Читать интересную книгу Мозгоимение: Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

34 476,8-11 793,8-1046=21 637.

За все время войны из Вооруженных сил СССР убыло 21 637 тыс. человек. Убыль и потери — это два разных слова с разным значением в военном языке. За годы войны из Вооруженных сил убыло 8007,1 тыс. живых людей. А именно:

— 3614,6 тыс. передано для работы в промышленность и военные формирования гражданских ведомств;

— 3798,2 тыс. демобилизовано по ранению или болезни;

— 594,3 тыс. осуждено, но при этом не расстреляно и не отправлено в штрафные подразделения.

Последняя категория требует пояснений. Речь идет о двух возможных ситуациях. Первая: человек не совершил никакого проступка, а из армии в ГУЛАГ его отправили вследствие «неправильной национальности» (немец, финн, румын, калмык, чеченец), неправильного места рождения (уроженец «бывшей Польши»), сомнительного социального происхождения (сын репрессированного). От греха подальше у таких отбирали оружие и отправляли на лесоповал или в Воркуту, рубить уголь «для фронта, для победы». Другой вариант: человек совершил нечто — с точки зрения «особого отдела» — особо опасное. Например, «высказывал террористические намерения против вождя народа… клеветнически заявлял, что в освобожденных от немецких оккупантов районах крестьяне настроены против восстановления колхозов… в 1928 г. голосовал за антипартийную троцкистскую резолюцию…» (надеюсь, вы понимаете, что это не ерничанье, а точные цитаты из документов СМЕРШа). Выявленных врагов «вождя народа» не расстреливали на месте и не отправляли в штрафбат «искупать вину кровью», а арестовывали и передавали из армии в распоряжение НКВД для проведения следствия и последующего осуждения. Приговором мог быть и расстрел, но эта смерть уже не входила в перечень потерь Вооруженных сил (что, строго говоря, вполне обоснованно — погибший не был жертвой войны).

И эти три цифры представляются мне достаточно точными. Событие происходило вне зоны боевых действий, строго учитывалось и контролировалось, причем контролировалось как минимум с двух сторон: армия сдала — предприятие военной промышленности или органы НКВД приняли. Раненых демобилизовывали по решению комиссии, решение протоколировалось, по возвращении домой инвалид предъявлял документы в военкомат для получения пособия. Ошибки и неточности возможны, но они относительно весьма малы.

Есть еще одна категория военнослужащих, которые убыли из действующей армии, но по состоянию на 1 июля 1945 г. были, вне всякого сомнения, живы. Это дожившие до конца войны военнопленные. Ни точного, ни даже приблизительного их числа не знает никто, но есть одна вполне достоверная цифра: количество военнопленных, прошедших через «фильтрационные пункты» и учтенных в документах Управления по делам репатриации. Еще раз повторяю — живых было больше, далеко не все бывшие военнопленные хотели оказаться на пороге «фильтрационного пункта», некоторые пытались остаться на Западе, некоторые пытались подделать документы и вернуться домой, минуя встречу с органами НКВД, но только зарегистрированных и персонально учтенных набралось 1836 тыс. человек.

21637-8007-1836=11794.

11 794 тыс. военнослужащих погибли или навсегда и безвестно покинули пределы СССР. Таков результат, причем достаточно достоверный и точный результат решения задачи «про бассейн». Это означает, что общие безвозвратные демографические потери военнослужащих Вооруженных сил СССР даже теоретически не могут быть больше 11 794 тыс. человек. Все, что больше — не более чем голословное кликушество на тему «трупами завалили». Специалистам фамилии современных кликуш хорошо известны, а всем прочим и незачем загромождать память всяким мусором. Постарайтесь запомнить главное: закон сохранения материи никто еще не отменял, и всякий бред про «25…, 37…, 43… миллиона убитых солдат» можно смело выбрасывать в корзину. Далее появляются цифры все менее и менее достоверные, так как речь теперь пойдет о событиях и процессах, которые происходили под огнем, непосредственно на линии фронта, а то и за этой линией, на территории, контролируемой противником:

— 5,23 млн военнослужащих Красной Армии, ВМФ, ВВС, пограничных и внутренних войск НКВД убиты или умерли на этапе санитарной эвакуации. Именно такая цифра получена коллективом историков под руководством Кривошеева путем суммирования донесений войск. Разумеется, она не включает в себя все случаи гибели советских солдат в бою (главным образом — вследствие хаоса и паники первых месяцев войны, когда целые соединения исчезали вместе со штабами и всей штабной документацией);

