Однако отец явно ждал чего-то.
Тянуть резину не имело смысла.
– Я больше не работаю в «Дин и Дэниелс»,– призналась я.
–Неужели? – воскликнул папаша, прикидываясь, что крайне удивлен.– Что же случилось? Они что, вот так просто позволили тебе».– На его физиономии отразилось притворное сочувствие,– уйти?
– Мартин! – крикнула мама.– Не издевайся над ней! Если Мелиссу уволили, значит, уволили!
– Да, они «позволили мне уйти»,– сказала я с трудом.– «Дин и Дэниелс» объединились с американской компанией, поэтому некоторых сотрудников пришлось сократить Я попала в их число. Иногда такое случается.
– Другой девицы, которую сократили столько же раз, наверняка не сыщешь во всем Челси,– прокомментировал отец.– Чем же ты занимаешься теперь?
– Устроилась на временную работу.
Сказав это, я взмолилась про себя, чтобы бабушка не вздумала мне сейчас помочь. Выдумки у нее получались крайне причудливые, если бы я стала ей подыгрывать, то могла добиться как раз тех результатов, которых пыталась избежать.
– Временную?
Отец вскинул брови, а меня охватила легкая паника.
Возможно, он еще ничего не знал. Или знал все, но пока не желал раскрывать карты. Либо услышал о моих делах лишь краем уха и пытался сейчас взять меня на пушку, чтобы я сама все выложила.
Милочка никогда бы не раскололась. Что бы ни случилось.
– Да, временную,– процедила я и попыталась улыбнуться.
Вышел вполне приличный оскал.
Отец развел руками, всем своим видом показывая: значит, свободного времени у тебя все равно хоть отбавляй. Однако я с удовлетворением отметила промелькнувшее в его взгляде изумление.
Только папаша собрался надавить на меня снова, как неожиданно заговорила мама:
– В таком случае ты действительно сможешь мне помочь. Уверена, отец заплатит тебе. Правда, Мартин? Сколько ты получаешь за час нынешней работы, дорогая?
Говорить, что теперь мой доход составляет около ста фунтов в час, у меня не было желания.
– Белинда, ты в своем уме? Я не заплачу ей ни пенни! – заорал отец.– Я и так уже потратил на свадьбу целое состояние! Слава богу, Мелисса намерена остаться старой девой. Если бы и она задумала выскочить замуж, мы пошли бы по миру!
Как мило. Да разве можно не почувствовать себя избранной, когда собственный отец говорит о тебе в таком тоне?
Я взглянула на Эмери. Она сгорбилась над чашкой с чаем и вздрагивала каждый раз, когда родители начинали орать. Мне стало ее жаль. Ведь речь шла о дне, обещавшем стать счастливейшим в ее жизни.
Я лихорадочно раздумывала. Джонатан должен вернуться только через десять дней; на следующей неделе мне предстояло обновить лишь несколько гардеробов и устроить весьма скромную вечеринку по поводу дня рождения. Я вполне могла сделать для Эмери большую часть расчетов и наметить план действий.
Декабрь. Времени оставалось еще предостаточно. Буду ли я зимой, как сейчас, работать с Джонатаном?..
Мое сердце наполнилось водоворотом сбивающих с толку чувств.
– Мелисса! Нам надо поговорить,– заявил отец, с важным видом выходя из кухни.
– Хочет прочесть тебе лекцию о семейном долге,– сказала бабушка, снова поднимаясь, чтобы поставить чайник на плиту.– Мы уже достаточно его наслушались за целый день.
– Господи,– пробормотала мама себе под нос, прикуривая очередную сигарету.
Я потрепала Эмери по плечу. Благодаря прирожденной беспечности она всю жизнь спокойно плыла по течению, для подготовки же к свадьбе требовались иные качества.
– Не волнуйся,– успокаивающе сказала я.
Скоро все устроится.
– У Гвен остались все бумаги,– с убитым видом пожаловалась сестра.– Я несколько недель подбирала цвета…
Мама все время курила и что-то бессвязно бормотала; бабушка с тревожным видом тихо напевала; Эмери медленно качалась на стуле, судя по всему наглотавшись успокоительного.
А папы, Уильяма и деда, увлеченных таинственными делами, вообще не было видно.
Незамужняя жизнь никогда еще не казалась мне столь сладкой.
Когда, пройдя через весь дом, я появилась на пороге отцовского кабинета, его хозяин сидел за столом в излюбленной менторской позе. Не в силах сдержать легкую дрожь, я мысленно выругала себя за то, что так легко позволила ему совершить тактический маневр и занять более выгодное положение.
Именно в этом кабинете отец устраивал нам допросы по поводу школьных дел, расспрашивал о том, что мы слышали про скандальные газетные статьи, и о прочих неприятных вещах. Здесь всегда царил полумрак, стены были увешаны книжными полками, на которых хранились копии старых стенограмм заседаний парламента и книги в кожаных переплетах, купленные на распродажах.
Над камином висел большой портрет отца, на каминной полке красовалась восхитительная чер-но-белая фотография с изображением мамы. Старинных фамильных портретов не было: половину дед продал, чтобы починить на вырученные деньги крышу, половину он же уничтожил в приступе ярости – причина поступка затерялась в закоулках времени.
Я подошла к стулу напротив отца и оперлась рукой на спинку, не решаясь сесть.
– О чем ты хочешь поговорить? – спросила я с напускной храбростью.
– Сядь, Мелисса,– велел отец.– На глупые игры ни у меня, ни у тебя нет времени, так ведь?
Я села.
– Займись организацией свадьбы,– приказал он.– И не действуй мне на нервы попытками отвертеться. Ты сделаешь это по ряду причин. Во-первых, Эмери глупа как пробка и сама ни черта не умеет, а Белинде только дай волю, и она оставит меня без гроша в кармане. Во-вторых, я и так уже потратил целую кучу денег, поэтому должен хоть на чем-то сэкономить…
Когда он произносил последние слова, его рот скривился. Любое дело в нашем семействе, в конечном счете, сводилось к деньгам.
– По-моему, ты мог больше сэкономить, если бы нанял достойного организатора,– сказала я.– Он быстрее и грамотнее решит любой вопрос.
Отец даже не потрудился отреагировать на мои слова.
– В-третьих, я не желаю, чтобы какая-то хитроумная ведьма ошивалась здесь несколько месяцев подряд, а потом продала информацию о моей личной жизни паршивым газетенкам.
Можно подумать, он кого-то сильно волновал! Если что-то в нашем доме и представляло для журналистов интерес, так это лишь вскрывшиеся подробности о махинациях с машинами для свадьбы Аллегры и о прочих темных делишках.
– А в-четвертых…– Отец положил руки на стол и самодовольно ухмыльнулся.– Даже не знаю, как сказать. Насколько я помню, ты должна мне немалую сумму, Мелисса.
Проклятье. Так я и знала. Слишком уж долго я не слышала от него об этих чертовых деньгах. Наверно, он и дал-то их мне так охотно с тем лишь расчетом, чтобы потом извлечь из положения выгоду.