Читать интересную книгу Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

Та хотела что-то еще сказать, но тут из дверей зала вышла Налия. Увидев рядом с мужем странную незнакомку с перекошенным лицом, она спросила:

— Айвар, что тут случилось? Тебя, между прочим, ждут!

— Ничего, милая, все в порядке, — ответил он по-русски, желая, чтобы Рита его поняла. — Просто эта дама немного перебрала и стала мне делать недвусмысленные намеки. Вот и пришлось немного ее успокоить.

При виде молодой красавицы, одетой по лучшей европейской моде, Рита вначале растерялась, но затем решила не сдаваться:

— Ах бедный мальчик! Пожалуйся уж сразу, что тебя почти привязали и изнасиловали!

Налия резко ее оборвала также на русском:

— Послушайте, неуважаемая, мой муж не желает продолжать с вами разговор. А так как он слишком деликатен, чтобы просто выкинуть вас из дверей, то я могу сделать это сама. И поскольку мы с вами обе женщины, меня никто не осудит. Я доступно объясняю?

Рита стушевалась и, бросив напоследок яростный взгляд в сторону супругов, взяла свой клатч и вышла из ресторана.

— Почему ты такой взволнованный? — спросила Налия. — Что она тебе сказала?

— Ну что мне могут сказать подобные дамочки? — вздохнул Айвар. — Обиделась, что возбудил и не дал! Не обращай внимания, милая, у нас с тобой есть дела поинтереснее.

— Тут ты прав, — тепло сказала Налия и взяла его под руку. — Забудь! Идем, там сейчас подадут твой любимый десерт.

Дурное настроение у Айвара понемногу рассеивалось, но в глубине души что-то скребло, разумеется, не из-за напоминания о Нерине и не из-за того, что Рита так назойливо набивалась ему в любовницы. Да, она вела себя в точности как полагается пустоголовой и беспринципной жене богатого человека, и славно, что сейчас в России этот образ все больше выходит из моды. Но все-таки было в ее словах что-то тревожное и нехорошее.

12.Поиск человечности

Айвар, несмотря на колебания, поддержал идею Налии о создании медиаплатформы с целью донести до образованного общества мысль о мужской ответственности за семью. У него было только одно условие: что тезисы он будет писать сам, благо опыта у него имелось достаточно. Те ужасы, которых он насмотрелся и наслушался от соседок, врачей, учителей, богомолок, проституток и других простых женщин в Эфиопии, действительно было необходимо предать огласке. Кроме того, Айвар узнал нечто важное и в России.

— Оказывается, в благополучных европейских странах тоже есть люди, поддерживающие варварские обычаи в отношении женщин и детей, — высказался он в первом выступлении. — Это свидетельствует не только о невежестве, которое не всегда зависит от цвета кожи и условий проживания, но и о лжи чудовищных масштабов. Человек, на полном серьезе оправдывающий отрезание клитора и зашивание промежности до первой брачной ночи, раз оно не мешает женщине обслуживать мужа и рожать, — это больной человек, отвратительный муж и никудышный отец, даже если он свято уверен в обратном. Поскольку на Западе люди выбирают супругов добровольно, я бы очень хотел пожелать местным женщинам: никогда не связывайте жизнь с мужчиной, от которого услышите подобные слова. У него есть свои идеалы, в которые он верит, но пусть он за это и расплатится одиночеством в старости. Что же я хочу сказать нашим женщинам — во-первых, любите и жалейте своих дочерей, избавьте их от того кошмара, который, возможно, вам самим пришлось пережить. Дети не виноваты, не надо отыгрываться на них только потому, что они слабы, беззащитны и зависимы. Во-вторых, не верьте тем, кто считает, что любящих и заботливых мужчин не существует в природе, что их миссия только воевать, охотиться и оплодотворять. Я занимаюсь совсем другими вещами, и тем не менее я существую и я мужчина. И я верю, что со временем нас таких будет все больше.

