— Пошли на речку. Заодно покупаемся.
Видя счастливые глаза сына, не смогла удержаться, чтобы не поцеловать его в щеку, после чего взяв купальник, подстилку и полотенце, потянула мое солнце за собой из комнаты.
Мы вышли через черный ход. Хочу провести время только с моим сыном. Нет, я не против ни Ольги, ни Катюши и мы много и просто болтали своим кружком (молодая женщина по своему духу и принципам была мне ближе, чем волчицы, да и время проведенное в плену у рыси нас довольно сильно сблизило), и гуляли по лесу, и играли с детьми, но иногда бывают моменты, которые мне хотелось разделить только с моим сыном. Сейчас был именно такой момент. Оказавшись на берегу речки протекавшей недалеко от поселка, раздевшись в кустах, сменила облик, после чего вышла к сыну. Увидев меня, он в восхищении замер. Ему понадобилось минут пятнадцать, чтобы прекратить меня ощупывать и обрести дар речи.
— Какая же ты мама большая и красивая.
Лизнув сына в щеку, я повалила его на песок, после чего принялась делать вид, что грозно рычу, а на самом деле вылизывала ему живот и бака, придерживая аккуратно лапами, чтобы он не вывернулся. Даже не думала, что это окажется так приятно. Во всяком случае, мне. Владу же было щекотно. Не знаю, долго ли продолжалось наше веселье, вот только прервал его детский визг. Нас увидели и восприняли картину не совсем адекватно. Призыв о помощи услышали в поселке. И вот на меня уже несется трое здоровенных волков.
Моя медведица, вместо того чтобы отдать бразды правления мне, и дать перевоплотиться в человека, всполошилась и подхватив одно лапой нашего сына, стала отходить к реке, рыча на подступающих к ней с грозным видом зверей.
— Не трогайте! Это моя мам! Не трогайте!
Испугалась не только моя медведица, но и Влад. Вцепившись в мою лапу мертвой хваткой, он пытался воспользоваться своей альфа-силой. Вот только, до того как мой волчонок начнет оборачиваться, она будет еще слишком слабой и воздействовать ею можно будет, разве что, только на таких же малышей, как и он. Но волки все равно остановились и стали внимательно ко мне принюхиваться. А мой малыш все не успокаивался. Неожиданно я почувствовала, что с Владом что-то происходит не то. Опустив его на землю, я никак не могла понять, почему он свернулся, поскуливая, клубочком. Медведица наконец-то отступила и я смогла упасть на колени около моего сынишки. Не обращая внимание на то что совершенно голая (благо у оборотней это нормально), принялась испуганно ощупывать его. Вдруг мой зверь не рассчитал силы, и мы сдавили нашего малыша чересчур сильно, сломав ему что-то.
— Влад, солнышко, где у тебя болит? Маленький мой. Не молчи, скажи своей маме, где болит.
Слезы градом потекли из моих глаз. А сын вместо того чтобы ответить, стал сильнее скулить. Растерянно оглядываясь по сторонам в поисках помощи, я увидела троих голых мужчин с улыбками следящих за происходящим.
— Чему вы радуетесь? Помогите ему. Вы что не видите, ему больно? Моя медведица ему что-то повредила. Позовите доктора. Ну же, пожалуйста.
Но никто из присутствующих даже не сдвинулся с места. Подхватив Влада на руки, я уже готова было бежать в поселок, но меня остановила рука, опустившаяся мне на плечо.
— Таисия, не нервничай, все хорошо. Отдай его мне.
Сзади меня стоял Фролов. И когда только успел здесь появиться. Отдавая волку своего ребенка, я не спускала с него глаз.
— Дим, что с ним?
