Ветер устремился прямо на нас, но мы почувствовали лишь легкое, поистине воздушное прикосновение, а затем он изменил направление и ринулся мощным штормовым порывом вниз по склону к реке. Достигнув воды, он обрел еще большую силу и превратился в настоящую бурю. Водные демоны дрогнули в нерешительности, а ветер принялся хлестать их, отрывать от них куски, которые тут же уносились в неведомые дали. Точно так же ветер разбивал и уносил клочьями пены волны, атаковавшие во время шторма камни, из которых было сложено подножие моей тюрьмы на острове.
Тут ветер взвыл еще громче, и тучи разверзлись, обрушив наземь целые потоки дождя. Из огня поднялся пар, повалил черный дым, и он сам оглушительно взревел, словно от боли.
Контрзаклинание Синаит оказалось поистине великим, и я восхищенно подумал о той неведомой мне мощи, которой, как оказалось, она обладает. Дождь все усиливался, превращаясь в настоящий потоп, и я слышал ужасный крик, отзывавшийся эхом, казалось, по всему миру, и видел, как вокруг речных чудовищ вновь поднялись буруны, а по поверхности воды понеслись водовороты, в которых один за другим исчезали монстры. Одновременно с этим огонь окончательно потух, как свеча, задутая отходящим ко сну человеком.
Дождь мгновенно превратил оставшийся после пожара черный пепел в жидкую грязь, и я совсем было настроился контратаковать армию Тенедоса, но этого не понадобилось. Ливневая завеса вдруг миновала нас, и я разглядел вдали-вражеских солдат. Они растерянно брели назад, волоча ноги и спотыкаясь, как будто долго убегали от преследовавшей их конницы.
Я ничего не понимал и пребывал в полной растерянности. А вновь посмотрев на реку, узрел самое великое чудо из всех случившихся в этот день.
Сквозь струи дождя, стремительно уносимого ветром за реку, я видел, что вверх по реке движутся лодки. Не знаю, сколько их там было — много сотен, а может быть, и тысячи, — самых разнообразных видов, от крошечных рыбацких плоскодонок до речных торговых барок, от яхт до шлюпок, в которых ворочали веслами мальчики и юные девушки; там были барки, не боящиеся океанских странствий, и даже один из больших речных паромов, похожий на незабвенный «Таулер»; и все они направлялись к окровавленным пескам, на которых сгрудилась моя армия, еще не успевшая оправиться от отчаяния.
Нумантия пришла, чтобы спасти нас.
По крайней мере, так я в тот момент подумал.
Прежде всего необходимо было уйти от главной опасности.
Я разослал всех своих вестовых, включая Свальбарда и Кутулу — он ненавидел верховую езду, но я приказал поймать для него потерявшую всадника лошадь, которая все это время спокойно паслась невдалеке, — чтобы они объехали весь фронт и сообщили моим солдатам, что в этот день нам больше не грозит гибель и они должны в полном порядке отступить к реке, подобрав всех раненых и оружие.
Я сидел в одиночестве на вершине холма и возносил Ирису, Вахану, Танису и богу войны Исе благодарственные молитвы.
Внезапно я увидел толпу человек в сорок, устало бредущую по выжженной земле, и взялся за рукоять меча, решив, что это один из отрядов Тенедоса, отбившийся в суматохе от основных сил, а может быть, решивший сдаться.
Но почти сразу же я опознал их по изодранным коричневым рубахам. Это были мои разведчики. И, что лучше всего, во главе шагал Йонг, тащивший на себе Сендраку.
Я выехал им навстречу, соскочил с лошади, помог усадить Сендраку в седло — его сильно ударили по затылку, и он все еще не пришел в себя, — и мы двинулись к реке.
— Значит, ты решил пожить подольше? — обратился я к Йонгу.
— Совершенно верно. Сегодня неподходящий день для смерти, во всяком случае для моей, — ответил он. — Ну как, справился я со своей невозможной задачей?
— Справился, — подтвердил я. — Когда ты напал на них, заклинание на несколько секунд ослабло, и этого времени хватило, чтобы Синаит смогла пустить в ход свое контрзаклинание.
— Все-таки ты идиот, — заявил он. — Ты делаешь вид, что командуешь армией, но тем не менее ни на плевок не понимаешь, что случилось на самом деле!
— Пусть накажут меня боги, я просто ничего не знаю, — огрызнулся я, испытывая самую настоящую злость. — Я весь день просидел на этом дурацком холме, демонстрируя сраное благородство, не для того, чтобы позабавить зубоскалов вроде тебя.
— А это и впрямь было забавно. — Йонг вдруг стал серьезным. — Только мне бы хотелось получше стрелять из лука.
— У тебя и так неплохо получилось, — пробормотал Сендрака; он начал понемногу приходить в сознание. — Я только надеюсь, что Тенедос колдует именно той рукой, в которую ты попал. Теперь этот сукин сын хоть некоторое время не сможет гадить добрым людям своими чарами.
— Подождите, подождите, — растерянно пробормотал я. — Ты подстрелил Тенедоса?
— Стрелой из моего маленького лука, — подтвердил Йонг, — как мальчишка, охотящийся на воробьев. Этот ублюдок размахивал руками, а все поганцы в халатах толпились у него за спиной и повторяли его движения, а мы увидели это как раз после того, как решили, что любой, даже самый набитый дурак наверняка отдаст концы, пытаясь разбить в одиночку целую армию. Так что мы проползли по тылам лагеря этого императора всех свиней, мимо его провиантских обозов, через кучи говна, которые навалили его колдуны. Ты велел нам постараться ошарашить их как можно сильнее, ну а мы всей душой восприняли твой приказ.
Огонь бушевал вовсю, ну и еще кое-что происходило, пока Тенедос продолжал переливать воду или какую-то бесцветную отраву из чашки в чашку, вокруг валил дым из множества жаровен… Ну вот вся эта гадость и помешала мне как следует прицелиться. Во всяком случае, я все-таки всадил ему стрелу как раз в мышцы пониже плеча и слышал, как он завизжал, словно старая бабка, которой приложили к заднице раскаленный утюг… Симабуанец, у тебя найдется что-нибудь выпить для человека, который чуть не убил императора?
Это оказалось первым сюрпризом.
Второй ожидал меня возле реки, куда я прибыл через четверть часа. Увидев там Синаит, я принялся благодарить ее за то, что она разрушила колдовство Тенедоса, но провидица остановила меня.
— Нет, Дамастес, — сказала она. — Тенедос пробился сквозь наши слабые колдовские заслоны с такой легкостью, будто имел дело с деревенской знахаркой. Мы были полностью побеждены, но как раз в этот момент из ниоткуда образовалась эта поистине великая магия ветра и воды. Я чувствовала, что она вступила в борьбу с колдовством Тенедоса, а затем его чары вдруг рассеялись, как будто их и не было вовсе.
Это произошло в тот самый момент, когда Йонг ранил Тенедоса.
Но все же кому мы были обязаны своим спасением?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});