Читать интересную книгу Мне бы в небо (СИ) - Митрофанов Даниил

Не знаю отчего, но Гриша оказался очень довольным нашим решением поговорить с подполковником. Неужели очередная проверка? Только оставался вопрос, проверка чего именно? Хотели посмотреть, рискнём мы высказать своё недовольство? И для чего? Надеюсь, что узнаем это совсем скоро.

Малютин пришёл за нами буквально через пару минут.

— Владимир Алексеевич ждёт вас в штабе. Повезло, что у него выпало немного свободного времени. Втроём пойдёте? Ну, тогда вперёд.

Возле штаба стояла вооружённая охрана, но на нас не обратили никакого внимания. Гриша подвёл нас к двери под номером восемь и постучался.

— Входите.

Владимир Алексеевич сидел за массивным столом и просматривал какие-то документы.

— Фомин, никак тебя выбрали представителем? А я немного сомневался в твоих лидерских качествах. В такие моменты приятно осознавать, что ошибся. Я всерьёз думал, что Рябов никому не уступит своё место.

Дима после этих слов сразу нахмурился и опустил взгляд. Ему было стыдно. Да и мне, глядя на него, стало как-то не по себе. Вот таким образом всего парой предложений подполковник умудрился похвалить меня и поругать Диму. Снова начались психологические игры? Нужно быть очень осторожными в разговоре с Моховым.

— Давай, вещай. Чего вы там все удумали. И листок свой давай сюда, — протянул руку подполковник. — Гляди, все сорок фамилий. Молодцы смогли объединиться перед лицом общей угрозы, — усмехнулся Владимир Алексеевич. — Это действительно очень важный шаг. Хвалю. Ну чего замерли? Присаживайтесь и давайте, что у вас там. Долго возиться с вами я не могу. Не представляете, сколько времени отнимает вся бумажная волокита, которой нет ни конца, ни края.

Речь у нас была заготовлена заранее, поэтому ничего выдумывать на ходу мне не пришлось. Хоть я и не был согласен со всем, что говорил, но это был оптимальный вариант, с какой стороны ни посмотри.

Владимир Алексеевич внимательно слушал нас, делая для себя какие-то пометки. Тем же самым занимался и Гриша, оставшийся стоять перед закрытой дверью, словно охранник. Охранник, который оценивал наши действия.

Выслушав нас, Владимир Алексеевич ненадолго задумался. Затем он достал из своего стола небольшую папку и покопавшись в ней, выудил три листа. Он разложил эти листы перед собой таким образом, чтобы нам не было видно, что на них написано.

— В этих документах необходимо просто проставить фамилию. Человек, чья фамилия будет здесь указана, станет курсантом моей академии. Я прямо сейчас могу вписать сюда ваши фамилии, но взамен вы должны будете убедить доверившихся вам людей, что все испытания, подобранные нашими лучшими специалистами — необходимы. И кандидаты в курсанты должны пройти их до конца. Никаких проблем с другими силовыми ведомствами я не боюсь. Просто не хочу тратить время, на эти пустые разбирательства, которые станут боком только решившему пожаловаться кандидату. Ни в коем случае я не хочу никого пугать. С моей стороны никаких репрессий и преследований не будет. А вот со стороны ведомства, куда вы решите пожаловаться, вполне могут быть. Всё же все люди разные и неизвестно, как отреагирует тот или иной человек, когда получит по шапке от руководства. Поэтому мне хотелось бы избежать подобного.

В свою очередь, я могу гарантировать, что больше не будет никаких стрессовых проверок в экстремальных условиях. Все вы уже доказали свою пригодность и умение здраво мыслить даже в критических ситуациях. Дальнейшие тесты будут касаться исключительно ваших физических возможностей.

— А как же особые тесты, которые уже прошли некоторые кандидаты? — спросил я и увидел улыбку на лице Мохова.

Глава 28

— Как вы думаете, что представляют собой особые тесты? — вопросом на вопрос ответил, продолжающий улыбаться Влалимир Алексеевич.

