верхней пуговице платья. В ее глазах не было страха или сомнения, которые заставили бы его остановиться. Их желания снова совпадали.
Его волосы были взъерошены ее рукой, в глазах появилось нетерпение, как у нее. Часть его требовала избавиться от платья как можно скорее, просто расстегнув несколько пуговиц и стянув его через голову. Фаина могла заставить его исчезнуть в мгновение ока, но не стала. Она хотела другого, доверяла ему, и Матвей больше всего желал быть достойным этого доверия.
Она прошептала его имя, скользнув тонкими пальцами по коже и пуская волну мурашек. Медленно, почти не дыша, он расстегнул пару маленьких пуговиц, касаясь ее спины. Фаина дрогнула.
– Мне остановиться? – Она покачала головой, но Матвей твердо продолжал: – Ты должна сказать мне, если передумала. Все в порядке, ты ведь это знаешь?
– Знаю. Я не передумала.
Успокоенный, он снова поцеловал ее в щеку, продолжая расстегивать платье и едва касаясь кожи сквозь ткань.
– Я никогда не видела себя такой, – призналась она ему в щеку, щекоча кожу ресницами. – Но после твоих слов захотела.
«Никогда». Он догадывался об этом, но от того, как она произнесла эти слова, его охватило торжество куда более сильное, чем раньше. Все, что происходило между ними, началось с каких-то древних традиций, однако сейчас они не имели никакого значения. Она захотела остаться, остаться с ним, и страх потерять ее окончательно исчез.
Больше Фаина ничего не сказала, наблюдая за ним из-под полуприкрытых век и пропуская пальцы сквозь его волосы. Ее глаза закатились, с губ сорвался вздох, когда он опустил голову к ее шее, целуя неподвижную точку пульса и кожу у ключиц, находя выход скопившимся внутри эмоциям от ее легких прикосновений. Сжимая ее талию одной рукой, другой Матвей расстегивал оставшиеся пуговицы на спине. Когда его пальцы коснулись поясницы, по ее телу снова пробежала дрожь. Встретив ее взгляд в зеркале, он сделал глубокий вдох, положил обе руки ей на плечи и медленно стянул ткань вниз. С тихим шелестом платье упало на пол, окружив ее босые ноги, и Фаина осталась в одном браслете. Матвей попятился, не в силах оторвать от нее взгляд. Он едва заметил, как одежда и белье растворились в воздухе.
Он знал, что у нее была красивая фигура – декольте она не носила, но некоторые наряды оставляли мало простора для фантазии, – и сейчас его глаза жадно стремились запомнить каждый сантиметр ее тела. Длинные ноги, стройные бедра, талию и…
Фаина быстро скрестила руки, но он успел увидеть бледно-розовую сетку шрамов от пупка до солнечного сплетения, равно как и маленький багровый полукруг чуть выше, между грудями. Первое, очевидно, осталось после тех ударов молний, воспоминания о которых причиняли ей столько боли. Второй шрам до жути напоминал клеймо, резко выделяясь на фоне светлой кожи. Скорее всего, этим ее наградила смерть, сделав своей посланницей. Недаром полукруг располагался напротив сердца.
– Они не исчезают, – прошептала Фаина, с горечью глядя на себя в зеркало. Ее губы задрожали, и она снова провела ладонями вверх и вниз несколько раз, будто надеясь очистить кожу. – Я не видела их. Я забыла… Не знала, что даже спустя столько времени…
– Ты прекрасна, – выдохнул Матвей. Ее недоверчивые глаза нашли его в зеркале, и она крепче обхватила себя руками. – Фаина, не надо. Эти шрамы лишь доказывают твою силу. Помнишь, о чем я говорил?
Он встал рядом с ней, заставляя поднять взгляд. Фаина изучала его лицо, словно рассчитывала увидеть отвращение, но вместо этого Матвей улыбнулся ей, коснувшись веснушчатой щеки.
– Ты хозяйка величайшего Бала во Вселенной, царица ночи весеннего полнолуния. Ты пользуешься уважением сотен поколений людей. А где сейчас те, кто когда-то пытался ранить тебя? Они просто исчезли.
– Исчезли, – повторила она, прильнув к его руке.
– Да. – Матвей погладил ее щеку большим пальцем. – Навсегда. Они не имеют над тобой власти. Сколько еще людей носят шрамы, даже среди гостей Бала? Почему ты считаешь, что его хозяйка должна стыдиться своих? Ты ничего не помнишь, но я уверен, – сказал он, озвучивая свое давнее предположение, – что ты бы не стала посланницей смерти, если бы не стремилась найти семью, которую потеряла. И однажды ты найдешь ее.
Это значило бы, что она оставит его, но в данный момент для Матвея имело значение лишь благополучие Фаины. Она зажмурила глаза и покачала головой.
– Ты слишком добр.
– Ты этого заслуживаешь, – искренне ответил он.
Подумав несколько секунд, Фаина с тихим вздохом опустила руки, дав ему увидеть себя. Сквозь шум крови в ушах он едва услышал, как она сказала что-то вроде:
– Необыкновенный человек.
Он провел большим пальцем по ее горлу, не решаясь на большее без ясно выраженного согласия, хотя после всего, что случилось за этот вечер, его самоконтроль был на исходе. Ни одна женщина не делала с ним то, что она.
– Скажи, чего ты хочешь? – мягко спросил он Фаину, зная, что его чувства она легко прочитает по взгляду.
Она взяла его лицо в ладони, притягивая к себе. На ее губах появилась усмешка – не посланницы смерти, которую он встретил год назад, а девушки, которая только начинала осознавать собственную власть. Его дыхание стало тяжелым, сердцебиение участилось.
– Знаешь, ты первый, кто спросил меня об этом, – заметила она, поглаживая его щеки пальцами. – Вот чего я хочу.
Когда она поцеловала его, руки Матвея соскользнули по ее волосам к обнаженной спине, и он попятился к кровати, увлекая Фаину за собой. За несколько минут они не обменялись ни единым словом – от слов не было никакого толку, когда вместо этого они могли прикасаться друг к другу так, как давно хотели. Только Фаина, один раз оторвавшись от его губ, с тихим смехом заметила, что его волосы оказались такими же мягкими, как она всегда думала. Матвей поцеловал каждый шрам у нее на груди и животе, особое внимание уделив багровому полукругу, и, хотя ему очень нравилось, что она не скрывала своего удовольствия, ему пришлось приложить палец к губам, напоминая о соседях.
– Можно попросить еще кое-что? – тихо сказала Фаина, сжимая ворот его футболки. Ее длинные волосы разметались по его подушке, в глазах было нетерпение. Матвей поспешно кивнул. – Я хочу увидеть тебя.
Ее голос не дрожал, но звучал твердо и уверенно, и ему было невозможно не подчиниться. Когда он стянул с себя футболку и бросил на пол, Фаина придвинулась ближе и осторожно, словно изучая нечто хрупкое, провела по его груди кончиками пальцев. Ему же казалось, что под кожей в этот момент побежало