что стрела пролетит над эфэсбэшными постами и воткнется в крышу. Поскольку утеплитель под кровлей из древесной дранки, огонь быстро распространится по перекрытиям, и через пятнадцать минут барский дом займется открытым огнем.
Конечно, пожар не спасет ненужных на своей земле людей. Конечно, наши поселки и города продолжат вымирать. Конечно, хозяева нефте- и газопроводов продолжат богатеть. Конечно, начальник ТАМа выстроит новый, может, еще более красивый дом. Конечно, да. Но завтра утром он будет стоять на снегу и грустно смотреть на пепелище. Любишь все, как в старину, барин? Так получай же «красного петуха»!
Я зарядил первую стрелу, поджег ее и выстрелил. Огонек улетел в безлунное черное небо и внезапно погас. «Хм, наверное, ветром потушило», – подумал я. Второй стреле я дал разгореться перед тем, как запустить. Но в небе она потухла быстрее, чем первая. Третья, четвертая, пятая. Стрелы гасли, не успевая даже отлететь на порядочное расстояние. Я запустил последнюю. Она рассыпалась в пыль прямо у меня над головой. Лазерный луч, черт бы его побрал. Значит, в усадьбе работает радар и самонаводящаяся пушка. Наврал министр, что у него все по старинке. Ничего не вышло, а жаль!
Инстинктивно я рванул к машине, хотя спасаться было бесполезно. Через мгновенье надо мной завис вертолет, пулеметные очереди взрыхлили снег. Обожгло спину и ноги. Я упал, в легких заклокотало, во рту стало солоно от крови. Я сжал кулаки и представил, что мы с Иркой задыхаемся в марсианской ракете. Все-таки надо было лететь, вместе и помирать веселей!
Сергей Жигарев. На грани
Красная пыль взовьется вверх из-под сапог. Бойко заберется по скале повыше, чтобы полюбоваться восходом. Поднимающееся над горизонтом солнце окрасит тщедушную атмосферу в нежные, призрачно голубые цвета. Вскоре под солнечными лучами ландшафт поблекнет, его палитра станет охряной и почти монотонной, а камни и скалы застынут темными пятнами, в беспорядке разбросанными по поверхности после недавней пылевой бури.
Дни здесь предсказуемо однообразны, но восходы и закаты подобны нерукотворным лучезарным картинам.
График работ на Марсе сверхплотный, и Бойко чувствует, как под давлением времени какие-то глубинные структуры психики преображаются, чтобы обеспечить выживание и работоспособность. К исходу дня иссушающая усталость одолевает участников экспедиции, и у Бойко не хватает сил, чтобы насладиться тернеровским пейзажем. Восходы – это другое дело.
Бойко бросит еще один взгляд на Солнце. Оно заметно меньше, чем видится с Земли, огромность расстояний и умаление светила пробудят в Бойко чувство одиночества. Тяжелым вздохом Бойко поприветствует новый день, а затем побредет к спящей Энуме.
Фигурка в белом скафандре замрет недвижимой на заднем сиденье ровера. Ремень безопасности будет удерживать спящую Энуму от случайного падения. Рядом багаж – дополнительные баллоны с кислородом.
Прошедшая ночь выдалась бессонной и сумбурной. Руководитель миссии объявил срочный сбор, и они спешно собирались в дорогу. Решено было оставить оборудование на месте, чтобы не инсталлировать его заново после возвращения. Оба – и Бойко, и Энума – были уверены, что внезапное собрание лишь неудобная формальность, прописанная в каком-то утвержденном на Земле протоколе по случаю мощной вспышки на Солнце. Или своеволие руководителя, решившего напомнить остальным о себе и своих полномочиях.
Энума предложила вместо трансмода, который заодно служил им передвижной лабораторией и домом, использовать легкий ровер. Несколько лишних доз радиации уже не пугали, и они отправились в путь налегке.
При виде Энумы, ее белоснежного скафандра, скрывающего полноватую где надо фигурку, Бойко почувствует несвойственный прилив нежности. Согласно плану логистики они должны достичь места назначения на исходе этого сола, и Бойко решит поторопиться, сядет на место водителя и нажмет кнопку запуска.
Двигатель заурчит под сиденьем, словно в недовольстве от прерванного сна. Бойко почувствует вибрацию машины как дрожь зверя, готового преследовать добычу.
Она совершенна. Машина – результат трудов лучших ученых и инженеров. Конструкция багги. Сверхпрочные сплавы. Шедевр дизайна и эргономики. Цвет, под стать планете, красный. Того восхитительного оттенка, в который дети раскрашивают пожарные машины.
В ее сердце – двигатель, работающий на энергии распада плутония-238.
Радиация привычна Бойко. Несколько месяцев участники экспедиции пытались скрыться от нее на борту космического корабля, пока тот не доставил их к планете. Они высадились на Марсе, истощенные перелетом. Дряблые мышцы, уменьшившиеся в размере сердца и анемия, понизившееся содержание кальция в костях, проблемы с иммунной системой и психикой.
«Голые люди на голой земле… С поправкой на необходимость носить скафандр», – подумает Бойко, тронет рукоятку управления и пошлет ровер вперед, ко второму хранилищу.
Трещина в марсианском грунте расколет жизнь Бойко на до и после.
Подобное уже происходило неоднократно. Ретроспективный взгляд, брошенный на биографию Бойко, обнаруживает в ней множество неравных ломаных отрезков, определяющих вектор судьбы.
У Бойко не будет времени задуматься над этим. Трещина незаметно заползет под колесо ровера и начнет быстро расширяться. Управляемая Бойко машина даст крен. Когда расщелина проглотит правое переднее колесо, ровер продолжит двигаться и перевернется вверх дном.
Повиснув на ремне безопасности, Бойко посмотрит назад. Белый скафандр неподвижен. Бойко выскользнет из поломанных стоек ровера и подойдет к Энуме. Она тоже окажется поломанной, замрет в неестественной позе. По лицевому щитку ее скафандра серебристо зазмеится еще одна трещина. Энума мертва, как ницшеанский бог.
Бойко положит тело Энумы рядом с ровером и подумает, что один из пролетающих сверху спутников, напрягая зоркие линзы и алгоритмы распознавания образов, примет ее за сломавшуюся игрушку. Хрупкий механизм, вышедший из строя.
Бойко осмотрит место крушения. Перевернутый ровер продолжит шевелить колесами в предсмертной судороге, радио разрушено. Единственная сомнительная удача – уцелевшие баллоны с кислородом. Бойко оттащит их в сторонку и добавит к ним тот, что отсоединит от скафандра Энумы. Перенесет от ровера ящик с аварийным комплектом.
Затем Бойко займется похоронами, соберет окрестные камни и засыплет ими некогда белый скафандр.
Острым штырьком Бойко выцарапает на камне «Э. Элиш» и положит тот у изголовья. После перерыва соорудит из двух металлических реек, используемых для геодезических работ, подобие креста и водрузит его на груду камней.
Бойко неизвестно, была ли Энума верующей и какую религию она исповедовала. Воздвигнутый крест не сакральный символ. Земные знаки на Марсе утратили свои силы и смыслы. Теперь крест послужит отметкой, удобной для спутниковой навигации, если, конечно, кому-то однажды понадобится найти могилу Элиш.
Покончив с печальным церемониалом, Бойко пороется в аварийном ящичке и найдет среди ремкомплектов для скафандра и бесполезных аптечек ракетницу. Резким жестом нацелит ее вверх, в чужое небо, и выстрелит – один раз,