до меня доходит, что в машине никого.
Да что же это такое творится, на какой черт я ушла из дома? Надо было там сидеть и не высовываться. Доверилась какому-то Севе, лучше бы Рэму позвонила. Вот зачем пошла и что теперь делать мне?
От тупости и безысходности хочется плакать. Ощущаю себя дурой беспросветной, ведь говорил мне Ванечка, чтобы носа не высовывала. И вообще, как на меня вышел Сева? Точнее, с чего такая помощь вдруг? Я не успеваю как следует подумать над вопросами, роящимися в моей голове.
Я слышу позади себя медленные шаркающие шаги.
Внутри все заворачивается в мелкий комок и начинает трястись. Кипятком шпарит по макушке, спине, заднице, ногам. Делаюсь словно меньше ростом, сжимаюсь в колючий комок и дрожу. Я так вибрирую, что земля под ногами становится шаткой и такой зыбучей, что провалюсь сейчас в почву по пояс. Вжимаю голову и замираю, не в силах повернуться.
Господи, я не хочу умирать…
Пожалуйста, спаси меня…
Ты же все можешь.
Тяжелая рука ложится на поникшее плечо и трясет за него. Я не могу посмотреть кто там, будто тело мне не принадлежит. Жду, но кто бы объяснил, чего именно. Рука трясет меня сильнее и резче. И, наконец, уши прорезает знакомый нервный голос.
— Я тебя долго по лесу искать буду? Какого хрена мне подъехать к точке нельзя было?
Оборачиваюсь и тупо смотрю на Севу. Это он, конечно. Ужас пока держит меня в своем липком покрывале, отпуская нехотя, жлобски освобождая по крошечному участку тела. Появляется хотя бы малая подвижность, речь возвращается, я снова чувствую свой язык. Для начала прокашливаюсь, а только потом произношу.
— Я же сказала, что к другому месту выйду. А ты на сто метров ближе оказался.
— Ты орала белугой. Все просто. Вот и подъехал поближе, пошел тебя искать. Что тебе еще?
Сева усмехается и скрещивает руки на груди. Я смотрю и не особо понимаю, что в нем изменилось. Он сегодня странный. Обычно Всеволод напоминает капризного ребенка, взбалмошного, очень избалованного. Правда есть нюанс, с ним безусловно весело и это неоспоримый факт. А вот сегодня он другой.
Луна в своем очаровательно-ярком зените, заливает все так, что никакие лампы не нужны для того, чтобы рассмотреть что-либо вокруг. Все предельно ясно просматривается. Подхожу к Севе ближе и всматриваюсь.
Он похож на вурдалака сегодня. Бледный с фанатично сверкающими глазами, я еще таким его не видела. Он всклокоченный и непредсказуемый. Если бы я его не знала, то решила, что он буйнопомешанный, до того странный сейчас. Внутри царапает тревога, но я ее глушу. Ведь Вани касается, я должна узнать во чтобы то ни стало, что имелось ввиду при телефонном разговоре. Все адекватные мысли, что все же надо с Рэмкой созвонится и объяснить благополучно пропадают, испаряются, исчезают. Да чего я опасаюсь, это же Сева. Вот придут же в голову потрясающие глупости.
— Что с тобой? — уточняю на всякий случай.
— Со мной? — лихорадочно смеется. — Все нормально. Сейчас дела с твоим Молотом порешаем и буду своей передачей заниматься. У меня будет свое шоу, прикинь!
— Поздравляю. Куда едем сейчас?
Сева открывает дверь и подталкивает меня в салон. Он вытягивает ремень и пристегивает плотнее, чем нужно. Заело что ли у него там? Хоть бы проверил, прежде чем фиксировать. Морщусь и поправляю ленту. Парень обходит машину и прыгает за руль. Все же его поведение очень загадочное. Снова тревога закрадывается в мое сердце, словно фантиком оборачивает мою трепещущую мышцу. Творится что-то непонятное.
— Я отвезу тебя к тому, кто скажет, как мы сможем помочь твоему Ване.
— Сева, у него уже бой закончен возможно. Просто к нам итоги позже доходят. Я даже не посмотрела результаты. Может все в порядке уже? Пока по лесу бежала, не до этого было.
— Да не в бое дело!
— А в чем? Короче, — верчу телефон и не вижу ни одной антенны. — Давай отъедем чуть дальше, тут не ловит. Я посмотрю на итоги, вдруг уже готово, а потом решим, как быть.
— Очнись! Даже если и выиграл, ты думаешь его просто так по башке звезданули! — злой крик разрезает салон автомобиля. Он нагоняет скорость. Я со страхом смотрю на стрелку спидометра и вижу, как стрелка улетает. Да что ж за день такой у меня! — Ладно, нам надо успокоиться. Давай остановимся и попьем воды. Поговорим.
— Согласна! Только не гони так.
Он тормозит у обочины, перегибается за сиденье и вытаскивает две бутылки. Мельком взглянув на них, отдает одну мне. А у меня и правда в голове пересохло, отвинчиваю крышку, которая легко слетает и жадно пью. Выпиваю почти всю и в изнеможении откидываюсь на сиденье. Сева не отводит глаз от меня, словно наблюдает.
— Как? — хрипло спрашивает он.
— Лучше, — машинально отвечаю.
В смысле как? Что он имел ввиду? Мы сидим некоторое время молча, никак не начнем разговор, а потом меня начинает рубить. Просто отключать напрочь. И это не обычное впадение в сон, это словно выключатель работает. Сознание странно гасится, рассеивается и рвется. Единственное, что удается услышать перед тем, как окончательно улетаю, это:
— Отец, она у меня.
39
Туман.
Густой туман склеивает мое сознание. Мне плохо. Не могу открыть глаза. Не в силах. Тянет ко дну. Опускаюсь в сметанообразную почву. Или это глина. Я не понимаю. Она засасывает, закутывает меня словно влажное теплое покрывало. Не хочу под землю, там сыро, холодно и мертво.
Тело каменное и тяжеленное. Оно не слушается меня, Все импульсы посылаю на то, чтобы пошевелиться. Хоть чем-нибудь дернуть, хотя бы вздрогнуть. Не могу. Моя физическая оболочка далеко, понимаю, что отдельно от него сейчас существую. Господи, как страшно.
Где я?
Движусь словно по воздуху. Я умерла? Я лечу?
Я маленькая. Я хочу к папе.
— Злата-а, — раздается его голос. — Иди сюда, доча. Иди, моя любимая, — он раскидывает руки.
Неловко оборачиваюсь в густой траве. Какие красивые желтые цветочки, как солнышко. Протягиваю руку, хочу сорвать. Какие маленькие пальчики… Смотрю на себя… Платьице беленькое в кружавчиках. Сандалики с бантиками, а на ногах носочки с ленточками.
Я маленькая…
— Па, — звонко выкрикиваю не своим голосом.
Я хочу сказать еще, но не могу, слов не знаю. Только короткие слоги вырываются. Мне так много надо сказать, я в беде, папа, спаси меня!
— Испугалась? — смеется он. — Ну что ты, малышка. Это же ящерица. Смотри девочка моя, вот она, — ящерка сидит у него на руке. — Она тебя не обидит.
С опаской смотрю