Читать интересную книгу Собака Баскервилей (сборник) - Артур Дойл

– Да.

Я задавал ей еще множество вопросов, но дальше этой точки так и не продвинулся.

– Миссис Лайонс. – Я поднялся с кресла, давая понять, что этот долгий и безрезультатный разговор завершен. – Вы не только берете на себя очень большую ответственность, но и ставите себя в крайне неудобное положение, отказываясь сообщить все, что вам известно. Если мне придется обратиться за помощью в полицию, вы поймете, насколько скомпрометировали себя. Раз вы ни в чем не виноваты, почему вы с самого начала отрицали, что написали сэру Чарльзу в тот день?

– Потому что посчитала, что это может быть неправильно истолковано. Я не хотела оказаться в центре скандала.

– А почему вы так настаивали, чтобы сэр Чарльз сжег письмо?

– Если вы читали это письмо, вам должно быть все понятно.

– Я не говорил, что читал его.

– Но вы процитировали отрывок из него.

– Я процитировал постскриптум. Письмо, как я уже говорил, было сожжено, прочитать удалось только то, что было в конце. Я спрашиваю еще раз, почему вы так просили сэра Чарльза сжечь письмо, которое он получил в день смерти?

– Это слишком личное.

– Тем более стоит рассказать, чтобы избежать публичной огласки.

– Хорошо, расскажу. Если вам хоть что-нибудь известно обо мне, вы должны знать, что я по глупости вышла замуж, о чем потом сильно пожалела.

– Да, это мне известно.

– Жизнь с мужчиной, которого я ненавидела, превратилась в сплошной ад. Закон на его стороне, и теперь я каждый день просыпаюсь с мыслью о том, что он может заставить меня снова жить с ним. Я написала сэру Чарльзу, потому что узнала, что у меня появилась возможность снова обрести свободу, но для этого нужно было пойти на определенные расходы. Для меня это было все… спокойствие, счастье, самоуважение – все. Зная о благородстве сэра Чарльза, я решила, что, услышав рассказ из моих уст, он согласится помочь мне.

– Почему же вы не пошли на встречу?

– Потому что я успела получить помощь из другого источника.

– Отчего же вы не написали сэру Чарльзу и не объяснили ему ситуацию?

– Я бы написала, если бы на следующее утро не узнала из газеты о его смерти.

Все сходилось в рассказе этой женщины. Мне оставалось только проверить, действительно ли она начала дело о разводе в то время или примерно в то время, когда случилась трагедия.

Вряд ли миссис Лайонс осмелилась бы утверждать, что не побывала в Баскервиль-холле, если бы на самом деле была там, ведь чтобы добраться туда, ей понадобилась бы двуколка, и обратно в Кум-трейси она вернулась бы только под утро. Ее бы обязательно кто-нибудь заметил. Выходит, вероятнее всего, Лора Лайонс действительно говорит если не всю правду, то по крайней мере часть правды.

Из дома миссис Лайонс я вышел сбитый с толку и подавленный. Снова я наткнулся на глухую стену, казалось, преграждавшую каждую тропинку, по которой я намеревался выйти к решению задачи. Но чем больше я вспоминал лицо леди и то, как она себя вела, тем сильнее чувствовал, что мне было рассказано не все. Почему миссис Лайонс так побледнела? Почему каждое признание мне приходилось вырывать из нее? Почему, когда произошла трагедия, Лора Лайонс ничего никому не рассказала? Наверняка все это объясняется не так просто, как она преподнесла. Что ж, пока что двигаться дальше в этом направлении не представлялось возможным. Мне необходимо было вновь взяться за ту ниточку, конец которой находился где-то среди древних каменных хижин на болоте.

И это направление было самым неопределенным. Я это понял, когда ехал домой, рассматривая по дороге разбросанные по холмам бесчисленные следы, оставленные древними обитателями этих мест. Бэрримор указал лишь на то, что таинственный человек живет в одной из покинутых хижин, а на болотах их многие сотни. Мне оставалось надеяться на собственное чутье. Раз я видел незнакомца стоящим на вершине черного утеса, значит, оттуда я и начну поиски. Я буду заглядывать в каждую хижину на болоте, пока не найду нужную. Если этот человек окажется в ней, я заставлю его признаться, хоть и под дулом револьвера, если понадобится, кто он такой и зачем так долго преследует нас. На запруженной людьми Риджент-стрит этот господин смог ускользнуть, но здесь, посреди пустынных болот, ему это вряд ли удастся. С другой стороны, если я найду его логово, а его самого там не окажется, я должен буду остаться там, как бы долго мне ни пришлось ждать возвращения незнакомца. Холмс упустил его в Лондоне. Я уверен, что мой наставник наконец оценит меня по заслугам, если мне удастся сделать то, в чем он сам потерпел фиаско.

