– Что это за случай? – спросил Эль Гранде.
– Маркус считает, что это простая случайность, – ответила Катрин. – Я уже не знаю, что и думать. – И она рассказала о том, что произошло на лестнице.
– Возможно, – сказал Эль Гранде, – мы делаем из мухи слона. Я тоже подвергся нападению, когда гулял с Эми, но это были всего лишь подвыпившие бездельники, ищущие приключений на свою голову.
– С Эми? – удивился Маркус.
– С миссис Спенсер, – поправился Эль Гран де, холодно взглянув на него.
– Миссис Эми Спенсер? – нахмурился Маркус. – Не та ли это миссис Спенсер, что живет на Пэлл-Мэлл?
Катрин отвернулась и принялась теребить край мантильи. Мысль ее напряженно работала. Эль Гранде и Эми? В голове роилось множество вопросов, но она сдерживалась и напряженно ждала, что скажет Роберт.
– Я знаком с миссис Спенсер. – Маркус помолчал и добавил: – И меня удивляет, что такой религиозный человек, как вы, тоже знаком с ней.
Эль Гранде изменился в лице. Взгляд его стал ледяным. В дни своей беспутной молодости Маркусу часто приходилось видеть подобные взгляды, но это бывало, когда какой-нибудь джентльмен вызывал его на дуэль. Эль Гранде посмотрел на Катрин, и Маркус почувствовал, что он постепенно успокаивается.
– Я не живу затворником, – пожал плечами Эль Гранде, – и часто покидаю монастырь. Обя занности брата-мирянина вынуждают меня бывать в городе. Так я и познакомился с миссис Спенсер. Что вас еще интересует?
– Я хотел бы услышать определенный ответ на один вопрос, – сказал Маркус. – Действовали ли вы и Катрин по собственной инициативе? Участвует ли во всем этом британская разведка или министер ство обороны?
Катрин молчала, не зная, что ответить. Эль Гранде спокойно сказал:
– Вы должны понимать, что с тех пор, как я покинул Испанию, мне нет нужды сотрудничать с вашей разведкой.
– Я ведь говорила, Маркус, что это была моя инициатива, – добавила Катрин.
Маркус переменил тему, и Катрин перевела дух.
Вскоре монах в белой сутане принес им по кружке горячего грога, чтобы согреться. За окном вились снежинки; ясно было, что они уже не успеют осмотреть монастырь. У коновязи застоявшиеся лошади нетерпеливо перебирали копытами.
– Конечно, – сказал Маркус, отпив из оловянной кружки, – у меня не было достаточно времени как следует поразмыслить над всем этим, как у вас. Знаете, я предполагал, что вы – злодеи, а я ваша жертва. Теперь, когда многое прояснилось, думаю, что все мы, должно быть, стали нежелательными свидетелями.
– Но свидетелями чего?
– Знай мы это, мы знали бы, кто убийца.
– У меня от того времени остались дневники и рисунки, – сказала Катрин. – Может, тебе будет интересно взглянуть на них, хотя я не нашла в них ничего интересного.
Маркус недоверчиво взглянул на нее.
– Почему ты раньше ничего не говорила? Дневники? Рисунки? Конечно, я хочу их посмотреть.
– Раньше я не могла тебе сказать, потому что тогда ты понял бы, что я Каталина. Во всяком случае, произойди что-то необычное, я упомянула бы об этом в своих донесениях. И потом, я не встречалась с англичанами. Как я уже говорила тебе, я старалась избегать их, чтобы они не узнали меня, если б мы потом вдруг встретились. И ты не увидел бы меня, не будь так тяжело ранен, что мне пришлось ухаживать за тобой. А рисовала я только партизан.
– Какие такие донесения, кому? – настороженно спросил Маркус.
– Что?
– Ты только что сказала, что ничего необычного не произошло, иначе ты упомянула бы об этом в своих донесениях. Кому предназначались твои донесения, Катрин?
Застигнутая врасплох, Катрин молчала. Потом решилась:
– Майору Карузерсу. В Испании через него я поддерживала связь с британской разведкой.
Прежде чем Маркус успел что-то сказать, Эль Гранде заметил:
– Думаю, неплохо будет, если вы просмотрите те дневники и рисунки. Возможно, вы увидите что-то такое, на что Катрин не обратила внимания.
Вскоре они покинули монастырь. Оказавшись в карете, она поняла, что им с Эль Гранде не удалось провести Маркуса.
Маркус не сказал ни слова, да в этом не было необходимости. Достаточно было того, что он посмотрел на нее таким ледяным взглядом, что Катрин плотнее закуталась в теплую мантилью.
Всю дорогу они молчали. А когда вошли в дом, он схватил ее за руку и не отпускал, пока они не поднялись в ее комнату.
22
– Слушай меня внимательно, – Маркус сурово посмотрел на нее, – я не намерен дважды повторять то, что сейчас скажу. Сейчас ты начнешь с самого начала и расскажешь мне все как есть. Без лжи, ничего не утаивая. Я хочу услышать все о майоре Карузерсе, об Эми Спенсер и о том, что тебя связывает с ней. – Он говорил медленно, чеканя каждое слово и с такой яростью, что ей стало страшно. – Не сомневайся, если ты не расскажешь мне все и самым подробнейшим образом, я вызову твоего Эль Гранде на дуэль или так отделаю его кнутом, что он на всю жизнь запомнит. По ее побледневшему лицу он понял, что его слова возымели действие. Угрожать ей было бесполезно, но Маркус понимал, что Катрин не снесет, если пострадает ее драгоценный Эль Гранде. По ее же словам, она готова была отдать за него жизнь.
– Ты не сделаешь этого, Маркус, – потрясенно сказала она.
– Хочешь проверить? – Увидев, что она поняла, что его слова не пустая угроза, он добавил: – Начни с майора Карузерса, или через кого ты там поддерживаешь связь с разведкой.
Маркус уселся в кресло, не предложив ей сесть, и она стояла перед ним, чувствуя себя словно преступница перед судьей, заранее решившим вынести ей обвинительный приговор.
Она съежилась под его взглядом, но не столько от страха, сколько от стыда и чувства вины. За все то время, что Катрин знала его, он ни разу не солгал ей, ни разу, тогда как она постоянно обманывала его, с самого начала, когда в Испании вынудила жениться на себе. Возможно, еще было какое-то оправдание тому, что она приняла предложение Карузерса и затеяла весь этот маскарад, но их договор потерял силу в ту ночь, когда Маркус раскрыл ее и она стала ему настоящей женой.
Катрин сама не могла понять, почему тогда же не рассказала ему все. Может, причина в том, что она была приучена думать и поступать как шпионка? Но она прежде всего женщина и любит Маркуса. Нет, больше она не станет лгать ему.
Сцепив пальцы, она опустила глаза и долго смотрела на обручальное кольцо, кольцо, которое он надел ей на палец. Потом начала рассказывать – с того вечера, когда он предложил ей сыграть роль Каталины.
Маркус слушал и уносился мыслями в то время. Уже тогда, делая ей это предложение, он был увлечен ею. Он доверял ей, верил в ее благородство. Но она расчетливо использовала его доверие. Больше того, умело разожгла его чувство, чтобы он, ослепленный любовью, не разгадал ее истинных намерений.