Сатин справедливо писал о поэте: «Бахтурин, без сомнения, имел талант… но недостаток образования, пустая жизнь и нужда в деньгах погубили его. Стих его был гладок и звучен, фантазии у него было более, чем у Соколовского; но он не умел управлять ею»[150].
Неустроенность, беспорядочная жизнь, пьянство в конце концов совершенно расстроили здоровье поэта. Он умер 32-х лет от роду. Известие о его кончине, последовавшей 19 января 1841 года, напечатал журнал «Репертуар русского театра».
232. «Я помню дни, — не зная славы…»
Я помню дни, — не зная славы,Ни неги страсти роковой,Когда младенчества забавыЕдва рассталися со мной,Уж бог задумчивости сладкойМеня в прогулках посещал,И предо мной летал украдкойКакой-то дивный идеал, —К нему стремились все мечтанья,Как другу я ему вверялИ сердца темные желанья,И всё, чем жил и чем дышал.Я верил с детской простотою,Что мне неведомый сулил, —И он с волшебною мечтоюМеня ребенком подружил!..Но вскоре в неге упоенийУтоп я пылкою душой;Меня покинул добрый генийВ пороках жизни молодой!От взоров скрылся мир воздушныйМоей причудливой мечты, —И я стал зритель равнодушныйДаров ума и красоты!..Когда ж опять во мне проснутсяПорывы чистые весны?Когда же чувства отзовутсяВ заветных звуках старины?Ужели буйные набегиМинутных, бешеных страстейСоюз священный тихой негиС душой расторгнули моей?Но вы, минуты вдохновенья,Вы мне оставили свой след:Печаль и жажду песнопенья —Плоды таинственных бесед!И вот они, восторги песен,Погибший шепот светлых дум;Но их вместить — я сердцем тесен,И свыкся с праздностью мой ум.Ни прежних чувств, ни прежней силыУже в мечтах не нахожуИ, как на братские могилы,На песни юности гляжу!
<1836>
233. РИМ
Рим, самовластный бич народов и царей!Где слава прежняя твоих цветущих дней?Где гордые сыны и Брута и Камилла?Ответствуй, грозного могущества могила!Почто гражда́н твоих вольнолюбивый дух,Столетья озарив, в столетиях потух?Ужель завет судьбы рукою своенравнойНизверг сей ко́лосс сил, свободный, но державный?Нет, избранный народ, ты сам себя сразил:Ты гибель с роскошью в отчизне водворил,В сердцах изнеженных разлился яд разврата!..Междоусобием и завистью СенатаСвобода скрылася, пренебрежен закон,—И гордый человек шагнул за Рубикон,Который средь шатров в безмолвном отдаленьеДавно Республики обдумывал паденье.Уж хищник на чело корону возлагал, —Но Брут был жив еще — и властолюбец пал.Он пал — и Рим воскрес, и гордая свободаОтозвалась в сердцах великого народа!..Но быстро пролетел восторгов общий глас:Потомок Ромула душою вновь угас!Вот ставки бранные Антония, Лепида!Уже смерть Цезаря друзьями позабыта;Не Бруту пылкому они готовят месть,—Нет, цель у них одна: отечество угнесть,Под благородною мечтая скрыть личинойКоварные сердца и бой несправедливый.
Уже Филиппополь сраженьем оглашен;В нем Рим последнего римлянина лишен!С тех пор иль золото, иль воинов пристрастиеВладели родиной…
<1836>
234. НАСИЛЬНЫЙ БРАК
Я видел страшный твой обряд,Обряд насильственный венчальный,Послушной жертвы взор печальныйС трудом, с трудом мой вынес взгляд!В раздумьи, с мрачною душоюЯ наблюдал ее черты:Какой небесною тоскоюСияла дева красоты!С каким рассеяньем гляделиГлаза невесты на налой;Блуждая тускло, вдруг горелиСлезами жаркими порой!..Ее сопутник в жизни новойСтоял с бесчувственным лицом,Как бы скучая под венцом,Как бы к венцу всегда готовый.Бездушный взор его очей,К подруге юной устремленный,Был чужд и радости священной,И тихой горести лучей.
