подхватил и усадил девушку себе на колени. Теплая, уютная, моя! – Если хочешь, вернешься к науке лет через пятнадцать-двадцать.
Аля нервно хохочет.
– Кому я буду нужна почти в пятьдесят? – она спрашивает нервно.
– Да хоть в двести пятьдесят. Теперь ты можешь окончить с десяток университетов и получить с десяток степеней. Если захочешь, пойдешь учиться вместе с нашим волчонком. Нет, это плохая идея, я бы точно не обрадовался, будь моя мама со мной за одной партой.
– Я не думала, что ты такой фантазер. – Аля устраивается удобнее в моих объятиях, а я готов растечься от счастья. Прижимается носом к груди, ее дыхание приятно щекочет кожу. – Я не хочу связывать свою жизнь с наукой. Точно не сейчас. И не думаю, что это было моим желанием, скорее родителей. – Собственник внутри меня ликует. – Мне не хочется разрываться между малышом и работой. Если занимаешься наукой, то другому нет места, к сожалению.
– А мне место найдется? – Я зарываюсь носом в женские волосы и касаюсь губами нежной кожи за ухом.
– Есть. – Она ведет плечом. – Не надо. – Чуть отстраняется.
– Прости. Я идиот. Не перестаю удивляться твоей силе, зайчишка.
На ее губах мелькает горькая улыбка.
– Ты бросил курить? – она меняет тему разговора. – Мне нравился запах вишни.
– Выходит так. Я не вспоминал о сигаретах с момента аварии. И уже вряд ли буду. – Я мягко накрываю ладонью низ ее живота. – Скоро будет слышно биение сердца нашего волчонка.
Мои слова удивляют, кажется, Алина не до конца понимает, кто я такой.
– У оборотней отличный слух, зрение, регенерация, долгая жизнь, – я отвлекаюсь от перечисления преимуществ оборотней перед людьми на женские воинственные крики и вежливые и скупые ответы охраны. – Зайчишка, к тебе пришли. – Взволнованные голоса сестриц Комаровых и звонкий, раздражающий лай бьет по острому слуху. – Твои подружки берут штурмом ворота. Сестрички, – поясняю.
Алина вскидывает удивленно брови, освобождается от моих объятий и подбегает к окну.
– Господи, они сумасшедшие, – произносит она со смехом. – Ой, – пищит, – Саня ударила кого-то по лицу. Никогда бы не подумала, что она может поднять руку. Или это Аня.
– Там заслуженно, – хмыкаю я и присоединяюсь к зрелищу. – Виталий позволил себе лишнего, – не сдерживаюсь и смеюсь.
Одна из Комаровых уперла указательный палец в мужскую грудь и, не стесняясь, отчитывала, пока вторая сестра поощряла собачонку треплющую штанину оборотня.
– Он же?.. – Аля взглянула на меня обеспокоенно.
– Не тронет. Идем, спасать Виталия от разъяренных сестриц.
Эпилог 1
Восемь месяцев спустя
Ник
* * *
– Почему так долго? – Я в сотый раз подошел к закрытой двери и под тяжелым взглядом отца, вернулся на место.
– Милый, рождение ребенка не самый простой процесс, – Вела смотрела на меня со снисхождением.
– Не дурак, понимаю, – я рыкнул в ответ и оперся плечом о стену.
– Все будет хорошо, Аля справится. Она очень сильная девочка…
– Я знаю, – обрываю ободряющие речи тёти.
Шел шестой час, как Константин указал мне на выход со словами:
– Ты будешь только мешать, – перед самым носом захлопнул дверь.
– Я предлагала тебе остаться дома, – напоминает Вела.
В ответ на слова я лишь вернул тете тяжелый взгляд, с трудом смолчав грубость.
Я прошелся вдоль длинного коридора и, обреченно выдохнув, спустился спиной по стене. Сел на пол, вытянув ноги. Стоять больше не было сил. Ходить больше не было сил. Силы остались лишь на то, чтобы найти точку на противоположной стене, зафиксировать взгляд и сжав зубы, слушать стоны боли своей пары.
– Можно спуститься вниз, – предлагает очередное решение Вела.
– Помолчи, еще чай предложи, – отец оборвал ее. – Будто не понимаешь, что он сейчас испытывает.
– Не понимаю, я была на другой стороне от двери, – фыркает волчица.
А я же стараюсь не слушать краткие и безэмоциональные инструкции Константина.
– Помолчите. Оба. Очень прошу. – Впервые в жизни я испытываю головную боль. Пульсирующую, долбящую куда-то в темечко, не прекращающуюся ни на секунду.
При следующем рычащем вскрике Алины мое тело покрывается испариной. Я вскакиваю на ноги и ловлю себя на мысли: стало тихо.
Слишком тихо! Взгляд лихорадочно заметался от отца к Веле, а сердце забилось в горле.
– Спокойно. – Отец перехватил меня у самой двери. – Прислушайся, дышит, сердцебиение в норме. – Он с силой встряхивает меня. – Жди.
Звуки звонкого детского плача бьют разрядом вдоль позвоночника.
– Поздравляю, Алина, – произносит Константин. – Отдохни немного, а я пока займусь крикуньей.
«Крикуньей… девочка», – я получаю очередной удар током.
Дочь!
– Да подожди ты! – Отец уже не церемонится, скручивает мне руки, удерживает.
– Дай мне ее, – голос Алины уставший, хрипловатый.
Еле уловимые шаги, детское кряхтение, металлические звуки, шуршание… почему же так долго?!
– Еще немного. – Отец ослабил хватку и ободряюще потрепал мое плечо.
Еще немного… легко говорить, вспомнил бы он себя во время родов Криса. Сейчас каждая секунда превратилась в часы.
Щелчок открываемой двери отдается еще одним импульсом по телу, сейчас я их увижу: двух самых дорогих людей в моей жизни. Смысл существования любого оборотня – пару и потомство.
Константин распахнул дверь и кивком пригласил войти.
Минуту назад я хотел ворваться в палату, а сейчас крадусь на ватных ногах, не сводя взгляда с шевелящегося свертка в Алиных руках.
– Ксюшенька, смотри твой папа – большой волк. Самый главный мужчина в твоей жизни. И, кажется, мы заставили его понервничать. Если у меня была бы возможность сфотографировать его лицо, я бы тебе показала фото, когда ты выросла, – хихикает Аля.
– Ксения? – переспрашиваю я.
– Да, ты против?
– Нет, мне нравится. – Аля категорически запрещала заранее выбирать имя нашему волчонку. Со знанием о нелюдях к ней пришло и суеверие. – То есть втайне от меня ты все решила?
– Если только немного. – Аля протягивает руку, приглашает присесть на край кровати. – Хочу тебя познакомить