— Ну что, Матти? Сходим, проверим? — переложил на меня принятие решения Ялмар.
— Сходим. Поднимай наш отряд. А вы, — я ткнул пальцем в младших пионеров. — Бегите в управу и расскажите всё старшему констеблю Коскинену. И скажите ему, что мы тоже отправились туда. Ясно? Выполнять! — рявкнул я на мальчишек, и тех как ветром сдуло.
— Пулемёт берём? — с тем самым пулемётом наперевес и в самодельной разгрузке с четырьмя снаряженными кассетами предстал перед нами сын кузнеца Тойво Сайпанен.
Наверное это было моей ошибкой — притянуть с завода одну из самых первых версий ручного пулемёта для показа пионерам. Здоровяк Тойво так влюбился в этот смертоносный агрегат, что мне пришлось его оставить в пионерской оружейке. Правда, я честно предупредил об этом своего отца и нашего полицейского. А те, взяв пулемёт пострелять, махнули рукой на нахождение его в моём пионерском отряде.
— Ты его и так уже взял, — ухмыльнулся Ялмар и, закинув за спину берданку, спросил. — Ну, что, побежали?
Ягодник — это такой полудом-полусарай, в котором иногда ночуют сборщики ягоды. Но сейчас не сезон, и он должен был стоять пустым. Но нет, дымилась печная труба, а рядом со строением была видна свежая щепа от недавно рубленных дров.
— Так, детишки. Сидите здесь и без моей команды ничего не делайте, а тем более не стреляйте, — громким шёпотом приказал нам старший констебль, который в компании с моим отцом и ещё двумя вооружёнными односельчанами догнал нас верхом практически у самого ягодника. — Вы меня поняли?
— Да, так точно, хорошо, — тоже шепотом и вразнобой согласились бойцы моего особого отряда.
Всего в боевой отряд Ялмар набрал двенадцать человек. Но не все были в этот момент в доме пионеров и нас сейчас насчитывалось семь человек с одним моим пистолетом, пятью винтовками и одним пулемётом.
Старший констебль поднялся во весь рост и, выйдя на поляну перед домом, закричал:
— Я старший констебль села Яаали Раймо Коскинен…
Договорить дядя Раймо не успел, так как из оконного проёма сарая хлопнул выстрел, и наш полицейский упал.
Тра-та-та-та, заголосил пулемёт почти над самым ухом. Бах, бах, бах, — захлопали винтовки взрослых и моих пионеров. Один я не стрелял, так как крутился ужом и пытался вытащить горячую гильзу попавшую мне за шиворот из пулемёта. Мои телодвижения не пропали даром и я смог избавиться от злополучного предмета. Но пару ожогов я всё-таки получил.
— Не стрелять! Не стрелять! — заголосил наш полицейский и замахал нам рукой. — Кто есть в доме, выходите! Вы окружены! У нас пулемёт! Сопротивление бесполезно! — сыпал он распоряжениями, всё так же лёжа на земле.
Из дверного проема, подняв руки вверх, вышло два человека и, опасливо озираясь по сторонам, остановились на поляне.
— Лечь на землю! — скомандовал им старший констебль и, поднявшись с земли, обратился к нам. — Мужики, вяжите их и домик проверьте. Пионеры, оставайтесь там где есть и прикрывайте нас.
Сдавшихся быстро повязали, а третьего нашли мёртвым в домике. Пуля ему попала прямо в голову. Взрослые, посовещавшись, отправили нас домой с поручением организовать транспорт для перевозки трупа, а сами остались на месте боя.
Мои пацаны очень гордились тем, что приняли участие в настоящей боевой операции. О том, что пули выпущенные именно одним из них могли убить того человека в домике, они даже не задумывались. До тех пор, пока с ними не провёл беседу и покаянный обряд наш пастор.
Спустя неделю после того дела я смог вытрясти из отца подробности. И эти подробности заставили меня сильно напрячься. И если фамилия выжившего молодого финна Адольфа Тайми была мне незнакома, то фамилии Красин и Литвинов я хорошо помнил из истории своего предыдущего мира. Хотя, подобных фамилий пруд-пруди и это могли быть совершенно другие люди, а не человек-пароход Красин и дипломат Литвинов.
Изначально я подумал что это Ленин послал их по мою душу, но, как выяснилось из рассказа отца, волновался я зря. Задержанные поведали о том, что пробирались к шведской границе. Но не добрались благодаря моим пионерам.
