Выглядит папа не очень довольным.
— Можно ДОСААФ рассмотреть, — пожимаю я плечами. — Просто скажи, что тебе нравится, а мы с Беллой Наумовной подумаем на эту тему.
В целом, надо отметить, идея перебраться в тёплый и солнечный Геленджик находит горячий отклик в сердцах моих родителей и дяди Гены. И даже Лариса Дружкина на мой вопрос, готова ли она сменить сибирские морозы на пенный прибой самого чёрного моря, отвечает утвердительно.
— Ну конечно, — говорит она, — это же совершенно другое дело! Море, фрукты и просто райская жизнь.
Маму Белла обещает взять в трест ресторанов или куда-нибудь ещё. На хорошее место с интересной работой. В общем, у всех горят глаза и разговоры крутятся только вокруг переезда. Мама иногда спрашивает об источниках доходов, позволяющих настолько полно наслаждаться жизнью, но остальных участников праздника этот вопрос волнует не слишком сильно.
На следующий день мы улетаем. Мы с Наташкой летим в Москву, а наши родители — дальше. Из аэропорта мы едем к Мартику. Всё рассчитано с исключительной точностью, ведь сегодня вечером он уезжает.
Нотариус Бургасова оформила всё в лучшем виде и теперь эта квартира моя. Мартик не находит себе места от волнения, постоянно проверяет вещи, пересчитывает багажные места и откровенно томится.
Руфочка с надутыми губками исподлобья зыркает на Наташку, кажется, не в силах понять, что такого я в ней нашёл. Роза водит новую хозяйку, обалдевшую от размеров жилища, по оставляемой территории и со слезами на глазах рассказывает и показывает всё, что может пригодиться.
— Так! — рубит воздух Мартик. — Егор, пойдём со мной, не могу дома сидеть, сердце выскакивает.
— Куда?
— Неправильный вопрос! Нельзя так спрашивать. Но я, конечно, отвечу. В гастроном. Ты хороший человек и всё, что я говорил тебе раньше, чистая правда — и про письма, и про вызов, и всё остальное тоже. А сейчас я подарю тебе самое дорогое, что было у этой семьи. Я отдам тебе своего мясника!
— Зачем мне мясник? — недоумеваю я.
— Ты что! — поднимает руки Мартик. — Мясники люди нужные и уважаемые, и любой приличный москвич должен иметь такое знакомство, иначе он пропащий человек. Ты только не пугайся. Сейчас зайдём в разрубочную. Там всё выглядит просто ужасно — обитые оцинкованным металлом стены, холодильники, здоровенная деревянная колода… Там даже крысы иногда бегают.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Слушай сюда. Вырезку он тебе не даст, её забирает директор, но для своих он обычно отрубает хороший кусок задней ноги. Это будет стоить два с половиной шекеля за кило.
— Шекеля?
— Да-да, — расплывается Мартик в улыбке, — шучу. Рубля, конечно. Дороже, чем в магазине, но дешевле, чем на рынке. Вникаешь?
Я вникаю.
Место, куда он приводит нас с Аликом, полностью соответствует описанию, правда крыс увидеть не удаётся, но ещё когда-нибудь увижу, наверное. Мартик разговаривает с надменным и практически не глядящим в нашу сторону мясником с униженным подобострастием, и тот наконец соглашается отоваривать меня вместо убывающего художника Цеткина.
В порядке освящения нашего вновь созданного союза я покупаю два кило свежей говядины. Мартик счастлив, а я даже рад, тем более, еды дома практически нет. Я ещё беру кое-что в магазине, так что вечер обещает не быть голодным.
Приезжает Сергей Сергеевич и мы провожаем рыдающую семью Мартика, а вечером закатываем пирушку с говяжьим гуляшом и грузинским вином, подаренным покидающим родину художником в количестве шести бутылок. Мясо мы тушим с добавлением этого же вина, почти по-бургундски. Получается вкусно.
В первую же ночь мы с Наташкой проверяем толстые стены на звукопроницаемость и устанавливаем свои правила проживания, которые кому-то могли бы показаться чересчур фривольными и даже вызывающими. Что поделать, теперь здесь будет звучать совсем другая музыка.
Несколько последующих дней проходят в решении мелких и не очень мелких проблем, таких как завершение перевода Наташки из новосибирского универа в московский на заочное отделение. Это получается благодаря помощи Скударнова, обладающего широкими связями.
