– Не отпускай меня, – прошептала она.
Он замер, глядя ей в глаза. Его испытующий взгляд проник в нее, словно пытаясь что-то прочесть в ее лице. Что бы он ни увидел, это, должно быть, убедило его, и Гевин снова прильнул к ее губам так нежно, что это было похоже на сон. Едва ощутимо касаясь, он ласкал ее от плеч до талии.
Кира, выгибаясь, ответила тихим стоном. Все в его прикосновении казалось ей таким прекрасным, таким правильным, как будто ей предназначено быть с ним всегда.
Она провела руками по его широкой обнаженной спине, наслаждаясь ощущением шелковистой кожи, и в ответ он стал покусывать ее губы, побуждая ее к его прикосновениям.
Горячими пальцами Гевин спустил рубашку с ее плеча, открывая тело ночному воздуху. Он проложил горячую дорожку поцелуев от ее рта вниз, к шее, и ее дыхание стало прерывистым. Она выгнулась ему навстречу, охваченная желанием, и тогда он схватился за пуговицы на вороте ее ночной сорочки, расстегивая их одну за другой.
– Не могу высказать, как сильно я хотел прикоснуться к тебе, – прошептал Гевин. – И как испугался, когда тот бандит напал на тебя. Мое сердце едва не остановилось, когда я понял, как сильно он мог ранить тебя.
Прежде чем Кира могла ответить на его хриплое признание, он поцеловал ее снова. Она чувствовала страсть в его поцелуе – и что-то, чего она не распознала, когда они занимались любовью на полу в библиотеке: сильное желание, идущее из самого сердца.
Кира бросилась в его поцелуй как в омут, их языки переплелись, дыхание слилось в одно.
Вдруг ночная рубашка соскользнула с ее руки, обнажая грудь. Гевин накрыл тугой холм ладонью, лаская его чувственными пальцами. Его прикосновение обжигало. Когда он медленно провел большим пальцем по затвердевшему соску, ощущение тепла пронзило все ее тело, а желание возросло так сильно, что она вскрикнула.
Гевин не нуждался в большем поощрении. Он стянул рубашку так, что она в конце концов упала белым озерцом к ее ногам, а затем подхватил Киру на руки и, подойдя к кровати, положил ее на матрас, а затем опустился рядом, ни на секунду не отводя от нее взгляда. В бледном отблеске луны его глаза светились любовью.
Кира протянула к нему руки, и он упал в них, увлекая ее медленным, бесконечным поцелуем, пока не опустился на нее. Ее ресницы дрогнули, и она ощутила неземное блаженство. Кира знала, куда он стремится, но все же была ошеломлена первым прикосновением его горячих губ к набухшему пику ее груди. Легчайшим касанием языка Гевин обрисовывал его форму, лаская кончик, а потом засосал его в горячую пещеру своего рта.
Он баюкал ее в своих объятиях и никак не хотел отпускать. Это отвечало всем желаниям Киры, особенно когда он ласкал языком нежную кожу между ее грудей, проводил ладонью по изгибу ее бедра, когда его пальцы огибали ее ягодицы, скользили по бедру.
Постепенно она начала ощущать разгорающийся огонь. Бормоча что-то нежное, Гевин обратил свое внимание на другую грудь. Кира трепетала в вихре ощущений и вдруг прижала его голову к себе. Стрелы наслаждения летели от ее сосков к животу и еще ниже. Очень медленно он исследовал ее тело, поглощал ее, словно пируя в ее нежной капитуляции, как будто неуловимые чувства между ними были слишком драгоценны для него.
Кира гладила твердые пластины мышц на его груди, жесткое пространство живота, стягивая кальсоны вниз, чтобы обнажить узкие бедра, и Гевин, застонав от ее прикосновения, беспокойно задвигался над ней. Она скользнула ладонью вниз по твердому изгибу его ягодиц...
– Милая, – пробормотал он куда-то в ее шею. – Ты заставляешь меня чувствовать...
Ее сердце едва не остановилось от его признания.
– Я и сама чувствую что-то невероятное...
Его вздох прозвучал как вздох облегчения, когда он ласкал ее бедра, разведя их.
Кира с готовностью подчинилась, отчаянно желая снова познать внутри себя твердую силу Гевина. Она хотела быть с ним единым целым, принадлежать ему и знать, что хотя бы в этот момент он принадлежит только ей.
Его тело, горячее и влажное, прижалось к ней от груди до бедер, и тут же одним неторопливым движением Гевин вошел в нее.
Кира чувствовала себя наполненной Гевином, чувствовала ритм его сердца, ощущала его нежные прикосновения именно там, где она больше всего этого хотела.
Гевин осторожно отстранился, почти выйдя из нее, прежде чем погрузиться в нее снова долгим, неторопливым движением, и Кира изогнулась навстречу ему.
Тогда он, нежно лаская, провел пальцем по чувствительному бугорку между ее бедер, а затем повторял это снова и снова, пока Кира не почувствовала себя пьяной от желания.
Она прильнула к нему; ощущения мерцали внутри ее, сначала едва уловимые, затем нарастающие, вздымающиеся. Ее ноги задрожали, живот напрягся, дыхание стало прерывистым и затрудненным.
При каждом выпаде Гевин повторял ее имя:
– Кира, Кира, Кира...
Чувствуя огонь снаружи и внутри, она с трудом сделала вдох, и тут кульминационное мгновение настигло ее. Кира увидела сверкающие звезды, переливающиеся всеми цветами радуги; наслаждение клокотало в ее крови безудержными волнами. С каждым приливом наслаждения она сжимала член Гевина внутри себя, обнимая его всем своим телом.
Возвышаясь над ней, он захватил ее губы грабительским поцелуем, а пальцами отчаянно вцепился в ее волосы. Затем, застонав, он напрягся на несколько бесконечных мгновений.
Потом он стал двигаться медленнее и наконец остановился. Его поцелуй снова превратился в нежную ласку, прежде чем Гевин со вздохом поднял голову.
– Кира, – пробормотал он, зарываясь лицом в изгиб ее шеи. – Все было просто... идеально.
Несколько мгновений спустя она услышала его глубокое ровное дыхание. Он задремал – на минуту или на полчаса, Кира не знала, так была погружена в свои мысли.
Их единение казалось таким естественным, таким неотвратимым. Чувствует ли он то же самое или он просто воспользовался ее уязвимостью ненова переспал с ней для своего удовольствия? И почему она позволила ему заниматься с ней любовью до того, как узнала ответ? Возможно, потому, что слишком боялась его ответа. Теперь из-за робости ей придется добавить еще один страх к списку ожидавших впереди тревог.
После долгого молчания Кира почувствовала, что ей нужно хоть немного подвигаться: у нее затекла нога, а Гевин был слишком тяжел, чтобы вечно лежать на ней. И все же она не хотела его отпускать.
Когда она пошевелилась под ним, он обхватил ее рукой за талию, и его теплая ладонь согрела Киру. Его темные глаза с тревогой смотрели на нее.
– Я сделал тебе больно? – с тревогой спросил он.