— Все хорошо. Это его первый оборот. Просто начался он немного раньше времени. Успокойся и не отвлекай нас. Я ему сейчас помогу, и дальше все пойдет быстрее. Ты, главное, сама прекращай плакать и кричать. Этим ты его отвлекаешь, замедляя процесс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я отошла в сторону, медленно одеваясь и внимательно следя за тем, как Фролов положил моего мальчика на траву. Вот Дмитрий его раздевает и, выпустив немного свою силу, начал строго что-то говорить. Наконец-то Влад уже не скулит от боли, а открыв глаза, внимательно слушает своего дядю. Рваное дыхание моего малыша стало ровным и глубоким. Дмитрий еще минут десять, не разрывая зрительного контакта, рассказывал моему сыну, на чем ему надо сконцентрироваться и что делать. Прошло еще несколько минут. И вот волк раздевается и медленно меняется. Мой малыш, не отрывая взгляда от альфы, так же стал меняться. Какой же из него получился замечательный угольно-черный щенок.
Наблюдая, как умильно волчонок, сначала, рассматривает свои лапки, а после, пытается сделать первые шаги, путается в увеличенном количестве конечностей, падает, но упорно встает, чтобы предпринять новую попытку, так и хотелось подскочить к нему и, схватив на руки, затискать. Как бы там ни было, но где-то в глубине подсознания, в течение всех этих лет, я очень переживала за сына, сможет ли он обрести зверя. У меня же его, до недавнего времени, не было. Но все обошлось. Волк Влада был очень похож на зверя отца и дяди. Доминирующая кровь альф сыграла свою роль. Что не могло ни радовать.
Дмитрий дал моему сыну полчаса, чтобы насладиться новообретенной возможностью, после чего приказал менять облик.
— Мама, мама, ты видела?! Ты видела моего волка?! Как он тебе?!
Одевшись, сын, с горящими восторгом глазами, подбежал ко мне, завалив вопросами.
Счастливо улыбаясь, я опустилась перед ним на корточки и с чистым сердцем, и не меньшим восторгом, честно ответила.
— Он великолепен. Ты великолепен.
Застегивая рубаху на ходу, к нам подошел Фролов, окидывая племянника серьезным взглядом.
— Сегодня вечером, в честь обретения тобой зверя, будет праздник. А уже завтра утром мы начнем тренировки во второй ипостаси. Твой зверь силен и мне не хотелось бы, чтобы он взял верх над твоим сознанием. Да и твоя возросшая альфа-сила требует отдельного внимания. Но это все завтра, сейчас отдохни. И да, во избежание неприятностей, без меня и моего разрешения не оборачивайся. Иначе можешь повредить или себе, или окружающим. Последнее, касается обоих.
Наблюдая за стоящим рядом с Фроловым Владом, за тем с каким серьезным лицом он приветствует тех, кто пришел его поздравить, как отвечает им, как уверенно пожимает руку взрослым членам стаи, с грустью понимаю, что у него и детства та не было. Статус, наличие альфа-силы и врожденное чувство ответственности наложили свой отпечаток на его жизнь. Только со мной и когда рядом нет посторонних, он позволяет себе хоть немного расслабиться. Пройдет еще не так много времени и он станет совсем взрослым. И тогда не будет даже этой малости. Изменить этого я не могу, но мне очень хочется что-то сделать, чтобы мгновений, когда над сыном не довлеют его будущие обязательства, было как можно больше. Вот только, что я могу сделать, тем более сама? В том-то и дело, что ничего. Хоть бери да плачь. Только слезами я ничего не изменю, разве что испорчу один из самых важных дней в жизни каждого оборотня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Как раз в этом момент сын нашел меня взглядом. Одобрительно кивнув ему головой, я подняла, в поддержку, два пальца вверх, показывая что он отлично выгдядит и держит себя. Улыбнувшись мне в ответ, Влад повернулся к маленькой девочке и ее родителям, которые преподнесли в подарок небольшую прямоугольную коробочку. Малышка с гордым видом вручила подарок моему сыну. Склонив немного голову, он с благодарностью принял подношение, в ответ подарив девчушке маленькую прозрачную коробочку со светлячками. В конце праздника, когда совсем стемнеет, все такие коробочки будут открыты и насекомые выпущены на волю. Я уже несколько раз присутствовала на таком своеобразном салюте. Это было волшебно и, что немаловажно, тихо. Грохот салютных установок придуманных людьми, был очень болезнен для слуха оборотней.