Но вот окончено венчанье;Едва холодное лобзаньеСупруг ей с гордостью дарит, —Она трепещет! Снег ланитДенницы пурпуром покрыло,Как будто ужас наводилоЕго лобзанье на нее!Как будто сердце ей твердило:«Погибло счастие твое!»Насильно слов уста искали,Грудь поднялась — и как ручей,Из голубых ее очей,Сверкая, слезы побежали!..Я видел страшный твой обряд,Обряд насильственный венчальный,Послушной жертвы взор печальныйС трудом, с трудом мой вынес взгляд!
<1836>
235. ГЕНИЮ-ПОЭТУ
Горит, горит воображенье!Небес я слышу тайный зов!Мне подарил благословеньеСамодержавный сын богов!Увитый лаврами, в сияньиВеков нетленного венца,Он обратил свое вниманьеНа неизвестного певца!Меня вознес он над толпоюСвоей могучей похвалой, —И мир поэзии святойЯсней открылся предо мною!Ясней ума и сердца сныЛучом небес озарены!Живых восторгов наслажденьяВластна ль лишить меня тюрьма,Когда диктатор вдохновенья,Диктатор чувства и ума,Мои ласкает песнопенья?..
<1836>
236. ВЫСОКИЕ ГРУДИ И ЧЕРНЫЕ ОЧИ
Высокие груди и черные очи!Вы долго, вы долго ласкали меня!Вы были отрадой и в сумраке ночи,И в блеске веселом счастливого дня!
Высокие груди и черные очи!Кто вами владеет, кто вами живет,Кто вас лобызает под сумраком ночи,—Тот днем наслажденье в мечтаниях пьет!
Высокие груди и черные очи!Когда вас забуду? Когда вы меняНе будете мучить ни в сумраке ночи,Ни в блеске докучном печального дня?
<1836>
237. ЦЫГАНКЕ
Лобзай, лобзай меня, цыганка,Буди восторг в груди моей, —Пускай порочная приманкаТвоих объятий и речейВ меня вливает жар мгновенный!..Мне нужен он! Пусть упоенныйТвоей продажной красотой —Сдружу забвенье я с мечтой!..Хотя бы ты, раба разврата,Могла занять меня в глуши:Страшусь я грозного возвратаСвященной горести души!Пускай, в твои вглядевшись очи,Забуду я тот нежный взор,Который днем и в мра́ке ночиГлядит, как совести укор,В мою измученную душу!..Пускай с тобою я разрушуПорывы чистые мои,Следы томительной любви!..Лобзай, лобзай меня, цыганка!Буди восторг в груди моей!Нужна мне жалкая приманкаТвоих объятий и речей.
<1836>
238. <ХОР РАЗБОЙНИКОВ ИЗ ДРАМЫ «КОЗЬМА РОЩИН, РЯЗАНСКИЙ РАЗБОЙНИК»>
Не леса шумят, не погодушка Разыгралася!Нет, рязанская наша волюшка Разгулялася!Родились мы врозь, породнились вдруг, Ночкой темною!Съединил друзей закадышный друг Свахой острою!Мы реку пронырнем, сквозь огонь мы пройдем Шайкой целою,Что ножом не возьмем, то огнем доберем Рукой смелою!Не леса шумят, не погодушка Разыгралася!Нет, рязанская наша волюшка Разгулялася!
<1836>
239. <ГИМН КАТРИЦЕ ИЗ ДРАМЫ «МОЛДАВАНСКАЯ ЦЫГАНКА, ИЛИ ЗОЛОТО И КИНЖАЛ»>
Солнце в блеске выступаетНа лазурные поля,Небо радостью пылает,Но печалится земля.Луч блестит в волнах потока,Сквозь деревья брызжет свет,Солнце неба — на востоке,Но земного солнца нет.
Взор туманится, не видит,Что там на небе горит,Луч златой доколь не выйдетИ земли не озарит.
Встань, прекрасная Катрица,Встань, жемчужина любви!Обрати к нам, как денница,Очи томные свои.Пусть роскошные мечтаньяВ взоре плавают твоемИ, как в первый день созданья,Радость царствует на нем!
Не таись, звезда востока,Под ревнивой пеленой,Светлооких дев ПророкаПристыди своей красой!
<1836>
240. «Однообразные досуги…»