Враги, однако, были заняты своими делами. Один помешивал черпаком варево, доставал им из котелка и, обжигаясь, пробовал на зуб (Джон проглотил голодную слюну). Другой, сидя на бревнышке, курил и плевал в сторону океана, то есть выполнял свои прямые обязанности - мониторил акваторию. Третий - огромный детина в одних трусах - развешивал на сухих корнях поваленной сосны только что выстиранную рубаху, цвета хаки. Тут же уже висели некогда синие джинсы, по тропической моде обрезанные чуть ниже колен. Рядом стояли ведро и тазик. Все как у людей. Ребята затеяли постирушку. Пост как пост. Оружие - автоматы - в пирамиде. Но главное, у них была лодка. Причаленная к берегу лодка модели "Крестлайнер-Фантом-2100", снабженная мощным, в двести пятьдесят лошадинных сил, подвесным мотором "Меркурий".
Джон понял, что это не те люди, за которыми он следил в лесу. В таком случае, куда же делись те двое? Плохо дело, когда в тылу у тебя ошиваются враги, и когда они ударят неизвестно.
А, может, эти парни вовсе и не пираты? Просто отдыхающие, приплыли на пикничек... Но по здравом размышлении, он сделал вывод, что они все-таки пираты, и здесь у них пост. Наличие при них скорострельного оружие, запрещенное зоконом, говорило само за себя.
От первоначального плана, перестрелять из укрытия дозор, оставив в живых одного для допроса, пришлось отказаться. На выстрелы могут прибежать те двое, если они, конечно, поблизости. Но, скорее всего, то был мобильный дозор, и они не сидят на месте (молодец, утешил себя). И все же стрелять нежелательно. Да и честно сказать, рука не поднимается вот так подойти и пристрелить человека. Конечно, можно накачать себя ненавистью, мол, это бандиты и все в таком духе... но если ты по натуре не убийцы, то переломить себя очень трудно.
Судя по всему, обед был готов, потому что повар что-то сказал товарищам, и они, все побросав (здоровяк выплеснул воду из тазика и вытер руки о мощные бока), побежали под тент занимать места вокруг импровизированного стола, основой которому служила большого диаметра чурка распиленной сосны. Рядом лежали побелевшие от времени бревнышки, на которые они и расселись.
Они ели с большим аппетитом: скребли ложками, громко хлебали, экспансивно говорили о чем-то и раскатисто смеялись своим дозорным шуткам.
- Хэлло, парни! - сказал Джон Кейн, неожиданно появляясь возле веселого застолья. - Приятного аппетита.
Немая сцена, как у писателя Гоголя. Один даже ложку выронил. Это был тот, кто мониторил. Проморгал, стало быть.
- Ешьте, ешьте, ребята, будьте как дома, - сказал Джон Кейн, приближаясь еще на шаг и занимая позицию против солнца так, что его лицо трудно было разглядеть - солнце светило бандитам в глаза, как лампа на допросе у следователя. Троица как завороженная не могла оторвать глаз от "кольта" в руке пришельца.
Один из бандитов, наконец, очнулся от транса и покосился на "пирамиду". Автоматы были безответственно далеко, в футах примерно десяти.
- Вы кто? - спросил, тот, кто проморгал. Он, очевидно, был здесь за главного.
Это был необыкновенно худой человек с темным, ястребиным лицом и живыми маленькими глазами. Лицо покрыто было глубокими морщинами, свидетельствовавшими о скрытой хронической болезни.
- Я-то? - усмехнулся пришелец. - Турист...
Никто из бандитов не поверил бы, что этому задубевшему типу, который так внезапно нарисовался, его легкая усмешка дается с неимоверным трудом и что он едва себя сдерживает, чтобы не запаниковать.
- ...мы тут с друзьями (в этом месте голос его все же слегка дрогнул) причалили неподалеку. Мы на яхте...
- Путешествуете, значит, сказал второй - повар - коренастый человек, загоревший под тропическим солнцем до того, что кожа его приняла прочный медно-красный цвет. Глаза смотрели из узких припухших щелок. Круглый, женский, подбородок свидетельствовал о вероломном и неустойчивом характере.
