Впрочем, философия никогда ему не нравилась. Поняв, что все эти размышления только мешают ему сосредоточиться, Широ отбросил страхи и вышел на площадку для боя.
- Сдвиньтесь, - велел он зрителям, - нам не хватит места.
Кано согласно кивнул.
Юки не находил себе места от беспокойства. Он слонялся из угла в угол, пытался молиться, нашёл какую-то книгу, пытался читать, но ничего не получалось. Сердце колотилось как бешеное, он готов был нарушить приказ Широ и сломя голову бежать к месту поединка. И пусть Широ его проклянет, всё лучше, чем мучиться неизвестностью. Интересно, сколько продлится битва? Зная Кано, наверное, минуту-две. И как же он потом узнает об исходе поединка? Кто ему сообщит? Когда уже можно будет выйти из этой комнаты?!
Ох, а что же делать, если Широ убьют? Вероятно, он должен будет как-то известить господина Райдона… Может быть, через Акио? Точно, надо заручиться помощью Акио! Он государственный чиновник, он сумеет организовать похороны… То есть, конечно, тело Широ должно быть привезено в Мино, но пять дней пути – слишком долго, и потом, Кано ведь может разрубить его на куски…
Юки рухнул на пол и до крови вцепился руками в волосы. Нет, лучше сейчас об этом не думать, а то безумие уже на подходе. Глупый Широ, и как его только угораздило попасть в такую переделку! Несчастный упрямец! Он ведь даже не попрощался по-настоящему, только буркнул, что уходит. Юки так хотел бы запомнить его умиротворённым, со светлой улыбкой на лице, обращённом к вечности, но в памяти останется только это равнодушное «Я ухожу», гладкий затылок и краешек бледного уха.
Придётся умирать в озлоблении, не достойном самурая. Юноша жалел, что отдал свой танто Цуё. Нож идеально подходил для совершения сэппуку, даже вакидзаси слишком длинен для этого. Придётся обматывать лезвие бумагой, чтобы острие не воткнулось в позвоночник. Бумага защитит пальцы и позволит нанести точный удар. Бумага…
Письмо!!!
Юки едва не вскрикнул и зажал рот ладонью. Ах, пустая голова! Как можно было про это забыть! Письмо из Мино, срочное письмо, которое Широ обязан был прочитать, прежде чем отправляться на поединок!
Юки вскочил. Письмо было завёрнуто в пояс, который он вчера надевал, и выкатилось из складок ткани с тихим шуршанием. Раздумывать было некогда. Юки сломал печать, развернул свиток и поднёс письмо к глазам.
Они стояли друг напротив друга, приглядываясь и не торопясь начинать. Притихшие зрители замерли в ожидании, невольно сравнивая двух воинов, одному из которых сейчас предстоит умереть.
Широ проигрывал даже в этом сравнении. И ростом, и шириной плеч, и властностью осанки он сильно уступал Кано. Его немного странная, но приятная внешность не могла соперничать с хищной красотой Кано, он был тоньше и изящнее, но на фоне Кано казался хилым и слабым. Глядя на обоих юношей, зрители понимали, что исход этой схватки предрешён.
Широ тоже знал это. Всё, чего он хотел – не выглядеть трусом. Умереть достойно – это тоже искусство. Значит, первым нападать придётся ему: он сделает выпад, который будет отражён Кано, и в следующую секунду умрёт. Только бы Кано сразу отрубил ему голову, а не экспериментировал с медленным умерщвлением! Но не просить же его об этом…
Кано тоже стоял в задумчивости. Исход поединка его не интересовал, он никогда не утруждал себя размышлениями о таких вещах. Его отрешённость объяснялась гораздо проще: он смотрел в слегка прищуренные прозрачные глаза своего противника и вспоминал, где же он видел эти глаза раньше. Не несколько дней назад, а ещё раньше. Ведь точно же видел! Но где?..
- Начинайте же! – Выкрикнул кто-то из толпы.
Противники слегка вздрогнули от окрика – Широ сильнее – и поклонились друг другу. Оба достали мечи и обхватили рукояти, одновременно разминая пальцы.
…Юки, пыхтя, протискивался сквозь толпу, едва не шагая по головам. Вслед ему неслась отборная ругань и тычки. Отпинываясь от какого-то недовольного крестьянина, Юки едва не прозевал начало боя. Увидев, что противники шагнули навстречу друг к другу, он оступился и заорал во всё горло:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Стойте! Йомэй-сама! Остановитесь!!!