От Автора
Василий Панфилов «Россия которую мы…» https://author.today/reader/44387/347203 если кто вдруг не читал, рекомендую. Прекрасный цикл о попаданце в Российскую империю в конец 19-го и начало 20 века.
Глава 23
Глава 23
— Деда, мне твоя помощь нужна, — управляя автомобилем обратился я к старику, развалившемуся на пассажирском сидении.
— И много надо? Больше тысячи не дам! Всё сейчас уходит на организацию производства стиральной машины, — устало бросил он мне. — И зачем я только попросил тебя её придумать?
Первая же сделанная стиралка с ножным приводом оказалась у матушки, которая быстро оценила мою поделку. Ну и похвасталась своей сестре, тётке Сусанне. И той тоже такую захотелось заиметь. А затем такие же потребовали и другие родственники. Пока мастерские кирпичного завода справляются с заказами. Но для массового выпуска этих стиральных машин было решено перенести производство на металлический завод в Гельсингфорсе. Вот дед и мотается постоянно туда и обратно.
— Пфф. Да я не про деньги. Хотя и деньги не помешают, — пробурчал я, объезжая очередную кучу конского навоза. — Я про то, что ты мне обещал десять лет назад.
— Началось! Опять! Всё шантажируешь деда своей памятью? И что же я ещё обещал?
— Ты рассказывал про некую Анну с Лесной улицы, с которой ты кувыркался каждую субботу у неё на чердаке. И пообещал мне, что как только я войду в возраст, то ты мне подыщешь хорошую наставницу.
— Матти! Ты! Я! Митя виттуа! Ой я хёльмё! Ты про эту Анну никому не рассказывал, надеюсь?
— Если бы я проболтался, тебя бабушка Ютта уже давно прибила бы. Да нартту! Какого перкеле? Это же дорога! — начал ругаться уже я, останавливая авто. — Ездят тут всякие на дырявых фурах. А потом за ними убирай, — ворчал я, кантуя приличного размера брёвнышко на обочину.
— Я так понимаю, что у тебя уже женилка выросла, и тебе надоело за купающимися девками на озере подсматривать? — дед Кауко наконец вычленил мою основную просьбу из приведенных в качестве примера воспоминаний.
— По себе людей не судят, — огрызнулся я. — Так поможешь? Или мне просить брата, чтобы он меня в публичный дом сводил?
— Даже не вздумай ходить в подобные места! Слышишь, внук? Я тебе запрещаю! Подцепишь сифилис и всё! А бабу я тебе найду. Есть у меня на примере одна вдовица.
— Надеюсь, не твоя погодка? — подколол я деда.
— Ха-ха-ха! Нет! Всего двадцать пять годков. Как договорюсь с ней, так и дам тебе знать. Рули в управу, я там быстро. А потом меня на оружейный отвезёшь, — отдал он мне распоряжение как только впереди замаячил шоссейный мост через реку Оулуйоки.
Ожидая деда перед нашей управой я читал свежую «Финскую Правду» и поражался насколько позавчерашний день, 18 апреля 1906 года, был богат на события. В передовой статье за авторством Ээро Эркко рассказывалось о начале работы в империи Государственной думы первого созыва.
«Конституционно-демократическая партия», будущие «Кадеты», получили сто восемьдесят восемь мест, а объединившись с партиями «Прогрессивистов» и «Октябристов» даже смогли получить большинство в парламенте. «Трудовая группа» — сто мест. Независимые депутаты — семьдесят мест. Обе польские партии, «Польское коло» и «Группа Западных окраин» получили чуть более полусотни мест. А социал-демократы (РСДРП) — всего двадцать мест.
Целый разворот в газете уделялся и программам этих партий. Но это было мне не очень интересно. Потому что, всё равно, насколько я помнил из истории своего мира, шебутной Николай II разгонит этот парламент уже нынешним летом. И второй точно так же разгонит. Вот когда третий изберут, вот тогда и буду их программы изучать.
Вторым значимым событием прошедшей среды стало назначение на пост министра внутренних дел империи Петра Аркадьевича Столыпина. Его тёзка, Пётр Дурново, продержался на этом посту всего полгода. Про будущее Столыпина я помнил немало. Но самое главное заключалась в том, что вскоре после назначения Петра Аркадьевича царь должен отправить в отставку Витте.