Смотрел он исключительно на меня. Да и Дима с Валерой ничего не знали об этих тестах. Я никому не рассказывал о разговоре с Андреем. А сами они с ним практически не общались. Максимум здоровались. Похоже, что подполковник это прекрасно знал и именно поэтому вопрос предназначался исключительно мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Понятия не имею, но состояние, в котором пребывали ребята, после их прохождения мне очень не понравилось.

Услышав это, Мохов и вовсе рассмеялся, отчего Валера дёрнулся и едва не вскочил с места. Но его удержал Рябов, положив руку на плечо.

— Прошу прощения. Репин не стоит так пугаться. Просто слова твоего товарища рассмешили старика. А ты даже не представляешь, как в последнее время мне редко выдаётся посмеяться. А как известно — смех продлевает жизнь. А на твой вопрос Сергей я сейчас не могу ответить. Подожди, не перебивай меня, выслушай до конца, — увидев, что я собираюсь что-то сказать, остановил меня подполковник. — Во-первых, вы ещё сами ничего не ответили на моё предложение. А во-вторых, многое будет зависеть от того, решитесь вы сейчас вписать свои имена в эти документы или нет. Учтите, что это решение каждый из вас должен принять самостоятельно, не советуясь с кем-либо. Можете считать, что это ещё один, совсем крохотный тест. Думаю, что пары минут на размышления вам вполне хватит, а я за это время успею просмотреть ещё несколько рапортов. Работы навалилось столько, хоть целыми сутками сиди в кабинете.

Сказав это, Владимир Алексеевич взял очередную папку и раскрыв её, принялся читать.

И это он называет совсем крохотным тестом? По мне, так принятие подобного решения было гораздо труднее всего, с чем нам приходилось сталкиваться до этого. Ведь, по сути, нас сейчас самым натуральным образом вербуют. Покупают нас. Взамен на возможность вписать своё имя в документ о зачислении в академию, мы должны убедить, доверившихся нам парней, в том, что нет ничего страшного в наших испытаниях. В том, что нам не стоит заниматься ерундой и идти жаловаться в милицию, КГБ и другие органы, способные разобраться в этой проблеме.

По сути, нам сейчас предлагалось просто предать людей, с которыми нам предстоит учиться. А я начинать своё обучение с подобного поступка точно не хотел. К тому же раз мы согласились один раз, то обязательно согласимся и второй, и третий и так далее. В будущем нас наверняка будут пытаться использовать в подобном ключе снова и снова.

Пока я размышлял, Рябов уже начал говорить. Он единственный из нас служил в армии, провёл это время в коллективе подобному нашему и прекрасно понимал, что ему предлагает Мохов.

— Я отказываюсь от вашего предложения.

— Принято, — сказал Владимир Алексеевич, даже не подняв взгляда на Диму и не потребовав от него объяснений. Продолжая читать очередной рапорт, он вытащил один из листов, предназначавшихся нам, и убрал его обратно в папку.

Я также не видел, над чем можно ещё думать и тоже отказался. На этот раз Мохов оторвался от документов, и убрав папку с рапортами в сторону, с интересом уставился на меня.

— Ты уверен? Это отличная возможность. Вполне возможно, что подобного предложения с моей стороны больше никогда не последует.

— Я абсолютно уверен в своём решении. Оно взвешенное и обдуманное. Ребята доверились мне, и я просто не имею права, поступать подобным образом. А на ваш курс я буду отбираться на общих основаниях. У всех нас должны быть равные условия.

К тому же мне уже неоднократно говорили, что положительное решение по моей кандидатуре уже принято. Но говорить этого сейчас я не стал.

— Ну, что же молодец. Твоё решение мне понятно. На общих основаниях, так на общих основаниях.

Второй лист отправился в папку и теперь перед Владимиром Алексеевичем остался последний. Валера сидел и не отрываясь смотрел в одну точку, где-то над головой подполковника. Даже не знаю, слышал ли он нас вообще, но просидел так он ещё минут пять. Хотя две минуты отведённые нам на раздумья уже давно вышли, никто не торопил его.

— Я хочу вписать своё имя в этот документ. Но у меня имеется несколько дополнительных условий. — наконец, произнёс Валера и его слова очень удивили нас всех.