Услышав эту речь, Налия была так взволнована, что ее губы дрожали, а глаза подозрительно блестели. Конечно, все, что сказал муж, не было для нее открытием: она знала и ненавидела этот чудовищный обычай и приложила руку к спасению многих девочек, которые после обрезания находились на грани жизни и смерти от сепсиса. Другие умирали быстро, от потери крови или болевого шока. Но и выжившим уже никто не мог вернуть человеческое счастье и достоинство. Налия знала, что свою речь он посвятил бабушке, погибшей от паразитарной инфекции, роженице, которая умерла на его глазах, ее собственной сестре, которую она никогда не видела, и другим женщинам, которым не посчастливилось родиться в обществе, где еще следовали первобытным нормам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так Айвар стал раз в неделю вести колонку в одном из независимых местных изданий и записываться для радиоэфира. Он заметил, что грамотной публике было особенно интересно, как с такими животрепещущими вопросами обстоит за рубежом, и с удовольствием делился воспоминаниями о России. И как-то раз у него возникла неожиданная и дерзкая мысль, которая затем показалась весьма дельной.

Перебрав свои старые контакты, он нашел телефонный номер, по которому почти никогда не звонил, — владелица дала его Айвару только на крайний случай и также взяла его номер, чтобы в экстренной необходимости обратиться к нему за помощью в Аддис-Абебе. Конечно, был риск, что его не захотят слушать, но других координат не сохранилось, а в социальных сетях она перестала появляться.

Набравшись уверенности, он позвонил, и когда женщина отозвалась, чуть помедлил и сказал:

— Здравствуй, Лара. Это Айвар, мы с тобой когда-то виделись в Эфиопии. Ты помнишь?

После недолгой тишины Лара отозвалась вполне спокойно:

— Привет! Конечно, я тебя помню. А что за неожиданный интерес? У парней редко бывает необходимость искать общения с бывшими близкими знакомыми.

Ответ мог показаться сухим и неприветливым, однако Айвар слишком хорошо знал обманчиво холодную Лару и сразу понял из ее слов, что к беседе она вполне расположена. Вкратце и деликатно он объяснил ей, что хотел бы поговорить в рамках своего проекта, посвященного женским проблемам в Африке и других странах.

— Так ты теперь в здравоохранении служишь? — спросила Лара. — Знаешь, а я так и думала, что ты все-таки к этому придешь. Ну как у вас там, чем сейчас Эфиопия дышит?

— Да вообще-то славно, — охотно ответил Айвар. — И аптек стало больше за несколько лет, и стационаров, и жизненно важные препараты теперь проще регистрировать — нормальный инсулин, сыворотки от бешенства и энцефалита, вакцины против вируса папилломы. Да и с дефицитом физраствора, и с противогистаминными и противодиарейными лекарствами — ты же понимаешь, что в Африке это актуально, — стало полегче, как и с источниками нормальной воды. Но я-то занимаюсь немного другими делами, не управленческими...

— Я знаю, кто ты, не объясняй, — отозвалась Лара, и ему показалось, что она улыбнулась. — Но со мной ты ведь хотел поговорить о сексе, да? Я это сейчас сказала как врач, а не как твоя бывшая клиентка.

— Ну да, ты угадала, но не то чтобы просто о сексе, а о некоторых психологических стереотипах в женской сексуальности, которые очень ухудшают качество жизни. Я ни на что не намекаю, наоборот надеюсь, что у тебя все хорошо, но ведь по каким-то причинам ты ко мне пришла? И вряд ли потому, что просто хотелось попробовать с черным: таких я сразу отличал.

Лара сделала паузу и произнесла:

— Хорошо, я тебе отвечу, хотя предупреждаю, что на супер-мега-открытие это не потянет. Только давай созвонимся по видеосвязи, ладно? Хочу на тебя взглянуть, раз уж такое дело.

— Да, конечно! И прости, пожалуйста...

— За что? — удивленно спросила Лара. — Айвар, я своего прошлого не стыжусь, так что звони когда захочешь.

Но Айвар лишь грустно улыбнулся, хотя женщина еще не могла его видеть, — в памяти всплыли слова, которые он когда-то сказал Нерине: «Никто в меня по-настоящему не верил, в лучшем случае думали: какой прикольный парень, даром что негр».

Вскоре он увидел Лару на экране — все такую же красивую, темноволосую, безупречно сдержанную и уязвимую исключительно в определенных ею самой пределах. Позади нее был ухоженный, но не особо примечательный домашний интерьер, по которому сложно было сказать что-то о жильцах. Лара улыбнулась и помахала ему рукой.