Кроме этого, мне удаётся уговорить Чурбанова организовать в нашем доме пункт охраны правопорядка и посадить двух милиционеров. Помимо них, помещением будут пользоваться и мои бойцы.
Лёха и Алик по вечерам уезжают на базу, а утром появляются здесь. Ну, а в их отсутствие я могу пользоваться помощью своих дежурных. Но ментами — нет, они типа для всего дома.
Я приобретаю «шестёрку» для Наташки. Скачков выделяет для неё персонального водителя и охранника Диму Пономарёва, некрасивого, но доброго и душевного кряжистого дядьку, не слишком высокого, зато невероятно сильного.
Несколько дней подряд я навещаю в больнице Пашку Круглова и Рекс, активно идущих на поправку. А ещё встречаю Игорька Зырянова, прибывшего из Ташкента. Он, конечно, ещё до конца не восстановился, но выглядит хорошо. Игорь соглашается возглавить отделение ВМПО «Факел» в Геленджике. Возможно, Сочи тоже отдадим под его начало, но пока не знаю, посмотрим, как всё будет получаться…
В общем, дел приходится делать немало, а ещё надо и на работе появляться. Новицкая мной недовольна, но у меня пока нет решения этой проблемы, а дальше видно будет.
И Кухарчук меня пару раз дёргает на получение задания.
И вот, когда все срочные дела оказываются переделанными, мне звонит Лимончик. Спасибо, хоть не в самый цейтнот…
— Давай, сегодня в восемь вечера, — говорит он недовольным голосом, — подгребай в «Узбекистан», в тот же кабинет, где были. Это по делу немки, понял? Побазарить надо.
Ну, что делать, надо значит надо. В начале девятого мы с ребятами приезжаем к ресторану. Я, Лёха, Алик и ещё один парень из ментовской сторожки. Группа поддержки мчится из Дьяково. Мы идём прямиком в уже привычный мне салон. Тех, кто заходит в кабинет, шмонают люди Назара.
Заходим. Вернее, захожу. Парни остаются в холле. В салоне находится только Лимончик.
— Ну что, — хмуро говорит он. — Вот ты и пригодился. Ты понял?
— Понял, — пожимаю я плечами. — Как не понять…
— Молодец, — с вызовом продолжает он. — Ты вот что скажи, ты обдумал, что я тебе говорил?
— О чём? — чуть наклоняю я голову вбок.
— О чём? — переспрашивает он. — Забыл что ли? Ферику с Цветом в ближайшие дни кранты придут. Сход будет. Так что ты, хочешь или нет, переходишь ко мне. Под меня ляжешь, ты скумекал?
Ох ты, деловой какой. Ты смотри, чтобы тебе самому кранты не пришли.
— И вот ещё что, — продолжает он. — Я хочу, чтобы ты купил искорку, про которую я тебе говорил.
Назар достаёт из кармана коробочку и протягивает мне. Я бережно открываю и вижу перед собой Лилию. Да-да, ту самую, подлинную, наделавшую столько шума и ставшую объектом вожделения стольких людей.
— Тридцать штук гринов, не забыл? — щерится Назар. — Посмотрел? Давай обратно.
Он протягивает руку и вырывает у меня брошь…
— Вещь красивая, — киваю я, — но оценивать подлинность должен эксперт.
— Чего? Какой, нахрен эксперт⁈
— Ну, а как ты думал? Скажет мнение по цене и всё такое.
— Срать мне на его мнение, — качает головой Лимончик. — Так что готовься, на этой неделе всё сделаем, а там и сходняк наш пройдёт. И тогда у нас с тобой новая жизнь начнётся, да? Но для этого ты должен сказать кое-что на сходняке.
— Против Ферика и Цвета? — хмурюсь я. — Нет.
— Нет? — удивлённо переспрашивает он.
— Нет.
— Ты чё, решил моё терпение проверить? — качает головой Назар. — Соскочить хочешь? Не выйдет.
— То есть? Как соскочить? Я тебе не обещал ничего. По брюликам обещал, ну так и не отказываюсь.
— Ах ты сука! — взвивается Назар и в руке его появляется пистолет.
Практически, как по волшебству.
— От слова отказываться⁈ Я тебе сейчас память освежу!
25. Кто кого
— Деда, ты успокойся, — качаю я головой. — Совсем что ли с катушек слетел?