- Да, знаете ли..., - Джон Кейн почесал щеку стволом кольта и снова навел оружие на троицу.
- Добро пожаловать к нам на остров, - елейным голосом сказал повар, - аллоха! - как здесь у нас говорят... Извините, цветочных гирлянд мы не приготовили, зато, может супчика отведаете? Очень вкусный... сам готовил...
- Что ж, очень любезно с вашей стороны, - сказал Джон Кейн. - Не откажусь. Честно говоря, целый день не ел.
Повар засуетился, из-под брезента достал еще одну чистую тарелку (а мог бы достать и пистолет, идиот, ты этакий, хватит с ними миндальничать!), зачерпнул со дна котелка и налил до краев. Тут же был положен хлеб, аккуратно нарезанный. Звякнула о край тарелки чистая ложка, приложенная проворным поваром.
- Вот спасибо, ребята, - сказал Джон, облизывая губы, как это делала Аниту (вспомнив её, он сразу нахмурился, но голод настойчиво требовал утоления в первую очередь). - Но, сами понимаете, мне не пристало сидеть за одним столом со всякой сволочью, так что, уж будьте добры, лягте вон там, на песочке, мордами вниз... нет-нет, не туда, в другую сторону, подальше от вашего оружия...
Худой командир, оказавшийся удивительным молчуном, и разговорчивый повар выполнили приказ - легли посреди пляжа, уткнувшись носами в песок. Кинг-Конг, как прозвал здоровяка Джон, продолжал сидеть, набычившись. Это был темнокожий метис неизвестно какой расы. С тупым выражение лица смотрел он на тарелку, приготовленную для Джона, словно ему было жалко бандитской жрачки.
- Эй, малый! - окликнул его Джон, чтобы вывести из ступора.
Метис поднял голову на голос, точно собака, и как у собаки, увидевшей чужака, у него ощерился рот, он закричал что-то нечленораздельное или зарычал по-звериному. Поднялся во весь громадный свой рост и двинулся на Джона. Гигант расставил руки с венами, как канаты. Его мускульной упаковке позавидовал бы и Шварценеггер.
Джон Кейн судорожным движением направил на него кольт, хотел сказать: "стой!", но язык присох к гортани. Гигант придвинулся еще на шаг, и Джон выстрелил прямо в его могучую грудь. Грохот оглушил. Пуля вошла прямо в сердце, из раны хлынула кровь. Она лилась из раны толчками, чем-то похожая на кетчуп, но это была настоящая человеческая кровь, которую Джон Кейн выпустил собственноручно. Это сумасшествие: за короткое время он убивает уже второго человека!
Ему было безумно жаль этого дебила, который не понимает, что сопротивление в данном случае бессмысленно. Но гигант, к его удивлению, и не думал умирать. Он шагнул, качнулся, побледнел, но снова сделал шаг вперед. С ревом он поднял руки, чтобы схватить и разорвать врага на клочки. Джон в панике снова выстрелил. Удар пули задержал противника только на мгновение. Джон в замешательстве отступил. До него долетало затрудненное дыхание метиса. Он был смертельно ранен, но продолжал удерживаться на ногах. Он умирал невероятно мучительно и медленно, существуя в каком-то другом, далеком от белого человека мире, где даже пуля уже бессильна причинить больший вред. Прошло, казалось, бесконечно много времени - пожалуй, секунд пять,- прежде чем он грузно осел на колени. Изо рта потекла слюна. Здоровяк вдруг как-то неимоверно одряхлел. Из жалости, чтобы тот не мучился, Джон хотел добить противника, но стрелять в голову рука не поднималась. А метис все не умирал, напротив, с огромным трудом невероятно медленно он поднялся с колен и продолжал двигаться на подгибающихся ногах, с безвольно опущенной головой. Это был какой-то кошмар. Уж не сон ли мне снится, подумал Джон и выстрелил в третий раз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});