После постоянных неудач, преследовавших нас во время расследования, фортуна наконец-то улыбнулась мне. И добрым вестником оказался не кто иной, как мистер Френкленд. Краснолицый старик с седыми бакенбардами стоял у ворот своего сада. Вдоль сада шла дорога, по которой я ехал.

– День добрый, доктор Ватсон, – неожиданно весело выкрикнул Френкленд. Непривычно было видеть его в таком приподнятом настроении. – Дайте лошадям отдохнуть. Заходите ко мне, выпьем вина, заодно поздравите меня.

Зная о том, как он поступил с собственной дочерью, я не испытывал к этому человеку совершено никакой симпатии, но мне нужно было отправить Перкинса вместе с лошадьми домой, и это был подходящий повод. Я вышел из линейки, отпустил Перкинса, велев передать сэру Генри, что буду к обеду, и вместе с Френклендом вошел в дом.

– Сегодня у меня большой день, сэр… Настоящий праздник, – радостно приговаривал старик. – Я закончил сразу два дела. Они у меня узнáют, что такое закон и что есть человек, который не боится добиваться своего через суд! Я отстоял право ходить по дороге через парк старого Мидлтона, представляете, прямо у его дома, всего в сотне ярдов от его дверей. Как вам такое? Мы покажем этим толстосумам, будь они неладны, как не считаться с мнением простых людей! А еще теперь закроют лес, который фернвортсы превратили в место для пикников. Эти людишки, похоже, считают, что права собственности уже не существует и они могут со своими бумажными салфетками и бутылками собираться, где им вздумается. Оба дела уже закрыты, доктор Ватсон, и оба решены в мою пользу. У меня не было такой удачи с того дня, когда я засудил за посягательство на чужую территорию сэра Джона Морланда, который охотился на своем собственном поле.

– Как же вам это удалось?

– Загляните в судебные архивы. «Френкленд против Морланда», дело слушалось в самом Суде королевской скамьи[15]… Поверьте, вы не пожалеете о потраченном времени. Это дело стоило мне двести фунтов, однако я его выиграл.

– Но ваши затраты потом, конечно, окупились?

– Нет, сэр, нет. Я горжусь тем, что не преследую личной выгоды. Я действую исключительно из чувства общественного долга. Не сомневаюсь, что фернвортсы сегодня опять будут жечь мое чучело. Когда они прошлый раз это делали, я обращался в полицию, чтобы они прекратили эти отвратительные бесчинства, но в нашем графстве, сэр, полиция работает безобразно, и защита, на которую я имею полное право рассчитывать, мне так и не была предоставлена. Но ничего, дело «Френкленд против власти» еще наделает много шума. Я говорил им, что они пожалеют, что так отнеслись ко мне, так оно и вышло.

– А что произошло? – спросил я.

Старик напустил на себя важный вид.

– Мне стало известно о том, что они очень хотят узнать, только я ни слова не скажу этим мерзавцам.

До сих пор я смотрел по сторонам, стараясь придумать повод поскорее прекратить этот пустой разговор и распрощаться со стариком, но теперь стал слушать внимательнее. Я уже достаточно наслушался этого чудака, чтобы понимать, что как только я покажу, что меня заинтересовали его слова, он тут же прекратит откровенничать.

– Какое-нибудь очередное дело о вторжении на чужую территорию? – как можно более безразличным тоном спросил я.

– Ха-ха! Нет, мальчик мой, на этот раз кое-что поважнее! Речь идет о каторжнике, который прячется на болоте.

Я обомлел.

– Не хотите же вы сказать, что вам известно, где он скрывается? – спросил я.

– Может быть, я и не знаю точно, где он скрывается, но я мог бы помочь полиции его сцапать. Вам не приходила в голову такая мысль: чтобы поймать его, достаточно узнать, где он берет еду.

Как ни странно, слова старика действительно имели смысл.

– Несомненно, – согласился я. – Но откуда вы знаете, что каторжник до сих пор сидит на болоте, а не сбежал уж давно куда-нибудь?

– Знаю, знаю. Я своими собственными глазами видел посыльного, который носит ему еду.

Я с ужасом в сердце подумал про Бэрримора. Наблюдательность этого старого бездельника может сломать дворецкому жизнь. Однако после следующих слов Френкленда я облегченно вздохнул.

– Вы удивитесь, но еду ему носит ребенок. Я каждый день наблюдаю за ним в телескоп с крыши. Мальчик ходит одной и той же дорогой в одно и то же время. К кому, по-вашему, ему ходить, как не к каторжнику?