— 1,10 млн человек умерли от ран в госпиталях (как ни дико это звучит, но кошмарная цифра в миллион умерших людей является свидетельством высочайшей квалификации и самоотверженного выполнения своего человеческого и воинского долга со стороны всех работников советской военной медицины — от рядового санинструктора до главного хирурга; из 22 млн случаев ранения 21 млн закончился спасением жизни раненого; с учетом отсутствия простейших — по меркам сегодняшнего дня — медикаментов и чудовищной перегруженности всех медучреждений эти цифры выглядят подлинным чудом);

— 0,40 млн умерли от болезней, погибли в результате несчастных случаев и аварий (небоевые потери).

Для сравнения отметим, что в вермахте за 6 лет войны небоевые потери составили 200 тыс. человек.

— 0,16 млн расстреляны по приговорам военных трибуналов или решением вышестоящих командиров;

— 0,22 млн погибли в бою, сражаясь на стороне противника. О точности этой цифры говорить не приходится, тем не менее в книге Кривошеева (стр. 392) указана именно такая цифра потерь «добровольческих формирований» вермахта и СС, укомплектованных бывшими советскими гражданами.

С оценкой численности этой категории все очень зыбко: с одной стороны, военнопленные и дезертиры были основным, но отнюдь не единственным источником личного состава для «добровольческих формирований», с другой стороны, указанная цифра в 0,22 млн не включает в себя потери тех пособников оккупантов из числа бывших военнослужащих Красной Армии, которые вели бои с советскими партизанами в составе «полицейских батальонов» и прочих карательных частей и подразделений.

В сумме получается цифра в 7,11 млн убитых и умерших, гибель которых не вызывает сомнений. Самой сомнительной и неопределенной является статистика, связанная с пленом и дезертирством — сама природа этих позорных явлений исключает возможность ведения точного персонального учета.

По данным Кривошеева, пропавшие без вести и «неучтенные потери первых месяцев войны» в сумме составляют 4559 тыс. человек. Но при этом общий «баланс прихода и расхода» личного состава Вооруженных сил не сходится на огромное число в 2186 тыс. человек (см. стр. 140–141). Сами авторы сборника объясняют это, в частности, «значительным числом неразысканных дезертиров». Для того чтобы арифметический (не военно-исторический, а всего лишь арифметический) баланс сошелся, надо признать, что общее число всех категорий пропавших без вести (пленные, дезертиры, неучтенные в донесениях штабов убитые, оставленные на захваченной противником территории раненые) составляет 6745 тыс. человек (4559 + 2186). Цифра огромная. Как видите, она больше числа учтенных убитых и умерших от ран в госпиталях. Такова цена катастрофического разгрома первых месяцев войны…

По оценкам немецких историков, общее число советских военнопленных составляет не менее 5,2 млн человек. Еще раз повторюсь, что это наиболее осторожные оценки (ряд авторов поднимают цифры до уровня 5,7–5,8 млн). Относительно точным можно считать только число освобожденных из плена: 319 тыс. было освобождено летом-осенью 1941 г. (украинцы, прибалты, этнические немцы); еще 504 тыс. были освобождены до 1 мая 1944 г. (главным образом — в связи с зачислением в «добровольческие формирования» вермахта и СС). Для тех, кого это еще удивляет, могу указать страницу (Кривошеев, стр. 334).

Число погибших военнопленных на протяжении многих десятилетий оставалось предметом политических спекуляций. Сначала сводки Совинформбюро называли нереально малые цифры пропавших без вести красноармейцев, затем, на Нюрнбергском процессе, было заявлено о 3,9 млн уничтоженных пленных; сборник Кривошеева, занижая общее число пленных, называет и удивительно малую цифру в 1,3–1,7 млн погибших в немецком плену; немецкая военная статистика говорит о 0,67 млн погибших после февраля 1942 г., но при этом игнорируется самая страшная и самая массовая гибель советских военнопленных осенью и зимой 41-го года. Современные немецкие историки, анализируя документы вермахта и СД, приходят к оценке в 2,2–2,6 млн, в том числе порядка 1,5–2,0 млн погибших в первую военную зиму. Не претендуя на какую-либо точность, я предлагаю считать следующим образом: из общего числа захваченных в плен вычесть число вернувшихся на Родину и освобожденных из плена противником. Итого: 5,2-1,84-0,82=2,54 млн.