его.
– Солнышко, тебе нужно дать своему телу отдохнуть и позволить ему сделать то, что нужно. Если оно хочет спать, пусть спит.
Я чувствую, как его дыхание замедляется, тело становится немного менее напряженным. Он выдыхает, расслабляясь. Когда я поднимаю голову, его взгляд мягкий, но мечущийся, под глазами темные мешки. Его волосы спутаны от пота, но поведение стало менее безумным. Он шепчет ломким и сухим голосом:
– Я чувствую себя таким тяжелым. Уставшим…
– Я знаю.
– Не… По-пожалуйста, не оставляй меня.
– Не оставлю, – говорю я, улыбаясь. – Я здесь. – На душе становится так тепло, что мои глаза грозятся загореться и снова предать меня, но я вдыхаю и выдыхаю, чтобы подавить нахлынувшие эмоции. – Когда ты проснешься новеньким блестящим представителем первого поколения, давай поговорим о нашей совместной жизни. – Это