По спине Широ пробежала мерзкая дрожь. Чтоб он пропал, этот Юки, всё-таки испортил всё! Болван, идиот! Кано нахмурился и занёс меч.
- Да стойте же, Йомэй-сама! – Продолжал вопить Юки. – Кано-сан, остановитесь! Послушайте! Асакура-сама умер, Йомэй-сама! Ваш отец умер!
Широ опустил меч – руки вдруг ослабли. А Кано обожгла вспышка воспоминания: вот где он видел этого сероглазого! В Мино!
- Так ты – не Широсан? – Побледнев от гнева, спросил Кано. – Ты – сын Асакура?
- Да, - ответил Широ, глядя не на него, а на бегущего Юки. – Меня зовут Асакура Йомэй.
Кано тоже опустил меч. Его прекрасное лицо исказилось, как от невыносимой боли. В одно мгновение он перестал быть красивым.
- Почему ты скрыл это от меня? Я состою на службе Асакура Торио, ты ведь знал это! Я не могу тебя убить! Я дал клятву верности!
- О, надо же, - так же тихо отозвался Широ, - какая жалость.
Он не пытался иронизировать – ехидные слова вырвались у него сами собой.
Никто и никогда не видел Кано в таком бешенстве. Он едва владел собой. В голове у него проносились бессвязные мысли: может, наплевать на договор, убить этого наглеца? Но разве тогда это будет «честный бой»? Разве тогда меч в ножнах из кожи ската ему покорится? Нет и ещё раз нет! Он не может так просто убить этого мальчишку, будь он проклят!!!
Кано заскрежетал зубами. Зрители, не понимая, в чём дело, зароптали и начали возмущаться. Широ взмахнул рукой, требуя тишины:
- Бой окончен. Можете все расходиться.
Толпа так и взорвалась яростными воплями, но стоило Широ приподнять меч, как всё утихло. Молча, опираясь на руку Юки, он покинул место сражения.
Обещание старухи
Не обращая внимания на протесты слуг, Кано резво вбежал по ступенькам и с грохотом ввалился в покои Торио. Тот, застигнутый врасплох, уставился на разъярённого Кано вытаращенными глазами.
- Можешь меня поздравить, - проскрежетал Кано, самые зрачки которого налились кровью, - я только что видел твоего названного братца.
- Что ты гово… где?
- На пустыре за закусочной. Это Широсан.
- Широсан? Твой противник?
- На самом деле его зовут Асакура Йомэй.
Торио вскочил.
- Быть не может!
- Может. Ты, мерзавец, меня подставил.
- Что-о? Нет! – Торио протестующее замотал головой, все его внутренности напряглись от ужаса. – Я ничего не знал, клянусь! Кано, пожалуйста, успокойся!
- Благодаря тебе, алчное ничтожество, я теперь целых три года буду не вправе убить его, пока действует договор.
- Кано, подумай сам, зачем мне это делать? Я сам больше всего хочу, чтобы Йомэй умер! Просто лучше будет, если мы отобьём у него Мино, чтобы люди в войске Асакура поняли, что мы не какие-нибудь захватчики, явившиеся на пустое место, а честные завоеватели… Ведь я законный наследник, так что всё справедливо…
- Ах да, у меня для тебя ещё одна новость. Твой отец умер. Меч, Разрубающий Луну, уже в могиле.
- Асакура Райдон умер! – Торио едва не схватил Кано за руку, но вовремя одумался. – Кано-сан, так ведь с этого надо было начинать!
Глаза Кано сверкнули испепеляющей ненавистью.
- Я сам знаю, с чего мне начинать, мерзкая ты крыса.
- Кано! Почему ты позволяешь себе так со мной…
- Потому что иного обращения ты не заслуживаешь.
Видя, что воин едва держит себя в руках, Торио решил не обращать внимания на его вопиющую грубость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Спасибо, что сообщил мне об этом. Мы сейчас же должны начать приготовления к походу. Обещаю тебе, Кано, я сам убью этого Йомэя, тебе не придётся долго ждать!
- Только попробуй.
Торио снова замер:
- Что?
- Это условие. Широсан – мой, убить его должен я. Если ты или твои слуги захотят сделать это раньше меня, клянусь, перебью всё твоё войско. Ясно тебе?